Уик-энд в деревне - Виктор Дан

Обед затянулся и незаметно перешел в ужин с танцами, икрой и шампанским. Королевой праздника была Вероника, а приглашенные киевские девушки не годились ей даже во фрейлины, так как выглядели на ее фоне довольно вульгарно.

Влад танцевал только с Вероникой, Андрея не подпускал и близко, но для Шаповаленко сделал уступку. Иногда во время танца они на время обменивались дамами.

После ресторана Влад пригласил ее в свой номер. Она отказалось. Потом он стучался к ней в одноместный люкс, но она не открыла.

Утром перед отъездом домой они должны были собраться на завтрак в ресторане. Вероника уже открыла дверь в коридор, когда вспомнила, что забыла выключить телевизор.

Возвращаясь к выходной двери, она вдруг услышала громкие голоса в коридоре. Влад и Андрей говорили о ней в полный голос, без стеснения.

– Ну, как, удалось ее трахнуть? – спросил Андрей.

– Заткнись! – ответил Влад вполне добродушно.

– Значит, отказала! Странно! Не должна была, у нее такая тоскующая попка.

– Сказал тебе, заткнись! – со злостью произнес Влад. – Третий раз повторять не буду, а пошлю тебя на х..!

Больше она не услышала ни слова, пока они не вошли в лифт. Только потом Вероника вышла из номера. Щеки ее пылали. Она постаралась успокоиться и ничем себя не выдала. После этого случая возненавидела Андрея всем нутром. Ее ненависть была тем больше, что он был прав. Она действительно иногда так хотела мужчину, что болела поясница.

Тогда она решила для себя: лучше быть любовницей Влада, чем женой фальшивого интеллигента, этого дерьма в интеллектуальной упаковке.

Утром Михаил заехал в Управление, чтобы встретиться с Фесенко и его людьми.

– Анатолий Иванович, здравствуйте! Есть какие-нибудь новости для меня? – с порога заговорил Михаил.

– Из Киева новостей пока нет, а с участковым вчера поработали.

– Голубую шестерку нашли?

– Еще нет! Погоди ты со своей шестеркой! Найдем! Тут один из водителей опознал зятя Лунева. В пять вечера он отвозил его в город.

– Вот это сюрприз! И у Красавиной нет алиби на это же время.

– Он ехал один, а Красавину не опознал никто. Тут ошибки быть не должно. Такую не скоро забудешь!

– Нужно допросить зятя.

– Я хочу присутствовать, если не возражаешь?

– Какие могут быть возражения!

– Тогда вытаскиваем его из теплого кресла. Мы знаем, где он работает… Кононов! Карпенко!

– Да, Анатолий Иванович!

– Доставьте нам сюда Шестопала, зятя Лунева! Вот ордер и адрес конторы, где он работает.

– Может быть, не будем терять время и поедем к нему сами?

– Подождем! Обещали новости из Киева. Потом, мне нужно разобраться с бумагами. Это у тебя одно дело, а у меня их сто.

– Еще один вопрос к вам. С тем рецидивистом работали?

– Еще нет! Если честно, не обещаю. Пустой номер! Также как и с женой Носко.

– Не буду вам мешать. Хочу пообщаться с Тамарой Борисовной…

Зятя Лунева привезли через полчаса. Алексей был напуган. Увидел Гречку, обрадовался.

– Михаил Егорович! В чем дело?! Зачем меня арестовали?

– Вас никто не арестовывал. Пригласили для беседы.

– Почему? Что случилось?

– Сейчас зайдем в кабинет, тогда и объясним. Потом вы нам объясните…

Допрос провел Фесенко.

– В день убийства Ситника около пяти часов дня вы уехали из Песчаного на попутной машине. Объясните, что вы там делали, когда приехали?

– Ничего такого! Ситника я не убивал!

– Об убийстве мы вас еще не спрашивали. Дойдет очередь, тогда спросим. Повторяю вопрос, когда вы приехали в Песчаное.

– Около десяти утра. Меня пригласил приятель, у него в Песчаном дача. Досталась от родителей…

– Фамилия, адрес приятеля?!

– Пожалуйста! А можно так, чтобы не узнала жена?!

– Этот приятель – женщина? Или голубой?

– Это не то! Он заядлый картежник. Жена не любит, когда я с ним общаюсь.

– Чем вы там занимались с приятелем?

– На пляже играли в карты с офицерами-отпускниками, потом обедали в доме приятеля и пили пиво. Перед объездом, я решил заглянуть в наш дом. Вдруг тестю машину починили, и наши уже приехали… Однако оказалось, что на улице полно милиции, у наших ворот дежурит милиционер… Я, конечно, к дому не пошел, да я и ключи не взял… На автостанции остановил частника, чтобы быстрее добраться до города… Дальше я уже все рассказывал. Дома никого. Потом вернулся тесть, сказал, что машину не починили, жена с сыном в цирке, а он идет с Вероникой в кино…

– Когда вы ушли от приятеля?

– В начале пятого.

– Точнее не помните?

– Нет. Смотрел на часы, когда было четыре. Они у меня отбивают каждый час. Ушел я не сразу, прощанье несколько затянулось.

– Ваш приятель может подтвердить время вашего ухода?

– Не знаю! Он выпил больше меня. Ему было не страшно, он дома!

– Вы посидите в приемной, пока мы не переговорим с вашим приятелем.

– Получается, моя судьба зависит от того, помнит ли он, когда я ушел?

– А как иначе?! Станьте на наше место! Вам нечего волноваться, если вы сказали правду…

Из Киева вестей так и не было. Михаил не стал дожидаться результатов проверки допроса Алексея, а решил съездить в цирк. Этим летом у них гастролировал передвижной цирк из России. Там был номер со слоном, и Михаил решил проконсультироваться. Еще в разговоре с охранником Гуртовым, в голове у него засела мысль, что собаку могли временно усыпить с помощью специального оружия.

Дрессировщик в застиранном клоунском костюме купал слона из шланга. Слон выхватывал хоботом шланг и поливал дрессировщика. Попеременное купание наблюдала толпа зевак за невысоким забором, ограждающим территорию цирка.

Михаил догадался, что это рекламный трюк, и некоторое время подождал.

– Следователь прокуратуры Гречка! Можно вас отвлечь на пять минут?

– Что-то случилось?

– Нет, нужна небольшая консультация. Вы знакомы с оружием, которое стреляет шприцом со снотворным?

– Да. У меня есть такое. Иногда приходится усыплять животных, чтобы полечить…

– Где его можно купить?

– Здесь не знаю, а я свое покупал в Москве.

– В каком магазине?

– Магазин «Сафари». Там есть все для такого случая.

Дрессировщик назвал магазин, в который поступила партия патронов, найденных в доме Лунева.

– Спасибо! Не буду вас больше отвлекать, зрители скучают. Успехов вам!

Если убийце требовалось обезвредить собаку, то есть это не Лунев, не Вероника, не Алексей, то он мог купить все что нужно для задуманного преступления в одном месте. Максим исключил из списка дочь Лунева. В цирк они брали с собой Оксану. Оксана заверяла, что тетя Алла все время была с ними.

Когда Михаил возвратился в Управление, Алексея уже отпустили. Приятель показал, что в три часа они только уселись обедать.

Из Киева информация все еще не поступила.

– Анатолий Иванович! Кто занимается Киевом? Может быть, поторопить их, чтобы получить хотя бы предварительные данные.

– Киевом занимается Карпенко Николай. Найди его и свяжись с Киевом.

В приемной Михаил спросил у Тамары Борисовны, где найти Карпенко.

– В комнате, где вы сидели на практике. Помнишь?!

– Еще бы!

С Карпенко, новым сотрудником следственного отдела, Михаил раньше не был знаком.

– Николай, давай свяжемся с Киевом и получим хоть то, что уже у них есть.

– Зачем такая спешка?!

– Завтра суббота. Если сегодня мы не добьем вопросы, то следствие будет буксовать два дня. Это плохо…

– Ладно! Я позвоню сейчас.

Они направились в приемную. Николай набрал киевский номер и переговорил с кем-то.

– Вот кретины! Они потеряли номер нашего факса и ждали звонка от нас.

Заработал факс. Михаил едва сдерживал желание потянуть рукой выползающую бумажную ленту.

Стрекот прекратился, Николай оторвал сообщение и прежде чем отдать Михаилу пробежал его глазами.

– Твой Соловьев был у нас в июле два раза, а в Москву он ездит каждый месяц…

Михаил выхватил листок из рук Николая и бегло прочитал. Вот так номер! Соловьев был здесь в день убийства Ситника. Он приехал сюда накануне на служебной машине. Все есть в путевых листах, подшитых в бухгалтерии. Что это? Глупость или патологическая скупость? Или и то, и другое! Если он приехал сюда, чтобы убить Ситника, то почему так засветился. Мог приехать за свой счет.

А вот и возможный мотив. Филиал банка, возглавляемый Соловьевым, прекратил операции. Комиссия центрального отделения банка проводит комплексную ревизию филиала, а его клиентов обслуживает в других филиалах.

«Конечно, тридцать тысяч долларов не такие уж большие деньги для банкира, но мы не знаем остроты проблем, которые возникли у Соловьева», – размышлял Михаил по дороге.