Императрица Солнца - Йен Макдональд

— Расходитесь! Что, звонка не слышали? — рявкнул мистер Калшо. — Не на что тут смотреть!

Крысоморы открыли заднюю дверь фургона. Нуми чуть шею не свернула, выглядывая, что там внутри. Рюн и Эверетт побрели на биологию.

— Э... — промычал Рюн.

Эверетт Л заметил, что в последнее время Рюн начинает так каждую фразу, словно извиняется, или смущен, или хочет сообщить плохую новость. С того вечера, когда Эверетт Л сочинил ложь, которая не была до конца ложью, Рюн изменился. Он словно все время был настороже: шутил, обсуждал с Эвереттом Л игры, фильмы, комиксы и футбол, но постоянно себя контролировал, сопровождая каждое слово или действие мычанием.

— Э... это как-то связано с тобой?

— Я не убивал крысомора, если ты об этом.

— Знаю, просто... э... крысы...

«У меня есть теория насчет крыс, — подумал Эверетт Л, — но я не стану с тобой делиться, да тебе и не понравится».

— Не все дерьмо в этом мире связано со мной, — сказал Эверетт Л.

Хотя это дерьмо точно с ним связано. Эверетт Л перестал сомневаться с той минуты, как в переулке за домом крысы бросились врассыпную, стоило ему активировать тринские механизмы. Война с Нано продолжалась.

— Э... ты встречаешься с Нуми? — спросил Рюн.

— Мы вместе делаем уроки.

— Так я и поверил.

— Не хочешь — не верь.

— Ты уже... э...

— Целовался?

— Типа того.

— Сегодня.

— Ясно.

Эверетт Л лгал. Никакого свидания не будет, хотя мысль о Нуми, уютно свернувшейся калачиком на диване, заставляла его сгорать от желания. Но сегодня вечером ему снова предстоит стать киборгом на службе Пленитуды известных миров. Киборгом, который направится на поиски исчезнувшего крысолова.

Полиция уже оттаскивала фургон эвакуатором.

И внезапно Эверетт Л понял, что прячется за мычанием и неловкостью Рюна.

Испуг.

Испуг.

Рюн понял, что боится, после бессонной ночи, проведенной в попытках разобраться в своем отношении к Эверетту.

Он был испуган.

Рюн вернулся домой на такси. Мама не стала спрашивать, как прошел вечер с друзьями, Стейси с подружками в розовом заняла приставку, папа, как обычно по вторникам, отправился играть в «Подземелья и драконы», что всегда казалось Рюну чрезмерным фанатизмом. Он не вслушивался в мамины слова, Фейсбук пестрел случайными сообщениями и фотками, телевизор и радио бормотали что-то бессмысленное. Рюн пытался переварить то, что узнал от Колетты Харт. А вернее, то, чего не узнал. Как ловко она ушла от ответов на все его «однако»!

Выходит, и Колетта была испугана.

Осторожно, здесь водятся драконы. Места, куда человечество и не надеялось проникнуть. Кто устоит перед знаком «Проход запрещен»?

Рюн так и не смог заснуть в эту ночь. Несколько раз сон почти сморил его, но снова и снова неотвязные мысли заставляли вскакивать с постели.

«Я его не узнаю, — сказал он Колетте. — Ведет себя словно чужой».

А что, если и впрямь чужой?

Часы на мобильном показывали двадцать минут четвертого.

Эта мысль крепко засела у Рюна в голове. Раз существуют параллельные миры, значит, в них живут двойники. Настоящий Эверетт отправился в параллельную Вселенную, а домой вернулся другой Эверетт. Анти-Эверетт. Кукушонок в гнезде. Идеальный тайный агент, неотличимый от настоящего Эверетта. Впрочем, тут он просчитался. Дурацкие небылицы. Шрамы, которых не было.

В половине четвертого мысль окончательно оформилась, но тут же на смену ей пришла другая. Рюн покрылся холодным потом. А куда, в таком случае, делся настоящий Эверетт?

Выходит, Колетта Харт хотела предостеречь его? Заронить в душу сомнения, позволить самому сделать вывод? Если кукушонок Эверетт заподозрит, что Рюн проник в его тайну, ему несдобровать.

Он должен знать наверняка.

Рюн был испуган и очень устал. Он ненавидел притворство, и у него не слишком получалось, а сейчас он вынужден с утра до вечера играть роль, причем на трех сценах сразу!

Рюн никогда не верил актерам: они казались ему ряжеными кривляками. А теперь ему самому предстоит кривляться на сцене, потому что от этого зависит его жизнь.

Прежде всего, он должен убедить мир, включая собственных родных, что он знать не знает ни о каких путешествиях в параллельных мирах. Потом убедить всех, и Эверетта в том числе, будто ему невдомек, что его друг — тайный агент темных сил, на которые намекала Колетта Харт. Играть роль всегда и везде. Это нечестно! К тому же это самая утомительная вещь на свете! Рюн понимал, что неважно справляется с ролью.

И, наконец, третье. Что, если Эверетт окажется настоящим? Они ведь друзья неразлей-вода. Рюн не собирался бросаться ему на шею, как девчонка, но его холодность должна ранить настоящего Эверетта. Именно сейчас он нуждается в старом проверенном друге.

Рюн ненавидел уловки. Его мир был прост и честен.

Он был испуган, очень устал и постоянно настороже. К утру Рюн решил, что будет следить за Эвереттом. Это несложно, ведь Эверетт влюблен в Нуми Вонг и ничего вокруг не замечает. Рюн рассуждал о девчонках теоретически: влюбляешься, потом встречаешься. Девчонки в его жизни были абстракцией, недостижимой и недоступной, как планеты, что вращались вокруг далеких звезд. В другое время его задело бы, с какой легкостью Эверетт променял его на Нуми: гуляет с Нуми, болтает с Нуми, ходит на свидания (которые никакие не свидания), пьет с Нуми дурацкий (даже звучит отвратительно) вьетнамский кофе. Впрочем, так даже удобнее: пока эти двое заняты только собой, никто не помешает ему узнать правду. 

ГЛАВА 23

«Жаль».

Прочтя эсэмэску, Эверетт Л почувствовал себя виноватым. За то, что подвел Нуми. Испортил ей вечер. За то, что в школе весь день старался не попадаться ей на глаза. За то, что Нуми напрасно прождала его рядом с турецкой барахолкой, где они обычно встречались. За эсэмэску, которую ей отправил: «Ничего не получится, семейные дела». За ее разочарование.

Он ощущал вину, глядя, как Нуми с Эммой пересекают переулок, в конце которого он прятался. Вину за то, что лгал ей в самом начале их отношений, если это можно назвать отношениями. Впрочем, как ни назови, а лгать вообще нехорошо. Особенно Нуми.

Девять видов вины.

Нет, даже десять. Он чувствовал себя виноватым за все, что приходилось скрывать от Нуми, Рюна, Лоры и остальных.

Эверетт Л топтался в переулке, который вел к заброшенному сараю, где хранились старые велосипеды. Сарай называли «Малышом Кидом» — по имени заядлого курилки из комиксов.

Стоя среди окурков, он активировал тринский радар и снова нырнул в электромагнитный гул Стоук-Ньюингтона, вычленяя полицейские волны, переговоры таксистов, службы доставки и пиратские радиостанции. Наномашины использовали радиоволны для связи: тихий гул у него в голове был их переговорами. Ни с чем не сравнимый звук — звук, с которым думали Нано.

Нано пугали его. Пугали до дрожи. Уверенно круша гнилые викторианские кости, в глубине души Эверетт Л испытывал страх. Нано забирают все, что ты считаешь своим. Что может быть хуже, чем сознавать — или не сознавать, — что ты безмозглый дрон с пульсирующим комком черной слизи вместо мозга.

А еще они были умны, пугающе умны. Разумеется, его нанодвойник с Земли-1 уже знает, что Эверетт Л нарушил обещание. Собака и зомби на кладбище были отвлекающими маневрами, вторжение готовили существа, которые проникали везде и всюду, маленькие, юркие и бессловесные. Крысы.

«Нас с крысами разделяет не больше десяти футов», — однажды сказал отец маленькому Эверетту, когда, прогуливаясь вдоль Риджентс-канала, они заметили крысу, которая выбралась на берег, потерла лапкой усы и исчезла в высокой траве. В десяти футах от крыс, в десяти футах от Нано.

А он еще считал себя умником, несчастный глупец!

Он должен рассказать обо всем Шарлотте Вильерс. Техническая мощь Пленитуды сокрушит страшного врага. Но тогда ему придется признаться в сделке с Нано. Шарлотта Вильерс не захочет, чтобы все узнали о ее тайной операции на карантинной Земле-1, но на свете есть вещи поважнее ее махинаций и интриг! Пленитуда в опасности. Но что она сделает с его семьей? Эта мысль пугала Эверетта Л больше, чем Нано.

— Курение приводит к раку, — раздался голос из-за спины.

От неожиданности тринское оружие пришло в боевую готовность. Эверетт Л усилием воли закрыл оружейные порты в руках и ладонях.

— Покуриваем?

Сторож мистер Мышковски стоял рядом.

— Я не...

— Так я и поверил. Мне пора закрывать ворота.

Враг ждал, отступать было некуда.

Сигналы были слабыми и неразборчивыми. Ему пришлось некоторое время ходить кругами, чтобы засечь слабое гудение. Эверетт Л надеялся, что за ним никто не наблюдает. Постепенно в мозгу сложилась картина: крысами кишел весь район Стоук-Ньюингтона, но линии сходились в одной точке. Нанести удар в самое сердце врага; разве не так рассуждают герои киношных боевиков?