Коллапс системы - Марта Уэллс

– Раз уж «Бариш-Эстранца» на это пошла, нам следует продемонстрировать такую же степень доверия. А ты как считаешь, автостраж?

Что ж. Ветер усиливался, темнело, пыли в воздухе становилось все больше, поэтому видимость для шаттла ухудшалась, и зонды, которые еще отвечали на запросы, становились бесполезными. А я остался без работающих сканеров и с дронами, полагающимися на визуальную навигацию, причем только на ближней дистанции. Шаттл способен справиться с бурей, пока находился на поверхности и не был обесточен, но на нас мог обрушиться любой катаклизм. Например, автостраж из «Бариш-Эстранцы». Единственный вариант – покинуть зону помех, а это означало бросить сепаратистов. Я вернулся к настоящему и ответил:

– Согласен.

«Спасибо», – сказал ГИК-дрон по приватному каналу.

Не я один представлял, как автостраж тихо подбирается к нашему шаттлу, пока люди дремлют внутри.

Трин прислала координаты, которые нам не понадобились, потому что АдаКол2 уже снабдила меня картой. Мы находились в противоположном от отряда «Бариш-Эстранцы» конце комплекса, и это хорошо, но всего в двадцати минутах ходьбы. В комплексе было два выхода, что позволяло выставить дроны в качестве дозорных.

Бот-пилот подвел шаттл к другому открытому ангару. Он находился на восточной стороне, недалеко от нашей первоначальной позиции, и напоминал тот, где находился шаттл Б-Э, но был примерно вдвое меньше и лишь с двумя посадочными площадками. Я встретил людей и ГИКа-дрона у люка.

Затем АдаКол2 направила меня через несколько туннелей и еще один люк в коридор. Пока мы шли, люди снимали видео, а ГИК-дрон летел впереди. Во всей секции был включен свет и работала система жизнеобеспечения. Люди откинули капюшоны и шлемы, и я тоже. Самая важная часть маскировки – не выделяться среди людей. Все они выглядели уставшими и вспотели.

Коридор украшали только рисунки на стенах. Имелись и признаки жилья, например ящик рядом с дверным проемом, наполненный запасными воздушными фильтрами для старых скафандров, которыми пользовались колонисты. Странно, но здесь я чувствовал себя в еще меньшей безопасности, чем в жутких темных коридорах, потому что в любой момент мог появиться человек. Я не знал, что именно АдаКол2 рассказала обо мне своим операторам, и не решался спросить, вдруг она воспримет это как желание, чтобы она рассказала им обо мне. Я-то этого не хотел. Конечно, вряд ли удастся сохранить мое существование в тайне, но чем меньше я буду общаться с колонистами, тем лучше.

Однажды я сказал Мензах: «Не знаю, что со мной не так». А она ответила: «Я думаю, ты знаешь, просто не хочешь об этом говорить».

«Пока что Трин и другие лидеры отказались впустить представителей «Бариш-Эстранцы» и дать им возможность обратиться ко всем колонистам. Уже неплохо», – сказала по пути Айрис.

Пока мы здесь, я велел людям не говорить ничего такого, что не должна знать «Бариш-Эстранца». Ведь тут ее автостраж, наверняка есть дроны, а без сканеров я не мог обнаружить их и принять меры.

Ратти посмотрел на Айрис.

«Думаешь, «Бариш-Эстранца» сделает колонистам что-то вроде… предложения о трудоустройстве? Спросит их, не желают ли они подписаться на рабский труд?»

«Они преподнесут все это помягче, но в целом да, могут попытаться, – отозвался Тарик. – Колонисты живут здесь в полном одиночестве и уязвимы для манипуляций».

«Из разговора с Трин я поняла, что эта группа независима и ее нелегко в чем-то убедить, – сказала Айрис. – Думаю, вероятность, что они на такое согласятся, минимальна. – Она почесала лоб и слегка поморщилась – Я даже не знаю, в их ли интересах улететь вместе с остальными. Если мы сумеем закрепить права на колонию за колонистами, они смогут остаться здесь. Позже они могут изменить точку зрения или не изменить, но как минимум решение будет за ними».

«В особенности если университет заключит сделку и пришлет исследовательскую группу на пересадочную станцию, – задумчиво сказал Ратти. – Пока колонисты не столкнулись с заражением, они смогут прилетать туда и улетать, когда захочется».

Экипаж ГИКа уже обсуждал этот вариант: использовать орбитальную станцию не только для того, чтобы колонисты садились там на орбитальные корабли и получали грузы, но и как место для университетской лаборатории по изучению инопланетного заражения. Колонисты, конечно, должны были еще согласиться на это, но тем самым колония получила бы дополнительный доход. Если планета верно проведет оценку заражения, если университет выиграет судебный иск от имени колонистов, если «Бариш-Эстранца» их не похитит. Все эти вопросы повисли в воздухе.

«Это «если» накладывает огромную ответственность», – без оптимизма высказался Тарик.

Ратти помахал рукой.

«Планета никогда не станет полностью безопасной, если только кто-нибудь не обнаружит, по какой причине инопланетные материалы вызывают подобные реакции».

Люди и выглядели, и говорили устало. Ох, об этом-то я и забыл.

«Сколько времени они уже не спали?» – спросил я ГИКа-дрона по приватному каналу.

«Предполагалось, что во время полета к терраформерам они будут спать по очереди, но из-за нервного напряжения это оказалось невозможным».

Мне следовало уделить этому больше внимания. Опять я облажался.

«Мы оба облажались», – сказал ГИК-дрон.

Нет, он не прочел мои мысли, просто хорошо меня знал. Я должен был запретить людям принимать напитки со стимуляторами.

Когда до места назначения оставалось всего два поворота, АдаКол2 подала сигнал, что нас встретит человек. Я отозвал дроны и убедился, что мой код «двигаться как человек» активен.

«Как думаете, это жест доверия?» – спросил Ратти по общему каналу.

«Они и с корпорациями встречаются лично, так что, возможно, это просто отсутствие чувства самосохранения».

«Я имел в виду центральную систему, а не колонистов», – отозвался Ратти.

«Интересная мысль, – сказала Айрис. – Пери, это возможно?»

Серьезно? Да кто это может знать?

«Мы уже обсуждали эти допущения, Айрис», – ответил ГИК-дрон.

«Допущения?» – спросил Ратти.

«Приписывание человеческих характеристик искусственному интеллекту, – пояснил ГИК-дрон. – Возможно, это означает жест доверия, но необязательно, и не следует основывать решение на этом».

«Но что ты считаешь человеческими характеристиками?» – спросил Ратти.

«Ой, ну умоляю, не начинай», – вставил Тарик.

«Почему это?» – весело произнес Ратти.

«Потому что Тарика философские споры смущают», – ответил ГИК-дрон.

«Потому что он любит выигрывать и не заткнется, пока не победит», – возразил Тарик.

«Проблема Тарика в том, что он проецирует свои эмоции на других», – сказал ГИК-дрон.

«Народ, прекратите. Зря я спросила», – сказала Айрис и добавила смеющийся смайлик.

Я тоже был не в том настроении, чтобы слушать их перебранку. Мы повернули за угол, и там стоял колонист. У него не было сетевого идентификатора, но АдаКол2 назвала имя – Люци, а когда я попросил дополнительную информацию – гендерный ББ (какой-то непереводимый термин) и