Откройте, РУБОП! Операции, разработки, захваты - Андрей Алексеевич Молчанов

колошматят друг друга, эти жулики, как заведенные… Вот и жду, может, эту морду скоро покажут в какой-нибудь хронике с пулей в башке…»

— Вот гад! — сказал растерянно Гена.

«Какую морду?»

«Их главного. Вульгарный, омерзительный тип. Человек-гора! Размером — с Москву!»

«Ага… Но ты все же подумай, может, Кире позвонить? У нее ведь муж в уголовном розыске… Говорят, очень приличный человек…»

«Ну, на крайний случай…»

«А живешь-то на что?»

«С этим как раз нормально», — последовал небрежный ответ.

«Ну тогда, если средства позволяют, пережди чуток…»

Присутствовавший при прослушивании ленты Тимоха подскочил со стула, как со сковороды:

— Да прямо сейчас ехать надо! Сидит на лимоне зеленых и ананасы трескает с мадам этой… Кликухой! А мы сопли жуем!

— Из дома он выбирается? — возмущенно раздувая ноздри, спросил Геннадий бригадира.

— Да, каждый день… Там кабачок грузины держат, прямо через дорогу от хаты его… Идет туда в два часа дня, как по расписанию, закусывает… Шашлычок, винцо, виноградик.

— Сука проклятая! — Геннадий поднялся из-за стола. Приказал: — Завтра паси его с самого утра. Ты, — кивнул в сторону Тимохи, — будь наготове. Кабак людный? — обратился к агенту.

— Народу хватает!

— Вот и закусим грузинскими прибамбасами… — проговорил Геннадий задумчиво. — Потолкуем с Конструктором о жизни и вообще… Спросим, трудно ли миллион зеленых потратить… А потом поедем туда, где этот самый миллиончик, в жуть раздербаненный, лежит… Неужели у тещи на антресолях? А, ребята? Что думаете?

— Где лежит, там и возьмем, — посуровел своим девичьим личиком Тимоха.

— А кого надо — возьмем и положим! — с напором поддакнул агент.

Узнав о решении Геннадия, принятом с подачи осведомителя, Акимов начал готовить мероприятие по задержанию бандитов в ресторане в два часа дня.

Из технических арсеналов госбезопасности капитану одолжили авторучку с искусно вмонтированным в нее чувствительнейшим микрофоном. Авторучку, после надлежащего инструктажа вручили Шкандыбаеву — главному персонажу в спектакле предстоящей акции.

За поведение своего подопечного Акимов в принципе не волновался: благодаря продолжительному общению с миром гангстеров и полицейских Шкандыбаев приобрел некоторый специфический опыт, позволяющий ему адекватно реагировать на развитие внештатных ситуаций, а кроме того, как выяснила генеральная репетиция предстоящего спектакля, в жертве вымогательства обнаружился незаурядный талант провокатора, и в том, что он вынудит бандитов пойти на произнесение прямых угроз, сотрудники РУБОПа не сомневались.

Шкандыбаев, уяснивший положенный ему маневр, импровизировал артистично и тонко. Один из свидетелей репетиции высказал независимое мнение: будь он на месте Геннадия, посулил бы этому козлу, уходящему от прямых ответов, выдерживающему томительные паузы и позволяющему впадать в амбиции, все казни египетские.

— А то, что по башке бы он от меня получил, — так это точно! — закончил наблюдатель.

— По башке — это хорошо, — заметил Акимов. — Особенно в присутствии свидетелей… — Обернулся к Шкандыбаеву. — Вы не против? Тем более не впервой… Потерпите напоследок?

— Вы бессердечный человек! — надулся Шкандыбаев.

— Да я пошутил…

— У меня судороги от ваших шуточек. Кстати, вы на той автостоянке в ближайшее время будете?

— Откуда вы совершили героический побег? Возможно…

— Поинтересуйтесь, пожалуйста, как чувствует себя собака, которая меня покусала…

Акимов хотел спросить: «Боитесь, не заразилась ли она чем?» — но промолчал.

— Вот у вас опять юмор и сатира на лице, — укоризненно молвил Шкандыбаев, — а я, между прочим, из-за ваших мероприятий… Нет, спасибо, конечно… Однако не успел сделать прививку! Теперь жду…

Акимов невольно подумал, что из категории рожденных ползать, но любящих витать в облаках Шкандыбаев постепенно возвращается на планету Земля, день за днем утрачивая романтические иллюзии некогда окрылявших его прожектов и преисполняясь бдительного отношения к жизни как таковой.

Очень правильная позиция!

Силовую поддержку операции осуществляли незнакомые Акимову бойцы из ОМОНа, переодетые в гражданские легкомысленные одежды и плотно рассредоточенные в зале.

Заняв положенное место за ресторанным столом и ковыряя дрожащей вилкой люля-кебаб, Шкандыбаев хмуро выслушивал последние наставления Акимова:

— Заканчиваете разговор и соглашаетесь пройти с ними к выходу.

— Это ясно…

— Внимательно слушайте! В случае внезапной опасности берете салфетку и утираете ею пот со лба… Это сигнал для ОМОНа. Бандитов сразу повяжут…

— А вы?..

— Я сижу в машине и слушаю вашу беседу. А сейчас еще раз проверим связь. Я пошел, а вы говорите: раз, два, три…

— Я лучше спою, а то как попугай…

— Только тихо…

— Ну я же не Шаляпин в Большом театре!

— Да, чего нет, того нет.

Песня Шкандыбаева «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“…» внезапно прервалась каким-то противным ватным шорохом.

Акимов, отложив в сторону наушник, сказал лейтенанту, сидевшему рядом:

— Что-то со связью. Ты послушай, а я проверю…

— Только быстро, бандиты уже на подходе.

Акимов опрометью кинулся в зал. И — ахнул. В кармане пиджака увлеченно закусывавшего Шкандыбаева торчал носовой платок, прикрывавший авторучку.

Отчитав повинно кивающего головой подопечного за разгильдяйство, Акимов сунул ему платок в руку:

— Спрячьте!

— Извините, волнуюсь… — Шкандыбаев отер платком испарину с лица.

В ту же секунду ресторанное пространство перевернулось в глазах Акимова, в глазах вспыхнул праздничный салют, и через считанные секунды он в наручниках был втиснут в машину.

Незнакомые омоновцы исполнили свои обязанности с точностью персонажей из боевых компьютерных игр.

Теперь на Шкандыбаева, невозмутимо продолжавшего трапезу, законопослушные посетители, ставшие свидетелями милицейской разминки, поглядывали искоса и с опаской, как на некое значительное лицо, состоящее под тайной охраной.

Между тем Акимов, преодолевая колокольный звон в голове, делился с напарником-лейтенантом впечатлениями о личности своего подопечного. В итоге заключил:

— Его, как деликатес, употреблять надо исключительно в небольших количествах… — Осекся, глядя, как к ресторану подкатывают две машины с группировщиками.

К большому разочарованию Акимова, Геннадия среди братков он не увидел.

В ресторан отправился Тимоха и двое приземистых качков.

В наушнике прозвучало:

— Здорово, Конструктор! Как аппетит?

— Э-э… Спасибо…

— Не против, если присядем?

— Я только рад…

— А мы-то как рады! Ну чего? Угощаешь?

— Да, прошу…

Булькнуло разлитое по бокалам вино.

— Слушай сюда, — продолжил Тимоха после паузы. — У меня и у пацанов в карманах пушки. Дернешься — привет! Пули летают быстро, учти! Теперь. Хулахуп, помассируй его, вдруг какой микрофончик отыщется? Нет ничего? Тогда вопрос: где наши бабки?

Шкандыбаев, как заведенный граммофон, повел сочиненную в РУБОПе арию. Ария закрепляла факты о том, что если он и должен деньги, то не кому-нибудь, а Геннадию, шефу Тимохи, с кем и желает разговаривать. И хотя Тимоха также принимал участие в его похищениях, в водворениях в клетку и дебри канализации, в избиении у ресторана, вести предметную беседу он все-таки намерен лишь с первоначальным источником своих бед.

Получив угрозу немедленного пулевого проникновения в органы внутренних дел, Шкандыбаев изменил