Новое оружие - Василий Анатольевич Криптонов

будет не следы, а оправдания какого чёрта я делаю ночью под чужой дверью, я вернулся к себе и лёг в кровать.

Вскоре над перегородкой взметнулись два могучих крыла. Чайка по имени Джонатан Ливингстон, честно исполнившая свой долг, вернулась и прошествовала на место, под парту. Устроилась на подстилке из старой шинели так, словно никуда не улетала. Ещё через две минуты в комнату заглянул обозленный наставник.

— Господин Баряти… — начал было он.

И осёкся. Я лежал в кровати и притворялся спящим. Джонатан сидел под партой и притворялся самой благовоспитанной чайкой в мире.

Объективно, будить меня и выговаривать за то, что фамильяр ведёт себя непотребно, наставнику вышло бы — себе дороже. Разбуженный спозаранку, разгневанный аристократ — это разгневанный аристократ, будь он хоть трижды юнец-второкурсник. Жорж Юсупов, по слухам, если ему что-то не нравилось, мог и сапогом по роже зарядить, и магией шарахнуть. Я себе такого, конечно, никогда не позволял — ну так и в половине пятого утра никто из наставников меня до сих пор не будил.

Чёрт его знает, этого Барятинского. Растолкать сейчас Гаврилу и заставить убрать с Юсуповского порога чаячье безобразие — всяк проще и безопаснее, чем будить меня…

Наставник чуть слышно выматерился и закрыл дверь с наружной стороны.

Я выдохнул. Надеюсь, на этот раз всё-таки засну до утра. Над тем, куда подевался Жорж, буду ломать голову завтра.

* * *

Утро в академии начиналось с зарядки. Мы выстраивались у себя на этаже в длинном, просторном коридоре и под руководством учителя гимнастики выполняли упражнения. Таким образом достигались сразу две педагогические цели: наши юные тела заряжались бодростью, а наставники могли аккуратно, не ущемляя аристократического достоинства, пересчитать подопечных по головам. Убедиться в том, что никто из нас за ночь не сбежал, не вышел в окно, не обратился волком или летучей мышью и даже не спрятался под кровать — в надежде, что его не заметят и дадут подрыхнуть ещё хотя бы пять минут.

Во время зарядки я поглядывал на Жоржа. Ну… Что и требовалось доказать. На построении появился в последнюю секунду, злой, как чёрт, с красными от недосыпа глазами.

Споткнулся о порог, едва не упал и наорал на подвернувшегося под руку Гаврилу. Так экспрессивно, что я пожалел об исчезновении с порога привета от Джонатана. Если бы сюрприз остался — Жоржа, наверное, со злости вовсе удар бы хватил. И вопрос с последней просьбой его покойного отца решился бы сам собой. Эх-х-х…

Не сказать, конечно, что все остальные курсанты от души радовались подъёму в шесть утра. Исключением был разве что Андрей Батюшкин — который, по собственному почину, поднимался ещё раньше, чтобы перед зарядкой провести процедуры закаливания. И не сказать, чтобы Жорж обычно являлся на зарядку в каком-то другом настроении. Но, тем не менее — в том, что Жорж не почивал, как паинька, всю ночь в своей кроватке, я был теперь более чем убежден.

Завтрак прошёл оживленно. Обычно курсанты во время приёма пищи переговаривались негромко — демонстрируя хорошее воспитание и аристократические манеры. Но сегодня сдержаться было сложно.

В начале и в конце учебного года в академии традиционно измеряли магический уровень курсантов. А это событие — разве что чуть менее выдающееся, чем Игра. И уж точно — более значимое для каждой отдельно взятой личности.

За столами бурно переговаривались. Кто-то строил прогнозы и делился ими с сокурсниками, кто-то молча краснел, бледнел, спешил скорее покончить с завтраком или, наоборот, растянуть его подольше. Равнодушным не оставался никто. Даже я. С поправкой лишь на то, что меня интересовал не мой магический уровень.

Глава 16

— Приветствую вас, господа курсанты. Прошу садиться.

В аудиторию вошёл Платон. Застучали крышки парт — мы расселись. Вслед за Платоном в аудиторию вплыл по воздуху до боли знакомый предмет — ящик, накрытый тёмной тканью.

Повинуясь жесту Платона, ящик встал на стол. Платон сдёрнул с него ткань.

Сверкнули полированные бока, подмигнуло темнотой круглое отверстие — единственное, что сообщало о назначении этого предмета.

— Ты волнуешься, Костя? — шёпотом спросил меня Мишель.

Сам он заметно волновался. Ну, ещё бы — ведь здесь, в аудитории, присутствует несравненная Аполлинария Нарышкина. И, конечно, ударить в грязь лицом в её присутствии Мишелю не хочется. Несмотря на то, что и магический уровень у Полли — в отличие от Мишеля, потомственной аристократки — заметно ниже, чем у него, и с другими оценками всё не так гладко.

Я пожал плечами.

— О чём тут волноваться? Сейчас ведь уже в любом случае ни на что не повлияешь.

— Да понимаю. Но всё же… — Мишель вздохнул. И, судя по всему, продолжил волноваться.

Магический уровень измерялся просто. Курсант, вызванный Платоном, подходил к ящику и просовывал руку в отверстие. Над ящиком появлялась магическая сфера — которая начинала переливаться разными цветами до тех пор, пока не останавливалась на каком-то одном. Этот цвет и определял магический уровень.

Вызывали нас по алфавиту.

Абашев. Третий уровень — такой же, каким был в конце первого курса. Ни на йоту не сдвинулся.

Платон, глядя на мрачного Абашева, покачал головой:

— На каникулах, я полагаю, все свои силы вы отдавали исключительно развлечениям, господин Абашев? Прискорбно. В вашем возрасте следует уделять как можно больше внимания развитию энергетических каналов. Надеюсь, вы сделаете из сегодняшнего урока правильные выводы… Садитесь. Госпожа Авдеева! Прошу.

А вот госпожа Авдеева на каникулах явно времени не теряла. Вместо третьего уровня, который был у неё в конце прошлого года, показала четвёртый. Ну, почти четвёртый — по словам Платона, не хватало чуть-чуть.

Довольная Авдеева села на место. Дальше по списку всегда шла Кристина Алмазова.

Я вздохнул. Весь первый семестр мы с Кристиной враждовали. В конце семестра стали соратниками. Потом — друзьями. Потом… Эх.

Одним словом, грустно, что Кристины нет. Интересно, какой у неё сейчас уровень? Она всегда так стремилась догнать меня…

— Господин Барятинский, — вызвал Платон.

Я встал и пошёл к кафедре — ловя спиной перешёптывания. Однокашники в очередной раз не знали, чего от меня ждать. Неудивительно, в общем-то — я этого и сам не знал.

Магический уровень — материя тонкая. Зависит и от природной силы мага, и от его стремления развивать и укреплять свой талант.

Поначалу, на первых этапах, уровень прирастал охотно. Развиться до второго-третьего большого труда не составляло. А вот штурмовать новые вершины с каждым шагом было всё труднее. Возможно, поэтому в подавляющем большинстве случаев академию заканчивали маги пятого-шестого уровня. И на этом уровне оставались до конца своих дней — нам объясняли, что чем старше становится человек, тем сложнее ему магически развиваться. А у меня, ученика второго курса — десятый уровень. Выше, насколько я знаю, ни у кого из курсантов нет. Выше уже только преподаватели.

Я вложил ладонь в отверстие на ящике. Тело пронзило знакомым потоком.

Не больно, но и не сказать, чтобы приятно. Радует то, что ничего не нужно делать — просто ждать.

Над ящиком появилась и замерцала прозрачная сфера. Как всегда в такие минуты, я почувствовал, что сознание будто размывается, и то, как сфера меняет цвета, не видел. Привёл меня в чувство голос Платона:

— Достаточно, господин Барятинский.

Я убрал руку.

— Одиннадцатый уровень, — сказал довольный Платон. — Уверен, что до двенадцатого осталось немного. Поздравляю!

— Благодарю, — поклонился я.

И пошёл на место.

До двенадцатого осталось немного… Хех. То-то преподаватель военного дела Илларион Георгиевич Юсупов обрадуется! У него — как раз двенадцатый.

После меня к кафедре вышел Андрей Батюшкин, мой друг и один из Воинов Света. В конце прошлого года у Андрея был третий уровень. Что-то будет в этот раз? Я догадывался, что наши занятия с оружием Света для моих бойцов не проходят даром. Магический уровень ребят однозначно рос. Интересно — какими темпами?

— Уверенный четвёртый уровень, господин Батюшкин, — вынес вердикт Платон. — Ближе к пятому. Поздравляю!

Андрей, сохраняя на лице привычное невозмутимое выражение, поклонился и пошёл на место.

Анатоль Долинский показал похожий результат — четвёртый уровень, ближе к пятому.

Усевшись на своё место, рядом с Андреем, повернулся к нему и подставил лоб. Андрей, всё с тем же невозмутимым выражением лица, влепил другу щелбан. В аудитории захихикали.

Ясно. Кто-то переоценил свои силы и проиграл пари.

Постепенно дошла очередь до Аполлинарии Нарышкиной. Вот тут я смотрел очень заинтересованно.

Полли была самой слабой магичкой среди нас, но своим