Майор Пронин и тайны чёрной магии - Лев Сергеевич Овалов

– Я вас очень стесняю, Иван Николаевич?

– Какие пустяки, – сказал Пронин. – Чем это вы меня стесняете? Стесняли бы – сказал.

– Да, вот, поздно прихожу, мешаю спать, – сказал Евдокимов. – Бужу Ларионовну.

– Ну, ей полезно, – усмехнулся Пронин. – Она и так зажирела.

Они обменялись понимающими дружелюбными взглядами.

– Как дела? – спросил Пронин.

– Помаленечку, – сказал Евдокимов.

Пронин читает газету. Рисунок Анны Леон

– Я тоже не любил делиться во время работы – сказал Иван Николаевич. – Одинаково, как у хозяйки на кухне грибки для винегрета из-под руки выбирать.

Они прислушались к радио, из репродуктора лились знакомые «Волны», на этот раз – Дунайские.

– Вами Матвеев интересуется, – сказал Пронин, ухмыляясь. – Говорит, вы у него уже несколько дней не были.

– Не успеваю, Иван Николаевич, – признался Евдокимов. – То туда, то сюда.

– Да, он мне говорил, – сказал Пронин с хитрой улыбочкой. – Говорит, борьбой с сорняками очень увлеклись.

– Есть грех, – сознался Евдокимов и засмеялся. – Сказано, сердце не камень.

– Бог в помощь, – сказал Иван Николаевич и посмотрел своего гостя проницательнее, чем тому хотелось. – Я ему так и сказал: почему ты думаешь, что он лоботряс, может, он на ней даже женится, цыплят считают по осени.

Евдокимов поморщился.

– А он что – так меня лоботрясом и назвал?

Пронин опять засмеялся.

– Не только лоботрясом. Я сегодня от него целую тираду по вашему адресу выслушал. Говорит, что первое впечатление на него произвели хорошее. Образованы, умеете держаться и даже в законах разбираетесь. Но, говорит, я в нём разочаровался, зря ему дело передали. Ловит раков, говорит, по целым дням, вдову ходит, утешает, в общем, чувствует себя, как в отпуску. И в довершение всего, говорит, принялся морочить голову какой-то девчонке. По всей станице уже толки идут. Болтун, говорит, ваш Евдокимов, бездельник…

Евдокимов нахмурился ещё сильнее, но Пронин видел, что Евдокимов нисколько не сердится, в глазах у него искрилась самая настоящая смешинка, однако, Пронин и вида не подал, что заметил эту смешинку, и в свою очередь строго поджал губы.

– Да, – укоризненно повторил он. – Бездельник, говорит, ваш Евдокимов и всё.

Любовь не картошка

Ухаживание Евдокимова за Марусей Коваленко неожиданно обернулось такой стороной, что все только диву дались, какие шутки шутит с людьми жизнь. Маруся была ещё очень молода, ей шёл только восемнадцатый год, и её сердце, по-видимому, никогда ещё не сжималось и не билось от той неясной мучительной и сладкой истомы, которая является предвестником первой любви.

Она успешно перешла в десятый класс, отлично училась, много и охотно работала в комсомольской организации; она действительно была активной комсомолкой, была членом комсомольского комитета и её побаивались даже мальчишки, настолько она была требовательна, настойчива и прямолинейна. Ни о каких глупостях, а не то чтобы там о любви, Маруся не помышляла. Она, правда, как и все девушки, любила принарядиться, но в отношении к себе не позволяла никаких вольностей, на школьных вечерах танцевала преимущественно с подругами и вела себя всегда с таким достоинством, что ни один мальчишка не осмеливался дергать её за косу. Возможно, что она так бы и кончила школу, не задумываясь о любви и всяких там ахах и вздохах, если бы на её беду не свалился как снег на голову этот самый Евдокимов.

Он познакомился с ней, поговорил раза два или три и принялся ухаживать по всем правилам галантерейного обращения.

Евдокимов ходил с Марусей в кино, прогуливался в парке, угощал конфетами и даже шоколадом, который ещё с прошлого года лежал затоваренной окаменелостью в витрине сельского продмага, ухаживал так откровенно и недвусмысленно, что всем было очевидно, что дальнейшее развитие романа зависит исключительно от Маруси.

Но тут-то дела и приняли совершенно неожиданный оборот. Маруся, разумеется, отлично понимала, чем вызвано такое исключительное внимание Евдокимова, и, должно быть, ей надо заглянуть в сердце к самой себе, чтобы выяснить, что же в нём происходит, нравится ли ей Евдокимов и способна ли она его любить…

Но кто может заранее знать, что таится в глубинах женского сердца! Маруся заглянула в собственное сердце и ужаснулась…

Возможно, не обрати Евдокимов на неё внимания вовсе ничего бы не произошло, неясные ощущения так бы и остались неясными ощущениями, ветер жизни разогнал бы нечеткую тень, никто никогда и ничего не узнал бы о главном чувстве Маруси. Но тут произошло нечто вроде цепной реакции. Маруся догадалась, а может быть, он и сам об этом сказал, что Евдокимов её любит, тогда она заглянула в собственное сердце, спросила себя – любит ли Евдокимова, и выяснилось, что – да, любит, но только не Евдокимова, а… Чобу!

Это было хуже всего.

До появления Евдокимова она и не подозревала, что любит Чобу. Правда, у неё с Васей были самые хорошие, можно сказать, почти дружеские отношения, недаром и он, и она были членами комсомольского комитета школы. Но о том, что между ними может быть любовь, ни у кого не появлялось никакой мысли. Тем более, что всем давным-давно было известно, что Вася любит Раю Коломиец, и что они поженятся, как только окончат школу. А тут вдруг оказалось, что не только Рая, но и Маруся тоже любит Чобу и не может без него жить.

Ну, и тут началось целое представление. Евдокимов, конечно, сразу очутился в стороне. То есть не то, чтобы совсем в стороне, он продолжал вздыхать и ухаживать за Марусей, по-прежнему охотно прогуливался с ней в парке, если она соглашалась с ним пройти – но сама Маруся резко изменила своё поведение, точно сошла с ума.

Прозрев в своём чувстве, она стала ходить за Чобой по пятам, стала заходить к нему домой, не отходила от него ни на шаг, приглашала его в кино и вообще принялась вести себя так, что даже слепой и тот увидел бы, что девка объелась белены.

Надо сказать, что Чоба – так тот просто не понимал, что это вдруг стряслось с Марусей Коваленко. Сам он никогда не подал ей ни малейшего повода, да и Марусе не хуже, чем другим, было известно, что Васю связывают с Раей Коломиец давние и прочные отношения.

Наконец, на поведение Маруси не могла не обратить внимания и сама Рая.

Вообще, Рая была очень спокойной, молчаливой и даже флегматичной девушкой, она очень полагалась на своего Васю и никогда и ни к кому его не ревновала, но поведение Маруси было столь вызывающе, что даже Рая вышла из своей спячки.

Она даже остановила как-то Марусю у входа в парк, отозвала в сторону и попыталась с ней поговорить.

– Ты что это, Маруська? – спросила её Рая, не зная как приступить к разговору.

– А тебе что? – вызывающе спросила её Маруся и хотела было уйти от неё в парк.

– Нет, ты постой, – сказала Рая