Замок горного короля - Джудит Тарр

Моранден восстановил свое положение. Его вассалы слали ему многочисленные уверения в преданности. Но вожди, зачинщики восстания, знали, что они не могут надеяться на милосердие. Собрав все .оставшиеся силы, они устремились в безопасные места. - В Умиджан, - сказал капитан разведчиков Морандена, который загнал сенеля, чтобы настигнуть своего господина на дороге из Шуана в Керат. Вадин слышал это, так как Мирейн, которого, возможно, вело предвидение, проехал в голову колонны, и стража старшего принца пропустила его. - Да, - тяжело дыша, повторил разведчик, принял из рук самого Морандена флягу и сделал жадный глоток. - Они прятали в Керате человека, умирающего от лихорадки. Прежде чем умереть, тот человек кое-что сказал. Умиджан даст укрытие бунтовщикам, если они сумеют быстро туда добраться и если принесут там присягу. Лицо Морандена хранило суровость. Умиджан был сердцем Окраин, а его властелин - ближайшим родственником принца. Единокровный брат, как шептали те, кто распускал слухи, что он вообще не сын короля Рабана. За исключением громадных построек Хан-Янона, Умиджан был самым мощным и неприступным укреплением всего королевства. Запершись внутри его стен, беглецы могли выдерживать осаду сколь угодно долго. Или же столько, сколько решил бы барон Ус-тарен, а он не отступил бы так просто, ибо сам был потомком длинной череды бунтовщиков, сопротивлявшихся своему властелину. - А если мы доберемся туда первыми? - привлек всеобщее внимание голос Мирейна. По крайней мере один клинок обнажился перед ним. Принц взглядом заставил его опуститься. - Что, если мы успеем добраться в Умиджан прежде них? Что тогда будет делать Устарей? - Это невозможно, - проскрипел один из самых приближенных к Морандену капитанов. - Если они миновали Керат целый день назад или даже раньше, значит, к рассвету завтрашнего дня окажутся в крепости. Нам их ни за что не догнать, а уж о том, чтобы перегнать, и говорить нечего. - Но если нам это удастся, - продолжал настаивать Мирейн, - то пойдет ли лорд на государственную измену? Или же Устарей просто играет в свою обычную игру и победитель получит его помощь, а проигравший станет его врагом? Разведчик ухмыльнулся - Да, мой принц, ты прав. Это великая игра, и лорд Умиджана - большой ее знаток. Но они от нас слишком оторвались, и мы не успеем догнать их. Сенель Морандена волновался, прижимал уши и косил глазом на Бешеного. Старший принц предвосхитил его выпад, и после удара пена, покрывавшая удила, окрасилась кровью, но мысли Морандена были далеко. Он не отводил глаз от Мирейна. Вадин ничего не смог прочитать в этих глазах. Они ненавидели, да, но не до ослепления; они оценили противника и его жеребца и сузились. - Ну, племянник, - сказал Моранден, и это было настоящей уступкой перед лицом всей армии, - раз уж твоя светлость решила не придерживаться отведенного тебе места, поведай-ка нам то, о чем мы еще не знаем. - Мне ничего не известно, господин командующий, - сказал Мирейн с явной насмешкой. - Но я не верю, что мы проиграли. Дай мне десять человек на самых быстрых сенелях, и я от твоего имени встречу предателя у ворот Умиджана. - А почему ты? Зачем рисковать жизнью наследника трона, отправляя его на дело, которое может быть для него смертельным? - Потому что Бешеный - самый быстрый сенель во всем Яноне, - ответил Мирейн, - и никакого другого всадника, кроме меня, он не потерпит. В скачке ему нет равных. Все, кто стоял поблизости, замерли и слушали, передавая по рядам, кто что сказал. Мирейн бросил вызов Морандену, команды которого до сих пор никто не осмеливался обсуждать, и Моранден отлично это понимал. Но в этом вызове не было вражды ни с той, ни с другой стороны. Сейчас, перед лицом общего неприятеля, ее и не могло быть. - Если я отправлю тебя, - сказал Моранден, - и ты попадешь в лапы врага или тебе не удастся убедить Устарена в том, что ты действительно король, а не пешка в этой игре, то сам Умиджан ополчится против меня. - Нет. Клянусь именем моего отца. Это дело целиком на моей совести. Если, конечно, вы позволите мне заняться им, мой господин командующий. - А если я не позволю, мой господин солдат? - Я подчинюсь вашей воле. И мы потеряем Умиджан, - сказал Мирейн. Мышастый жеребец опустил рога, вызывающе фыркая. Моранден стукнул его кулаком. Внезапно принц рассмеялся низким раскатистым смехом, в котором звучала горечь. - Ладно, парень, ты добился своего. И может быть, тебе даже повезет. Набирай себе людей, если ты этого еще не сделал. Ракан, проследи, чтобы их снабдили всем необходимым. Вадин не просился в это предприятие. Он и так был уверен, что его возьмут. Рами могла пробежать любое расстояние и обогнать любого жеребца, возможно, даже самого Бешеного. Когда он пришел наполнить седельные сумки хлебом, галетами и двойной порцией воды, Ракан, начальник снабжения, даже не удостоил его взглядом. Он был частью Мирейна, как и Бешеный. Вадин сложил у ног Ракана все ненужные ему в гонке вещи, даже щит и доспехи, даже свой легкий шлем, оставив только меч и кинжал, потому что ни один дворянин не должен был появляться без них. Ему было жаль оставлять свои доспехи, хотя он знал, что получит их назад, когда остальная армия подойдет к Умиджану. Килт и плащ - жалкая защита против наточенной бронзы наконечников Но ведь они отправлялись не в бой: их целью было переманить лорда Окраин на сторону Морандена. Мирейн быстро подобрал себе людей, воспользовавшись правом, данным ему дядей. По мнению Вадина, выбор оказался удачным, и Моранден тоже признал это. Все были молоды, но достаточно крепки и сильны, легки в движениях, высоки, как Вадин, или низкорослы, как Мирейн, и превосходные наездники. Отряд собрался во главе армии, и сенели нетерпеливо и яростно били копытами землю, пока Мирейн подъезжал к Морандену со словами: - Пожелайте мне удачи, мой господин. Моранден склонил голову. Его взор долгое время не отрывался от лица Мирейна. Он не улыбнулся, но и не нахмурился. Лишь Вадин, который оказался достаточно близко, смог расслышать то, что сказал принц. - Во имя короля, незаконный сын жрицы. Во имя королевства, где будет править один из нас. Скачи быстро и неутомимо, и пусть боги доставят тебя туда скорее, чем врага. Мирейн улыбнулся. - Увидимся в Умиджане, дядюшка. Бешеный, издав призывное ржание, рванулся вперед. Взмахом своей золотой руки Мирейн приказал остальным следовать за ним. Сенели пустились в галоп. Позднее, когда Вадин пытался вновь представить себе эту бешеную скачку, яснее всего он вспоминал порывы ветра и грохот копыт, гриву Рами, хлещущую его по рукам, ее длинные уши, прижатые к голове при быстром беге или вскинутые, когда отряд замедлял темп, чтобы перевести дух, поесть и немного отдохнуть. Они не сбавляли скорость великой скачки, изматывающей, но не смертельной, если и всадник и конь были на высоте. Рами определенно задавала тон, и Вадину приходилось соответствовать. Кобыла неслась вперед без устали, ни на шаг не отставая от Бешеного. Один раз, когда он споткнулся, она даже показала ему свои подковы. В какой-то неосторожный миг камень попал в него; Бешеный оказался на узкой тропе рядом с Рами и нацелился, чтобы ущипнуть кобылу за плечо, уличая ее тем самым в самонадеянности. Она сделала вид, что не заметила его. Поверх его прижатых ушей сверкнула улыбка Мирейна. Вадин в ответ обнажил зубы - это была скорее гримаса, нежели улыбка. На гребне горы они потеряли одного воина. Это место называлось Лезвием. Здесь гора круто обрывалась вниз, в долину. Высокая чалая кобыла внезапно потеряла равновесие. Неуклонно сползая в пропасть, она тщилась уцепиться за что-нибудь, а потом с пронзительным отчаянным ржанием рухнула вниз. Звук удара, от которого сломалась ее шея, был резким и ужасающим, но еще более ужасающей была неподвижность всадника. Трое скакавших позади не смогли бы помешать его падению, им оставалось лишь отклониться в сторону и вознести молитвы. Первый из них чуть не погиб, когда его конь встал на дыбы при виде сползающих с обрыва тел.