Спецкоманда SEAL. Абордаж - Кейт Дуглас

— Так что, похоже, в Комитете над вашей головой сгущаются тучи, — произнес конгрессмен. — Фарнум и ему подобные вцепились в ваши Отряды, как свора бульдогов, и так просто отпускать не намерены. И мне чертовски не нравится вся эта заварушка в Индийском океане.

— Гм, не уверен, что здесь стоит это обсуждать.

— Может, ты и прав. Но попробуй хоть раз посмотреть на это моими глазами, Блэйк, ладно? Я — член Комиссии, обсуждающей целесообразность сохранения спецподразделений на флоте. И вот разражается кризис, дающий возможность этим частям проявить себя. Но вот ведь какая незадача: боевую группу возглавляет сын одного из членов этой Комиссии. И если операция пройдет успешно, кое-кто решит, будто и замышляли-то ее в качестве аргумента в мою пользу. Все, что я скажу, легче будет оспорить. Понимаешь?

— Допустим.

— Но если то, что я слышал, правда, твои шансы на успех... скажем так, невелики. Скорее их почти нет. И что будет с твоими драгоценными Отрядами, если сына конгрессмена, члена Комиссии по Вооруженным Силам привезут домой в цинковом гробу?

— Не думаю, чтобы...

— И что будет, если пол-Африки наводнится радиоактивной дрянью из-за какой-то там ошибки Котика — сына конгрессмена? Это просто конец всему, во что, по твоим же словам, ты веришь, Блэйк. Я уже не говорю о моей карьере политика.

— Не говоря о твоем сыне.

— И об этом тоже. Я просто не хотел заострять внимание на этом.

— К черту твою политику, отец, и тебя вместе с ней. На Отрядах лежит огромная ответственность, тем более в такой хреновой ситуации, — он опустил взгляд на свою изгвазданную форму, потом коснулся черного грима на лице. — И им не до реверансов в сторону тех или иных политиков. Им надо делать дело. Я — Котик. Я буду выполнять приказы так хорошо, как смогу, и буду делать то, к чему меня готовили. Во всяком случае, пока флот дает мне такую возможность. И я не собираюсь слушать ни тебя, ни мать, ни кого угодно еще, кроме моих непосредственных командиров по поводу того, как мне следует жить. Ясно?

— Ясно, — вздохнул Мёрдок. — Ясно. Кстати, о матери, она шлет тебе привет.

— Не сомневаюсь.

— Тебе, сын, видимо, в самом деле стоит похоронить прошлое. Ты же знаешь, она тебя любит, а ты продолжаешь причинять ей боль. Она всегда хотела тебе добра. Так же, как и я.

— Тогда не лезьте в мою жизнь... сэр. Даже если вы там, на Капитолии, угробите Отряды, я все равно буду жить как считаю нужным. Тихая и спокойная жизнь ручной собачки при Конгрессе не по мне, и я не собираюсь отказываться от задания из-за того, что тебе это совсем некстати по политическим соображениям. А теперь, сэр, мне надо работать. У тебя все?

Ответа не последовало. Блэйк Мёрдок четко, как на параде, повернулся кругом и вышел.

Ему пришлось собраться с силами, чтобы восстановить душевное равновесие. Судя по всему, в их отношениях с отцом ничего так и не изменилось. Конгрессмен все еще надеялся запихнуть его в какое-нибудь теплое местечко столицы, достойное политической карьеры наследников династии Мёрдоков.

Выйдя из штаба, он глянул на часы. Ага, время еще есть. До перерыва на обед он еще успеет несколько раз пройти «комнату смеха» в составе одной из четверок.

Может, хоть тогда злости поубавится.

Одно он знал теперь наверняка: он ни за что не откажется от участия в операции «Солнечный молот» хотя бы в пику отцу.

Черт бы подрал старика!..

13

Суббота, 21 мая

02.15 (по Гринвичу)

Борт грузового судна «Йюдюки Мару».

На траверзе Мадагаскара.

Дежурить этой ночью выпало Тецуо Куребаяси. Ему нравились ночные вахты на мостике, когда корабль затихал, лишь шумела и пенилась вода за кормой. Повернувшись спиной к корабельным огням, лицом к легкому ночному ветерку, он словно оказывался в другой Вселенной, где господствовал только он, Тецуо: одинокий Разум, одинокая Воля в бесконечной черноте космоса.

Задрав голову, он посмотрел на усыпанное звездами небо. Здесь, в темноте, звезды казались ярче. Млечный путь рассыпался сверкающими бриллиантами на черном бархате ночи от горизонта до горизонта. Почти в зените ярким маяком горела Альфа Кентавра, а южнее светили другие звезды ему, пришельцу из северных широт, не знакомые. Куребаяси отыскал созвездия, неизвестные на Хонсю, но привычные для тех, кто бороздит южные моря: Кентавр, Весы, четыре посаженных близко друг к другу самоцвета Южного креста.

Он поискал глазами Орион и Жертвенник, но эти созвездия давно уже зашли.

Какая разница? Духи Дзюнкеся, Мучеников, были здесь, с ними, они участвовали в деле вместе с Куребаяси и его товарищами. Он подумал о том, как они с братьями близки к цели, и его захлестнула волна воодушевления.

До сих пор все шло строго по плану Исамусамы. Давным-давно завершена самая сложная часть операции «Ейке»: на борту размещены восемь братьев — они попали на корабль под видом членов полицейского спецотряда, и еще двое — как члены экипажа. О деталях позаботилась токийская организация. Ходили слухи, что она внедрила своих людей в полицейское управление, что эти люди подделали удостоверения и отпечатки пальцев и даже подкупили ряд высоких чиновников в государственной компании, владевшей «Йюдюки Мару» и его грузом. Все старо как мир: какими бы идеальными ни были технология, планирование, меры безопасности, самые прочные стены оказываются не крепче самого слабого из охранников. Когда «Йюдюки Мару» выходил из Шербура, на борту из семидесяти пяти человек насчитывалось десять членов «Йикуюни Синананай Тори».

Этого хватало с лихвой. Остальных охранников — двадцать три человека — не стало в считанные секунды после взрыва «Сикисимы»: дежуривших на вахте убили выстрелами в спину; отдыхавших — ядовитым газом в кубрике. Экипаж потерял убитыми пятерых, зато остальные сотрудничали с новыми хозяевами «Йюдюки Мару». В обмен на сотрудничество им была обещана жизнь.

Интересно, подумал Куребаяси, кто из них действительно верит в то, что останется жив после того, как «Йюдюки Мару» бросит якорь. Слишком уж высоки ставки в этой игре...

Теперь, после захвата, «Йюдюки Мару» угрожало лишь одно. Последние три дня они полным ходом следовали курсом 012 — почти на север, приближаясь к восточному побережью Мадагаскара. В настоящее время они находились всего в ста пятидесяти милях от мыса Массала, и, разумеется, неожиданная смена курса не осталась незамеченной.

С самого выхода из Шербура за ними по пятам следовала гринписовская яхта «Белуга». Поначалу «Гринпис» не очень обеспокоился сменой курса — они не знали, запланирована она или нет, но когда «Йюдюки Мару» вошел в двухсотмильную зону территориальных вод Мадагаскара — что ему категорически запрещалось, — «Белуга» растрезвонила об этом по всему свету.

Как и следовало ожидать, правительства государств, лежащих на пути «Йюдюки Мару», ударились в панику. 235-тонный катер береговой охраны «Малайка» — самый большой корабль Малагасийского флота — пытался в пятницу вечером подойти к «Йюдюки Мару», но, получив угрожающее предупреждение по радио, отказался от своих намерений. Завтра и послезавтра им предстояло пройти мимо Сейшелов и островов Адмиралтейства, и наверняка попытки подойти к ним повторятся.

Ну что ж, Куребаяси с товарищами готовы. Он поднял свой АКМ — металл приятно холодил руку.

НИКАКАЯ АРМИЯ, НИКАКОЙ ФЛОТ, подумал Куребаяси, НИКТО УЖЕ НЕ В СИЛАХ НАС ОСТАНОВИТЬ!

07.20 (12.20 по Гринвичу)

Штаб-квартира Седьмого Отряда SEAL.

Литтл-Крик, штат Вирджиния.

Все стены кабинета для совещаний штаба Седьмого Отряда были увешаны разномасштабными картами западной части Индийского океана, перемежавшимися черно-белыми аэро— и спутниковыми снимками двух кораблей. Начиная с четверга спутники КейЭйч-1 почти не выпускали «Йюдюки Мару» из поля зрения; «окна» в спутниковом наблюдении заполнялись съемками с высотного самолета-разведчика «Аврора».

С момента объявления тревоги категории «Сломанная стрела» события развивались стремительно. Седьмой Отряд в основном занимался сбором и обработкой информации. В первую половину дня в пятницу — около полудня по местному времени — наконец-то обнаружился пропавший иранский танкер «Ормуз». Его засекли примерно в шестистах милях севернее японского теплохода. Он спешил японцам навстречу. За последние сутки между кораблями осталось каких-нибудь несколько десятков миль, так что все разрабатывающие операцию «Солнечный молот» утвердились в том, что за захватом стоят именно иранцы. Разумеется, официальный Тегеран свою причастность категорически отрицал.

Помимо этого, на стенах висели снимки и других судов: моторного кеча «Белуга», зарегистрированного в «Гринпис», и маленького патрульного катера Малагасийской Республики «Малайка». Накануне информация об изменении курса корабля с плутонием сделалась достоянием общественности, что, конечно, сильно осложнило дело. Половина газет в мире вышла в пятницу утром с шапками: «Плутониевый корабль меняет курс!», «Подозревается захват!».