Бойфренд для Цесаревны - Олег Ростов

автомобильных огней, как огненные реки. Она стояла и с восхищением смотрела на город. Сжала мою ладонь своей.

- Боже, Андрей, это правда захватывающе! Как красиво, невероятно!

- Толи ещё будет, моя принцесса! – Оглянулся. Коровин стоял позади нас и смотрел шокированными на нас глазами. – Альберт Михайлович, можно Вас попросить об одной услуге?

- Конечно. Всё, что в моих силах.

- Пожалуйста, бутылочку шампанского «Вдова Клико», два бокала и гитару.

- Какую гитару изволите, Андрей Ярославович?

- Обыкновенную, семиструнную.

- Сей момент! – Коровин словно испарился. Был и его уже нет. Ловкий малый.

Запад ещё горел зарницей скрывшегося солнца. В этот момент послышался звон колокола. Это зазвонили колокола на колокольне Ивана Великого. Бом, бом. Ему вторили другие. Мы с Ольгой замерли. Она смотрела на Москву во все глаза, продолжая держать меня за руку. На её губах появилась счастливая улыбка. Особенно когда зазвонили звонницы столицы.

- Колокол на Ивана Великого! – Сказала она. Чуть погодя добавила. – А это на Спасо-Андронникова монастыря…

- Вечерний звон, бом, бом. Вечерний звон… - Затянул я. – Как много дум наводит он. – Ольга глянула на меня удивлённо, потом вновь улыбнулась и подхватила. А у неё оказался очень мелодичный, высокий и чистый голос.

О юных днях в краю родном,Где я любил, где отчий дом,И как я, с ним навек простясь,Там слушал звон в последний раз!

Появился Коровьев, а с ним трое из прислуги отеля. Они притащили столик и два кресла. Коровьев принёс гитару. Я протянул руку. Он молча отдал её мне. Я начал играть, и мы продолжали с Ольгой петь. А не плохой у нас дуэт получался.

Уже не зреть мне светлых днейВесны обманчивой моей!И сколько нет теперь в живыхТогда веселых, молодых!И крепок их могильный сон;Не слышен им вечерний звон.

Один из прислуги поставил на столик бутылку шампанского, два бокала и вазу с фруктами. Я, продолжая петь, кивнул им. Они все, вместе с хозяином отеля отошли к выходу с крыши, но не ушли. Стояли слушали.

Лежать и мне в земле сырой!Напев унывный надо мнойВ долине ветер разнесет;Другой певец по ней пройдет,И уж не я, а будет онВ раздумье петь вечерний звон!

Вечерний звон, вечерний звон!Как много дум наводит он.

Мы замолчали. Я последний раз прошёлся по струнам гитары и мелодия смолкла. А столице плыл колокольный звон. Послышались аплодисменты. Мы с Ольгой оглянулись. Нам хлопали хозяин отеля и его работники.

- Ваше Императорское Высочество, у вас с господином Самарины прекрасный дуэт! – Сказал Коровин. – Это просто замечательно. Браво!

Ольга покраснела. Но глаза её азартно блестели.

- Спасибо, господа. А теперь, прошу вас, оставьте нас с Цесаревной одних.

- Конечно. Не извольте беспокоится. – Ответил Коровьев. Они ушли. Правда тут же появились двое в штатской из жандармской конторы. Я отрицательно покачал головой. Они куда-то исчезли, но с крыши не ушли. У меня зазвонил сотовый, который мне дал дед.

- Алё?

- Самарин?! – Услышал голос полковника. – Ты что творишь, засранец?

- Ничего не творю, Алексей Николаевич. Я просто сделал Ольге Николаевне подарок на День рождения. – Ольга вопросительно посмотрела на меня. Я чуть скорчил физиономию, вывалив язык из уголка рта. Она прыснула. – Ваши церберы по близости. Контролируют ситуацию. Я даже уверен, что сейчас ближайшие крыши домов занимают Ваши снайперы. Так что, оснований для тревоги нет, господин полковник.

- Мы с тобой позже поговорим.

- Я знаю, Алексей Николаевич. Надеюсь, долго меня пинать ногами не будете? – Берестин сбросил вызов, но я успел услышать, несколько не совсем цензурных слов. Надеюсь, не в мой адрес. Оля опять смотрела на меня вопросительно.

- Андрей, что значит, ты надеешься, что тебя не будут долго пинать ногами? Кто будет пинать и за что? И почему, самое главное?

- Оля, это так, иносказание. Просто знаю, что выслушаю очень много интересной информации о себе, как о человеке и гражданине.

- Какой информации и в какой форме?

- Прости, Оля, но это не для розовых женских ушек и не для твоего нежного слуха. Я же нарушил столько протоколов. Протокол безопасности для представителей августейшей фамилии. Дворцовый протокол и этикет при общении опять же с членами императорской семьи. Наверное, ещё несколько положений из особого протокола. Так что, я конченная протокольная личность, Оля! – Я улыбнулся, глядя на Цесаревну. Она тоже улыбнулась. Потом рассмеялась. Я продолжил. – Но не будем на этом зацикливаться. У нас ещё много времени, пока сюда не примчалась вся королевская рать. Предлагаю по бокальчику шампанского «Вдовы Клико». Ты как?

- Давай. Я с удовольствием! – Я открыл с грохотом и пузырями бутылку, налил в два бокала.

- С Днем рождения, Оля. – Мы слегка стукнулись бокалами.

- Спасибо, Андрюша. – Она отпила. Потом стояла, смотрела на ночную Москву. Я рядом. Поставил бокал на столик. Увидел возвышение, наверное, это была часть вентиляционной конструкции. На её верху можно было сидеть. Я подошёл. Конструкция доходила мне до груди. Постелил на неё Ольгин шлейф от платья.

- Оля, иди сюда. – Она подошла. В руках продолжала держать бокал. Правда он был уже пуст. – давай я посажу тебя вот сюда. Отсюда будет всё хорошо видно. – Посмотрел на неё вопросительно. Она кивнула. Я подхватил её за талию и подсадил. Девушка поелозила задом и устроилась. – Удобно?

- Удобно!

- Всё видно?

- Всё!

- Так, давай я ещё тебе плесну шампанского?

- Плесни. – Она подала мне бокал. Я налил в него из бутылки, передал ей. Взял гитару.

- А теперь, по многочисленным прошениям разных ходоков, а так же всевозможной публики, в честь Дня рождения, самой очаровательной Цесаревны на свете, концерт! – Что ей петь? О любви? Нет, это будет мощный перебор. Она и так странно на меня посмотрела, когда я брякнул про номер люкс. Надо что-то быстрое, ритмичное. Я ухмыльнулся. Значит писари при штабе?! Хорошо. – Рота подъём! – Рявкнул