Куплю тебя за миллион (СИ) - Лакс Айрин

— Горбатого только могила исправит.

— Постой. Глеб. Возьми вот это.

Отец, нырнув в карман халата, вынимает из него прямоугольную карточку, протягивая в мою сторону двумя пальцами.

— Что это? Визитка?

— Да. На ней написан адрес клиники, фамилия и имя врача, ведущего специалиста в области гинекологии. Вы с Марианной записаны на сегодня, время приёма указано на обороте. Своди свою взбалмошную в клинику. Пусть врач возьмёт все необходимые анализы и назначит контрацептив, который подошёл бы твоей аллергенной и не нанёс вреда её организму.

— Заботишься, что ли?

— Конечно. Не в прок губить такой роскошный залог твоего покладистого поведения! — язвит напоследок отец. — Желаю отлично провести время. Напоследок. Ты же предупредил её, что уезжаешь завтра вечером?

Спасибо, папа. Плюнул смачно, растёр плевок по моей физиономии и ещё интересуется заботливо: тебе как, удобно?

— Скажу в подходящий момент.

— Скажи-скажи… Предупреди, чтобы вела себя уважительно по отношению к старшим. Не беспокойся за Марианну, Макс обещал присмотреть.

Сделав несколько шагов вверх по лестнице, я замираю. Нога так и остаётся висеть в воздухе над ступенькой.

— Когда он обещал это?

— Вчера. Он поинтересовался, кем тебе приходится Марианна, и пообещал присмотреть за девушкой в твоё отсутствие, — сообщает отец небрежным тоном.

Опускаю медленно ногу на ступеньку. Присмотрит он? Гад…

— Мне пора идти. Доброго утра, отец.

— Доброго утра, Глеб, — доносится мне в спину.

Поднявшись на второй этаж, сначала сворачиваю направо, но потом резко меняю направление и подхожу к спальне младшего сводного брата.

Прислушиваюсь. Слышу шаги за дверью.

Уже не спит?!

Через миг дверь распахивается и мой братец выплывает в коридор, одетый по-спортивному: в майку и шорты для бега, на запястьях красуются напульсники. Мой брат выглядит как ходячая реклама здорового образа жизни для смазливых мажориков, подобных ему.

Через плечо переброшено полотенце, и в правой руке — бутылка с водой. Позволяю брату отойти на метр вперёд, перехватываю за конец полотенца и мгновенно обматываю свободный конец вокруг его шеи, затягивая.

— Ты что творишь?! — хрипит брат, пытаясь вырваться.

Смехотворными, тщетными попытками он только усугубляет своё положение, узел полотенца затягивается плотнее с каждой секундой.

— За кем ты собираешься приглядеть? За Марианной?! Учти одно, братец, узнаю, что ты в её сторону смотришь, глаза на жопу натяну. И это не шутка.

— Отпусти! Отпусти… Мне дышать нечем.

— А ты задницей дышать попробуй. Говорят, некоторые умеют. Тронешь мою девчонку пальцем — только задницей дышать и останется. Уяснил?!

Макс кивает.

— Не слышу!

— Да! — сипит едва слышно.

Смотрю, а братик-то уже синеть начинает лицом. Пора отпустить, что ли? Или ещё немного подержать? Для пущей убедительности.

Решаю отпустить. Брат падает на пол, как куль, едва дыша, хрипит и кашляет, капая на пол слюной. Не светит ему теперь утренняя пробежка.

Надеюсь, урок он усвоил.

Что же касается меня, то по планам — идеальный пикник, который мне никто не испортит.

Глава 17

Марианна

Левое плечо награждают мягким, но всё же требовательным поцелуем. Потом он сменяется ещё одним, но уже выше, скользнувшим на шею. Уверенные прикосновения твёрдых губ и влажная дорожка, проложенная языком, вызывает дрожь.

Кожу покалывает мурашками предвкушения. Сонная дрёма ещё не полностью испарилась из тела. Безумно приятное состояние на грани сна и яви, когда всё-всё кажется возможным и совершенно лень открывать глаза.

Однако кое-кто настойчиво пытается меня разбудить и привести в чувство. Когда лёгкие поцелуйчики в шею не достигают нужного эффекта, кое-кто переходит к более активным действиям.

Пуговицы на рубашке быстро выскальзывают из пройм.

На правую грудь ложится горячая, крепкая ладонь, а левая оказывается поймана в плен алчных губ. Мягкий, нежный сосок от грубоватой, настойчивой ласки мгновенно твердеет, становясь словно камушек, такой же напряжённый и тугой.

Влажный круг языком, который настойчиво лижет и бьёт кончиком по самой верхушке заставляет меня простонать вслух и вскрикнуть, когда в ход идут крепкие зубы, зажимая ареолу.

— Ты уже не спишь, Анна-Мария. Хватит изображать из себя спящую красавицу!

Бекетов…

— Ммм…

— Это всё, что ты можешь сказать?

— Ещё сплю.

— Маленькая лгунья, — порыкивает мужчина и, стянув одеяло, шлёпает мою попку ладонью. — Вставай. У нас мало времени на сборы.

— Мы куда-то уезжаем?! Куда?! Наверное, прочь из дома твоего папаши! — подскакиваю на кровати. — Боже, это самая-самая лучшая новость!

— Уменьши пыл, Проблема, — легко усмехается Бекетов. — Уехать навсегда мы пока не можем, но кое-чем я тебя всё же порадую.

Слова Бекетова огорчают меня, ровно на секунду. Но у меня слишком хорошее настроение, чтобы зацикливаться на трудностях.

Гораздо больше я обращаю внимания, как Бекетов говорит «мы», и это происходит всё чаще и чаще.

Пусть киллер и выглядит холодным и независимым, короткое словечко «мы» вселяет надежду, что у меня всё же есть шанс завоевать его сердце и стать для него любимой.

— Значит, мне нужно одеться. Во что? Куда мы едем?

— Ого-го! — присвистывает мужчина, засунув руки глубоко в карманы брюк свободного, спортивного покроя. — Ты растёшь на глазах. Благоразумия в тебе добавилось значительно! Неужели для того, чтобы ты перестала делать глупости, всего-то надо было лишить тебя девственности!

— Заноза ты, Глебушка! — запускаю в мужчину одной из подушек, которую он, разумеется, ловит уже через миг. — Жалеешь, что не занялся сексом со мной гораздо раньше?

— Форма одежды — свободная. Можешь надеть платье, так легче запустить руки тебе под юбку.

Просто констатирует факт. Ничего порочного ещё не сказал, но мой пульс уже ускорился в десятки раз!

— Хорошо. Я успею принять душ?

— Вряд ли. Умойся, собери копну. Этого будет достаточно. И у тебя пять минут.

— Пять минут, — повторяю.

И сижу, с улыбкой смотря на мужчину. В комнате ещё прячется сумрак по всем углам, как тончайшая паутина, и сумрак идёт лицу Глеба.

— Чего ты сидишь? Не успеешь собраться, поедешь в том, что будет на тебе надето!

Ой, чёрт… Где моя голова?! Бекетов точно не шутит!

Подскочив, быстро вынимаю из шкафа первые попавшиеся трусики и бюстик, хватая с вешалки лёгкое платье, жёлтого цвета. Несусь в ванную, но по пути трусики падают, и мне приходится наклониться, чтобы поднять их.

— А знаешь, я передумал. Можешь прямо так ехать. С голой жопкой… — слышится позади.

— И всё тебе покоя моя попа не даёт! — говорю уже из-за двери ванной.

— Не даёт, — соглашается мужчина. — Собирайся, Анна-Мария.

Я одеваюсь так быстро, как только получается. Успеваю ополоснуть лицо ледяной водой и почистить зубы, но вот волосы расчесать полностью не выходит. Бекетов барабанит по двери.

— Пять минут вышло!

— Глеб, ну минуточку всего дай! У меня…

— Что у тебя?!

— Да бли-и-и-ин!

— Открывай. Или уеду без тебя, — грозит мужчина.

— Чёрт!

Приходится открыть дверь. Глеб давится смехом, разглядывая копну наэлектризованных волос.

— У меня расчёска в волосах застряла. Поможешь достать?!

— Времени нет, но я могу чикнуть.

— Не надо!

— Стой ровно. Придётся потерпеть… — вздыхает Глеб.

Пока он пытается выдернуть массажную расчёску из моих кудрявых волос, я, пользуясь случаем, обнимаю мужчину за торс.

— Что бы ты без меня делала? Держи!

Бекетов вручает мне массажную щётку, выпутанную из волос.

— Ты меня подгонял, я поторопилась и схватила не ту расчёску.

— Мы уже опаздываем.

Бекетов игнорирует мои объяснения и сверяется с часами, которые, наверное, не только время и стороны света показывают, но и погоду на год вперёд могут спрогнозировать.