Дорога смерти - Анни Эминеску

В таком режиме мама прожила целый год, пока однажды совершенно случайно не наткнулась на моего отца: хозяин дома был заядлым коллекционером, и мой отец принес ему на продажу индейский лук и колчан стрел ручной работы. Вот так и познакомились мои родители. Я не буду рассказывать все подробности: это утомительно, но факт в том, что отец помог сбежать маме, он забрал ее к себе в племя, которое, кстати, в данный момент находится у нас под носом, — он махнул рукой в сторону подножья горы, которая находилась в получасе ходьбы от нас. — При желании мы можем добраться до поселения отца за четыре часа…

Но что—то я отклонился от темы. Так вот, отец забрал маму, и через неделю они поженились, а через год родился я. Вначале все было неплохо: я рос в племени, у моих родителей вроде все было хорошо. Но переломный момент наступил, когда мне только исполнилось одиннадцать лет. Мама заявила отцу, что хочет на родину. Папа сопротивлялся, но в конце концов поехал с мамой и мной в Бразилию. Там с нами он продержался только год, а потом, в один прекрасный день, просто оставил нас, сказав, что не может жить вдали от племени. Мама выбивалась из сил, работая на нескольких работах, пытаясь меня прокормить. Мы вернулась в трущобы Сан—Паулу, к родителям матери.

Знаешь, что такое трущобы Бразилии, Алекс? — Эйтор наконец развернулся ко мне и посмотрел в мои глаза.

Я покачала головой:

— Я слышала, но воочию никогда не сталкивалась.

— Это, Алекс, школа выживания, и, если ты хочешь остаться живым и невредимым, жизнь научит и не так драться… — Эйтор неожиданно оборвал свой рассказ, к чему—то прислушиваясь.

Я не успела открыть рта, чтобы спросить, в чем дело, как он подскочил на ноги и схватил крупный охотничий нож, что прихватил с собой (патроны у нас закончились, теперь мы полагались только на себя и холодное оружие в своих руках). Я поднялась вслед за ним и потянулась к своим метательным ножам. Эйтор шагнул вперед и кинул на меня взгляд через плечо:

— Сюда кто—то направляется, Алекс. Прислушайся: их несколько.

Я сосредоточилась, последовав совету Эйтора, и действительно услышала тихие переговоры нескольких голосов и хруст веток. Мы встали с Эйтором в стойку. Уходить и прятаться не было смысла: слишком поздно.

Через минуту к нам на поляну вышли три парня и одна девушка. Эйтор сделал шаг вправо, закрывая меня собой, я тут же обошла его и встала рядом, плечом к плечу. Он подарил мне сердитый взгляд, но промолчал. Компания из трех парней и одной девушки замерла на противоположной стороне поляны. У них тоже не было огнестрельного оружия. У двух из парней были, как и у нас, ножи, у третьего — металлическая бита, и, кажется, рукоятка самурайского меча торчала из—за его плеча. Я прошлась взглядом по девушке: на вид ей было не больше двадцати, и в руке она держала один метательный нож с удлинённым лезвием. Больше оружия в ее руках не наблюдалось. Я перевела взгляд на парней и чертыхнулась вслух, узнав двоих из них. Боже, теперь я точно понимаю смысл выражения "Земля круглая": передо мной стояли два типа из компании белобрысого. Они, в свою очередь, узнали меня. Сначала их лица вытянулись в удивлении, а затем на губах появились предвкушающие улыбочки. Эйтор перевел взгляд от них ко мне, в его глазах был немой вопрос. Я не успела ответить, заговорил один из моих старых знакомых:

— Какая встреча! Вот уж приятная неожиданность! Как поживаешь, мелкая?

— Вы знакомы? — спросил Эйтор.

Я смогла только кивнуть, я уже готовилась к тому, что сейчас будет, как только закончатся лживые приветствия.

Третий парень посмотрел на своих дружков. Он был самым крупным из них: он не превышал в росте Эйтора, но вот в плечах был шире, и под его кофтой бугрилась внушительная масса мышц. Он кивнул в мою сторону:

— Кто это?

Прихвостни (так я привыкла их называть еще тогда, в торговом центре) переглянулись, а потом в унисон подняли руки и указали на меня:

— Это, Пауль, та, кто хладнокровно зарезал твоего брата в Сан—Паулу.

Здоровяк повернулся ко мне. Я встретилась с ним взглядом. Он совсем не был похож на белобрысого, встреть я его в обычной жизни — приняла бы за хорошего парня: его лицо выглядело добродушно — ну, по крайней мере, минуту назад. Теперь оно скривилось в злобной гримасе. Мы молчали в течение пары секунд, рассматривая друг друга. Он сделал шаг вперед. Эйтор тоже сделал шаг, снова прикрывая меня собой.

— Девочка, ты должна ответить мне за смерть брата, — его голос был полон ненависти.

Эйтор сделал еще несколько шагов по направлению к здоровяку.

— Я так не думаю. Хочешь поквитаться? Обращайся ко мне, — угрожающе произнес Эйтор.

Вскинув руку с ножом, он полоснул его по плечу, одновременно приседая и делая ему подсечку. Все пришло в движение: одни из прихвостней рванул на помощь другу, другой направился ко мне. Я подняла руки с ножами для броска. Он зло улыбнулся:

— Что, только и можешь, что ножами кидаться? А так—то, слабачка, без своих железок, никуда?

Я опустила руки и убрала ножи за пояс. Кинув мимолетный взгляд на девушку, я удостоверилась, что она стоит на месте, не вмешиваясь в наш бой. Она просто наблюдала за всем происходящем с веселой улыбкой — это было пугающе. Я вернула взгляд к уже приблизившемуся сопернику и встала в оборонительную позицию. Парень напал без раздумий, я не успела увернуться от его кулака, который прошелся по моей скуле. Искры посыпались из моих глаз, но я устояла на ногах и даже умудрилась увернуться от его второго удара. Я не могла наблюдать за Эйтором, но слышала глухие удары и вскрики с его стороны и переживала за него.

Прихвостень продолжал на меня нападать. Я пока только защищалась, изучая его тактику боя, но таковой не было: он просто наносил мне удары раз за разом. Я едва успевала ставить блоки после очередного его нападения. Я пригнулась и нанесла ему удар в район печени (Эйтор учил меня бить по органам, он утверждал, что такие удары намного дольше выводят человека из строя, чем простые по поверхности тела). Парень согнулся пополам и тяжело задышал. Я не упустила шанса и, схватив его за волосы, ударила лицом о свое согнутое колено. Из его носа брызнула кровь, и он взвыл, закрывая лицо руками. Неожиданно он отвел одну руку от своего лица и выхватил из кармана ножик—бабочку. Взмахнув им, он раскрыл лезвие ножа и бросился на меня, целясь мне в сердце. Я среагировала моментально: присев и приподняв штанину, я выхватила нож из своего носка. Все произошло быстро: я всадила нож сначала ему в живот, а затем, вытащив, снова воткнула — на этот раз в его сердце. Он замер, а через секунду с глубоким выдохом рухнул у моих ног.