Откуда ты взялся? - Энжи К.

оголённое плечо. Элиас пах свежестью мистралей, с лёгкими нотами горьковатого базилика, словно на его теле отразились ароматы северных ветров и душистых просторов полей. Этот запах окутывал её вуалью, разгоняя по телу жар.

— Молчишь? — дразнил демон, обдавая кожу девушки горячим дыханием.

Валери положила кулак на твёрдую грудь Элиаса, останавливая напор парня. В голове снова возник образ златоглазого брюнета на алом маковом поле.

Вэл вдруг вспомнила, как позволяла себе касаться его тела, медленно повторяя пальцами очертания мышц. Она вспомнила, как их взгляды пересекались, как каждый жест становился не просто движением, а целой историей, рассказанной без слов.

Воспоминания наполненные опасным влечением, накрыли Валери с головой. Она попыталась притянуть себя обратно к настоящему, но манящие образы продолжали щекотать воображение.

Вэл разжала кулак и прикоснулась к бархатистой коже раскрытой ладонью. Женские пальцы скользнули по гладкой, словно отполированной солнцем и луной поверхности, оставляя за собой лёгкую прохладу.

Девушка подняла затуманенный взгляд на безмятежное лицо Элиаса.

Парень был готов отпустить всё, что его сдерживало, но из последних сил продолжал сидеть неподвижно.

Тонкое женское запястье робко опускалась всё ниже, проводя мягкими подушечками по кубикам пресса, осторожно поглаживая крепкий торс.

Под её прикосновениями живот Элиаса резко напрягся, а грудь стала вздыматься чаще. Его тело больше не могло мириться с этой близостью.

Демон шумно выдохнул, и в момент, когда всё казалось на грани взрыва, перехватил ладонь Вэл, отводя её руку в сторону.

— И что же ты делаешь? — хриплым голосом спросил парень. — Чего хочешь добиться?

— Тебе не нравится?

— А тебе нравится? — шептал Элиас. — Валери, не играй со мной в эти игры. Меня не победить, потому что я уже стою на финише.

Элиас отстранился от девушки, проводя носом по её щеке, незаметно вдыхая дурманящий аромат кожи.

Мне нужно уходить. Иначе будет хуже. Что-то сильно влияет на меня… Я не могу сопротивляться.

— Но ты ведь играешь… Забудь. Мне нужно поспать… — Вэл залезла под одеяло и демонстративно отвернулась. — Погаси свет и закрой за собой дверь.

Демон приглушил свет ночника, а затем забрал с футона свою рубашку. Элиас принялся натягивать на себя промокшую ткань, медленно застёгивая скользкие и непослушные пуговицы.

В каждом его жесте пересекались стыд и осознание того, что он разрешил себе лишнего. Упругие мышцы рук напряжённо двигались, а взгляд оставался сосредоточенным, пытаясь восстановить контроль над ситуацией после момента слабости.

Что я творю?! Возьми же себя в руки, Аластор! То, что я испытываю, не больше чем морок. Демоническое обворожение.

Элиас перевёл взгляд на сопящую Валери.

Заснула? Так быстро? Тем лучше. Я должен попробовать.

Некогда золотистые радужки глаз демона вспыхнули красным огнём, а в раскрытой ладони медленно созревал сгусток тёмной энергии, готовящийся отправиться прямиком в спящую Валери.

Ты демон, Аластор. Только цель имеет значение. И ничего больше.

Элиас решительно нахмурился и сделал характерное движение ладонью. Светящийся шар смертоносным облаком устремился к мирно покоившейся Вэл, с треском пронзая пространство.

Ну же, защищайся!

Элиас не отрывал взор от её фигуры. Что-то внутри него кричало о немедленных действиях, но он был вынужден наблюдать. Он знал, что всё зависело от Валери. Демон, притаившись в тени комнаты, смотрел на приближающееся столкновение.

Обостряя свои чувства, он старался уловить признаки активности в ауре Вэл, предвкушая, как её истинная сущность, наконец, выйдет на поверхность. Но несмотря на надвигающуюся угрозу, Валери оставалась неподвижной.

Чёрт, чего ты медлишь?! Валери, покажи себя или умрёшь!

Сгусток тёмной энергии скоро достиг своей цели. Рывок. Удар… Глухой звук падающего на пол тела пробежался по стенам комнаты. Воздух вышибло из лёгких. Тусклый свет окончательно погас, всё вокруг погрузилось в тишину.

На татами распласталось тело Элиаса. Демон принял удар на себя.

Элиас не мог убить себя своей же энергией, но если бы это была Валери — она бесспорно уже была бы мертва.

Грудь демона тяжело вздымалась. Каждый вздох причинял ему ужасную боль, словно острые иглы прокалывали лёгкие насквозь.

Я едва не убил её. Я, мать твою, чуть не убил её!

Он до скрипа сжал зубы. Чувство гнева стремительно расползалось внутри, оставляя ядовитый осадок. Демон злился на себя за невероятно глупую ошибку.

Аластор с трудом приподнялся на локтях и перевёл взгляд на Валери. Она крепко спала. Лицо, напрягаясь во сне, выглядело тревожно. Подрагивающие веки были так близко к лицу демона, что он мог легко коснуться её лба кончиком носа.

Но Аластор просто смотрел. Горячее дыхание вырывалось из стиснутых зубов. Тело покрылось испариной. В сердце витала непонятная смесь заботы и страха за ту, кто спала рядом. Внутренний конфликт раздирал его изнутри, но он не понимал, как с этим справиться.

Демон, слегка пошатываясь, осторожно вышел из комнаты, оставляя позади спокойное дыхание Валери и её беспокойный сон.

* * *

Элиас уже поднимался по скользким от дождя деревянным ступеням кафе, осторожно опуская ноги на каждую щербатую ступеньку.

Гроза всё ещё терзала улицы своим присутствием, неутомимо рассекая небо вспышками молний и оглушая громом. Каждый раз, когда вспышка осветляла его лицо, в воздухе ощущался электрический заряд, усиливающий тревожные мысли о том, что он оставил позади.

Он глубоко вдохнул, стараясь прогнать нарастающее чувство злости, и толкнул дверь.

Демон миновал длинный коридор и приблизился к столику, где ждали обеспокоенные Имоджен и Нибрас.

Девушка, увидев Элиаса, который вернулся без Вэл, тут же вскочила с места. В её глазах смешивались тревога и растерянность.

— Где Вэл? — спросила она, не позволяя себе услышать ответа, и одновременно взглянула на Нибраса, который, казалось, лишь настороженно наблюдал за ситуацией.

— Я проводил Валери в номер, ей стало плохо, — холодно ответил Элиас.

— Она бы не ушла не попрощавшись! Она не могла уйти… Без меня.

— Я же сказал, ей стало плохо.

Имоджен не верила своим ушам. Она не узнавала свою подругу. На лице Дженни читались переживания и смятение. Глубокие складки тревоги теребили её