Циолковский - Валерий Демин

Продолжались и опыты — один оригинальней другого, — связанные, так или иначе, с освоением воздушного пространства и исследованием техники летания (термин «летание» был наиболее употребительным на заре авиации). Многие изобретатели и конструкторы того времени слепо копировали полет птиц и пытались найти теоретическое и инженерное обоснование аппаратов с машущими крыльями. Циолковский сразу отверг такой подход как бесперспективный, технически сложный и дорогостоящий. Он предложил свою модель аэроплана в виде «застывшей парящей птицы», у которой вместо головы — два гребных винта, вращающихся в разные стороны. «Мускулы животного мы заменим взрывными нейтральными двигателями. Они не требуют большого запаса топлива (бензин) и не нуждаются в тяжелых паровиках и больших запасах воды. (…) Вместо хвоста устроим двойной руль — из вертикальной и горизонтальной плоскости. (…) Двойной руль, двойной винт и неподвижность крыльев придуманы нами не ради выгоды и экономии работы, а единственно ради исполнимости конструкции».

Он излагал свои идеи так же просто и понятно, как объяснял ученикам труднейшие вопросы математики, геометрии и физики, и вообще всю жизнь старался избегать нарочито сложной, особенно иностранной, терминологии. Лучший пример — ещё один фрагмент из цитированной выше статьи «Аэроплан, или Птицеподобная (авиационная) летательная машина», написанной и опубликованной в 1894 году:

«Вот я беру большие легкие крылья, устроенные наподобие птичьих: при поднятии их они свободно пропускают воздух, при опускании он производит на них некоторое давление — снизу вверх — и уменьшает, таким образом, вес моего тела. Оставаясь неподвижным, я махаю ими, как птица; чем быстрее я это делаю, тем давление на них воздуха больше. Так, по известным законам сопротивления жидкостей, если я удвою скорость махания, то давление на крылья возрастает вчетверо, если утрою, то вдевятеро и т. д. Отсюда ясно, что при известной быстроте движения крыльев, давление на них снизу будет равняться весу моего тела плюс вес крыльев. В таком случае, я уже перестаю давить на почву, перестаю её касаться — и с этого момента начинается мой полет».

Приведенное пояснение нужно Циолковскому, дабы, рассуждая от противного, обосновать собственную модель моноплана, летающего безо всяких машущих крыльев. И заметьте: ни одного иностранного слова, если не считать давно обрусевшего «момента». Вот у кого русскому языку поучиться надобно! В конце XX — начале XXI века в России развернулась дискуссия по поводу неоправданного засорения русского языка иностранными словами. Многие спрашивали: «Кого взять за образец?» Взяли бы Циолковского — не ошиблись!

Примерно так же описывает изобретатель-самоучка и придуманную им аэродинамическую трубу, названную «воздуходувкой». Ныне эта установка для создания искусственного движения воздушных или любых других газообразных потоков широко применяется в экспериментах с моделями самолетов, вертолетов, ракет, космических кораблей и даже подводных лодок. Подобные по конструкции лопастные воздуходувки используются и в качестве стационарных вентиляторов и калориферов для обогрева больших (и в первую очередь производственных) помещёний.

Воздуходувка — важнейший этап в техническом творчестве Циолковского. Впервые он сообщил о своем открытии и предварительных результатах опытов в октябре 1897 года в письме к профессору А. Л. Гершуну, являвшемуся в те годы членом президиума Русского физико-химического общества, а в следующем году опубликовал описание своего детища в четырех номерах специального журнала «Вестник опытной физики и математики», издававшегося в Одессе.

Первые успехи окрылили автора, и он отважился обратиться прямо в Императорскую академию наук с просьбой о выделении ему средств на продолжение опытов по изучению сил сопротивления тел, помешенных в искусственно создаваемый поток воздуха. Прошение прошло все полагающиеся инстанции, было официально рассмотрено, и впервые почти за два десятка лет неустанных научных поисков Циолковский получил материальную поддержку из специального академического фонда — пособие в размере 470 рублей. Полученные деньги тотчас же пошли на сооружение новой, более мощной, воздуходувки. её размеры вчетверо превосходили первоначальную. Агрегат занял практически весь кабинет (он же — мастерская) исследователя, и тот теперь вынужден был спать на верстаке.

Экспериментатор сам изготавливал и помещал в аэродинамическую трубу плоские пластинки самых причудливых форм, круглые и эллиптические цилиндры, модели аэростатов с различным удлинением и разнообразной геометрической конфигурацией. Таким образом изучались подъемная сила и лобовое сопротивление крыльев аэропланов и сигаровидных дирижаблей. Все опыты Циолковский проводил самостоятельно и без чьей-либо помощи. В течение двух лет был собран огромный экспериментальный материал и выявлены важнейшие закономерности, в настоящее время составляющие фундамент теоретической и практической аэродинамики.

Однако титанический труд ученого и достигнутые им выдающиеся результаты не были оценены по достоинству научной общественностью. Подготовленный им в 1903 году обширный итоговый «Отчет К. Э. Циолковского Российской академии наук об опытах по сопротивлению воздуха» получил отрицательный отзыв (в скобках заметим — абсолютно предвзятый и необоснованный) академика Михаила Александровича Рыкачева (1840–1919) и был сдан в архив без права публикации в академических изданиях. Тогда Константин Эдуардович направил «резюме» в журнал «Научное обозрение» (где она была напечатана в майском номере за 1902 год), а второй экземпляр отчета передал с подвернувшейся оказией в Москву знаменитому профессору Николаю Егоровичу Жуковскому (1847–1921), названному уже при жизни «отцом русской авиации». (В дальнейшем его имя было присвоено улицам, площадям, научным и учебным институтам, кораблям и одному подмосковному городу).

Ответа он не получил, а когда по прошествии некоторого времени решил узнать о судьбе рукописи, ответом явилось все то же молчание. Между тем в 1902 году профессор Жуковский сам начал производить опыты с аэродинамической трубой, постоянно увеличивая её размеры. В 1918 году он стал основателем и первым руководителем Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ), носящего ныне его имя. Утрата рукописей очень обеспокоила Циолковского: во-первых, получалось, что он не отчитался за казенные деньги, а во-вторых, в его голове никак не укладывалось, что большой ученый способен совершить безнравственный поступок. Называя вещи своими именами, это, к сожалению, — одно из черных пятен в истории российской науки. Долгое время Жуковского всячески пытались оправдать: дескать, рассеян был старик, как все великие, забот было превеликое множество — разве всех и вся упомнишь, разве за всеми письмами и рукописями уследишь. Только А. Л. Чижевский первым не побоялся сказать нелицеприятную правду и открыть миру глаза на истинное положение дел.