Исправленному не верить (СИ) - Рафф Мира

Не знала, что у него есть брат-близнец. Происходящее казалось безумно далёким и мало меня касающимся.

— И ты действительно хочешь ей помочь вот этим способом, защитничек? — заговорил возникший третий Зигфрид, который восседал с надменным видом в кресле, закинув ногу на ногу.

"Так их тройня?" — вяло проскочила мысль.

— Я бы сосредоточился всё же на изучении фамильяра, не отвлекаясь на это невежество, — кивнул в мою сторону новый "равнодушный" Зигфрид, сидящий на нижней ступеньке лестницы. Он стряхнул с рукава невидимые пылинки и высокомерно вскинул подбородок.

Если вдруматься, то всё происходящее выглядело даже не странно, а весьма жутко. Но дальше этой мысли никак не удавалось растормошить свои сонные мысли и эмоции.

— Есть идеи, почему фамильяр живой? — спросил откуда-то сзади безмятежный голос, от которого однако пробежали мурашки по спине.

Готова биться об заклад, что это очередной Зигфрид. Почувствовала, что потихоньку начала оживать, если такое можно сказать о закружившейся голове и мелко подрагивающих ногах.

— А не спросить ли нам у неё самой? И не поздно ли вы спохватились? Ведь фамильяр сбежал, — процедил скозь зубы непривычно злой и колючий Зигфрид, появившийся сбоку от меня.

— О, какой замечательный, изысканный, ворсистый и тёплый! — радостно воскликнул седьмой Зигфрид, который буквально только что приобнимал штору, а теперь любовно заворачивался в ковёр, что превращало его в подобие гусеницы, катающейся из стороны в сторону по полу.

Вся ситуация стала похожа на какой-то фарс. Это розыгрыш?

За окном внезапно потемнело, и раздались раскаты грома. Воздух прорезала серия ослепительных молний, подул шквальный ветер, вырывающий комья земли.

А что, если это вчерашние имперские маги? Один из них точно был не в себе. Но почему их семеро?

Сердце в испуге застучало как бешеное, казалось, что его звук разносился по всему дому. Постаралась успокоиться, ведь без моего личного приглашения было невозможно войти в дом. В этом меня заверила Сейра.

Лишь одна проскочившая мимолётом мысль о драконе, наплевавшим на эти запреты, заставила мозг объявить тревогу — например, могут ли обмануть наведённые чары изменения внешности? Уверена, что таковые имелись в этом мире. И это бы пояснило такое огромное количество "Зигфридов". На душе воцарилась смесь морозного чувства тревоги, смятения и плохого предчувствия.

Вдруг запахло тиной и листвой, а я оказалась каким-то чудесным образом не дома, а у заросшего кувшинками и камышом пруда. Меня телепортировало?

Сгущающийся вечерний сумрак не давал толком разглядеть пространство вокруг, разве только окружённое лесом озеро, да старые деревянные мостки, что в паре метров от меня спускались к мутной зелёной воде. Вероятно, они уже так подгнили, что и стоять на них было нельзя.

Раздавшийся звук, похожий скорее на шипение, нежели на человеческий голос, подбросил меня на месте:

— Ты унизила меня, — сдавленно пробормотал какой-то мужчина, а затем глухо рассмеялся.

Странно даже, что я не заметила его раньше. Он стоял совсем рядом со мной и отрешённо смотрел куда-то вдаль. Стоило ему обернуться в мою сторону, как я узнала его. Тот самый, который так и не смог самостоятельно выбраться из ледяной ловушки.

Мужчина побледнел, раздувая ноздри от внутреннего негодования, а я не могла отвести взгляда от его глазниц. Они были пусты и черны, словно выжжены драконьим пламенем.

— Простите, — испуганно пробормотала я, но тяжёлая мужская ладонь впечаталась в мой рот, не позволяя продолжить.

Отшатнулась от него в ужасе. Если бы не это, то вероятно прочувствовала бы всё напряжение в двести миллионов вольт от молнии, что ударила в место, где я недавно стояла.

Боль была… Трудно объяснить. Если вы в детстве засовывали палец в розетку, умножьте это чувство в газиллион раз — и это чувствовалось всем телом. Вокруг меня будто образовался пузырь белого света, а сознание разлетелось на тысячи осколков.

Память некстати подкинула отрывок какой-то научно-познавательной передачи: "Выживаемость среди тех, в кого ударила молния, крайне высокая, только потом здоровье не всегда возвращается к прежнему состоянию".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда боль ушла, а в голове прояснилось, я увидела… лучше бы ничего я не видела, честно. Пустыня. Повсюду, куда ни посмотри, простирались песчаные барханы. Пейзаж конечно головокружительный и фантастический, но всё же однообразный. Песок был везде, и на этом, пожалуй, всё. Не было ни оазисов, ни кустов, ни даже камней. Зато был сухой обжигающий воздух, который отличался сильной запылённостью, мешавшей дышать.

— Ты знаешь, это лучшее место. Я чувствую в нём безграничную свободу. Поиграем теперь по моим правилам? — вздрогнула, меньше всего мне хотелось бы сейчас столкнуться с неадекватным магом, для которого слово "низшая" — единственно возможное обращение к девушке.

Но мало ли, чего мне хотелось или не хотелось. Вот он. Стоит рядом и болезненно улыбается. Смотрит мне в глаза, не шевелясь и не моргая. Только от одного предвкушающего взгляда, которым меня одарил мужчина, начала чувствовать себя так, словно угодила в хорошо расставленную ловушку, а каждое моё действие просчитано наперёд.

Не скрою, в то мгновение я почти сошла с ума от охватившего меня ужаса, но потом крепко сжала зубы. Настолько крепко, что казалось, что ещё чуть-чуть и они начнут крошиться. Я словно распалась на две личности — одна тряслась от страха, а вторая, упрямая и готовая к бою, наблюдала за первой с изумлением и раздражением. Но даже у неё проскользнула предательская мысль о том, что было бы здорово, окажись всё навязчивой галлюцинацией.

Я замерла, зацепившись за эту мысль. В груди стало горячо, а сердце забилось быстро-быстро, я словно оживала. Иллюзия? Как тогда при знакомстве с Зигф… Точно!

То, что случилось дальше, запомнилось чётко. Мужчина начал рябить как плохая голограмма, а протянутая ко мне рука, так и замерла в воздухе. Барханы из песка начали таять, словно мороженое на солнце. То тут, то там стали проявляться предметы из гостиной дома. Странное зрелище — пустыня, тающий как воск песок и удобный диванчик с тканевой обивкой и современной, лаконичной формой.

Наконец наваждение закончилось. Я сидела на полу своего дома и просто улыбалась от ощущения безопасности.

Ну, Зигфрид, берегись!

С кухни доносился звон посуды, отрывки чьей-то беседы, аппетитный аромат свежеиспечённых блинчиков и хорошего кофе.

Сонное оцепенение от заклинания ещё не до конца спало, поэтому я немного заторможенно продвигалась к своей цели.

— Не волнуйся. Тебе лишь кажется, что она абсолютно бездарна. Всё с ней будет хорошо. Практические занятия самые яркие. И помощь ей абсолютно не нужна. Тем более, что она уже очнулась и находится рядом, — при этих словах Зигфрид (настоящий, я надеюсь) обернулся мне навстречу. Рядом с ним, на высокой табуретке, восседал мой фамильяр, чья пушистая попа весьма заметно свешивалась с одного края.

На лице Зигфрида расцвела широкая, невероятно тёплая улыбка. Это шло вразрез с впечатлением, что у него она должна быть едва заметной, таинственной, загадочной. А вот кошак выглядел отчуждённо-равнодушным. То ли он был недоволен моими результатами, то ли тем, что его содействие не потребовалось. Я, в свою очередь, лишь тешила себя надеждой, что каждый из них благоразумно предпочтёт остаться в своём единственном экземпляре.

— Мира, блинчиков? — бодро спросил Зигфрид.

Я расхохоталась, глядя на него. Своим предпочтениям в выборе одежды тёмных цветов он по-прежнему не изменял, но вот яркий фартук в клеточку с искусно завязанным бантиком и кружевами на подоле, а также кулинарная лопатка в одной руке и рукавица с цветочным орнаментом в другой невероятно веселили. "Имперский маг в домашней обстановке" понимающе хмыкнул и полил сиропом блинчики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

***

В доме была кухня, а на кухне сидела я. Кухня была большая и светлая, такой, как полагается быть добротной кухне в просторном загородном доме с первоклассным видом на Альпийские пейзажи. И хоть пейзажи были не совсем Альпийскими, и даже не пейзажами из того мира, где располагаются эти горы, вид был всё же отменным.