Угрюмый роман - Ния Артурс

ты ‘встречался’? — Он хрустит пальцами. — Та, которая “лечилась в твоей клинике” и у которой ”двое детей"?

Я медленно киваю.

— Ты хочешь сказать, что солгал мне в лицо?

— Как кто-то объявляет, что усыновляет двоих детей?

— Ты говоришь: эй, чувак, хорошая погода, да, и, кстати, я усыновляю двоих детей. — Его брови вот-вот слетят с лица. — Вот так просто.

— Все не так просто.

— Нет. — Алистер машет руками. — Ничто не бывает простым для великого мозгового терапевта, который анализирует все до тех пор, пока у него не начинают косить глаза. Ты бы не стал искать простое решение, даже если бы оно существовало.

Санни сказала мне нечто подобное, и, услышав это снова от Алистера, я задаюсь вопросом, есть ли в этом хоть какая-то доля правды.

После минутного самоанализа я отвергаю оценку. Итак, я глубоко обдумываю каждый выбор? Почему это плохо? Врываться в ситуацию без логического обоснования — верный путь к катастрофе. Взвесив все риски, я вряд ли пострадаю.

Он качает головой, его челюсть все еще отвисает. — Кения сказала мне, что вы с Санни что-то замышляете, но я не думал, что узнаю, что ты прячешь от меня детей.

— Я ничего не буду делать с Санни, — быстро говорю я. Может быть, слишком быстро.

Глаза Алистер сверкают на мне. — Нет? Тогда почему ты позвонил ей сегодня?

— Она проектирует комнату для мальчиков.

— Ты ее новая работа? — Алистер указывает на меня.

— Почему тебя это удивляет?

— Полагаю, она тебе не сказала.

— Сказала мне что? — Я делаю шаг вперед. — Что-то случилось с Санни?

Алистер внимательно наблюдает за мной. — Она выполняла кое-какую работу для Стинтон Инвестмент. Они надули ее, когда сбежал генеральный директор.

— Стинтон Инвестмент. — Я хмурюсь. — Разве это не та фирма, которая обанкротилась? — Возможно, я больше не работаю в этой области, но раньше финансы были единственным, что я знал. Я все еще в курсе последних новостей.

— Да. К сожалению, Санни выполнила для них кое-какую дополнительную работу в кредит, думая, что они вернут ей все. Они этого не сделали, и теперь у нее проблемы.

Мое сердцебиение учащается. — Она мне ничего не сказала.

— Я не удивлен. И Санни, и Кения любят решать проблемы самостоятельно. — Он вздыхает, как будто думает о легендарном упрямстве своей невесты.

В моем голосе звучит решимость. — Мне нужно позвонить.

— Позвонить? Кому?

Я крадусь обратно к входной двери, мои мысли уже далеко.

— Хэй! — Алистер кричит мне в спину. — Когда я смогу встретиться со своими племянниками? Мы должны назначить встречу с Белль.

— Я тебе позвоню, — ворчу я. Затем врываюсь внутрь. Требуется усилие, чтобы остановиться в гостиной и придать своему лицу более светлое выражение.

Бейли улыбается мне, его лицо вымазано томатным соусом. — Хотите немного, мистер Даррел?

— Пока нет. — Я встречаюсь взглядом с Майклом. — Ты в порядке?

Он кивает, такой же молчаливый, как всегда.

— Я буду в своем кабинете. Позовите меня, если я вам понадоблюсь.

Оказавшись в тихой комнате, я запираю за собой дверь и плюхаюсь в кресло. Сложив пальцы домиком, я опираюсь локтями на стол. Санни в беде. Я тут ни при чем. На самом деле, я последний человек, который должен помогать ей после всего, что она натворила в прошлом.

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу. Я думаю о Санни. О том, как она утешала Майкла, рассказывая о своем прошлом. То, как она держала Бейли, когда он плакал у нее на плече. То, как она готовила жареные домкраты с любовью и неподдельной заботой.

Мои глаза распахиваются. Я касаюсь экрана своего телефона, просматриваю контакты и звоню старому другу.

Раздается звонок на линии.

Гудок.

Гудок.

Когда я уже собираюсь сдаться, чей-то голос произносит: — Макс Стинтон.

— Макс, это Даррел.

Холод в его тоне говорит о многом, но лишь чуть-чуть. — Даррел.

— Мне нужна услуга.

— Если это из-за того, что сделал мой брат…

— Это о том, что сделал твой брат. — Я постукиваю пальцами по своим штанам. — Он у кого-то украл.

— Он украл у многих людей.

— Санни Кетцаль.

— Имя ни о чем не говорит. — Он вздыхает в трубку. — Послушай, Даррел. Я схожу с ума, пытаясь навести порядок в делах Тревора. Еще раз. Мне не нужно…

— Ей нужны ее деньги и извинения, — рычу я.

Макс вздыхает. — Мой брат пропал. Мы не знаем где он. Мы просматриваем список людей, которых он обманул, и он длиной в милю. Эта женщина… ее там нет.

— Внеси ее в список, Макс, — выдавливаю я. — Передай ей деньги и извинения.

Он замолкает. Возможно, мысленно проклинает меня, но мы тесно сотрудничали, когда я был на Уолл-стрит. Он уважает меня настолько, что держит рот на замке.

— Прекрасно, — рычит он. — Ее деньги и извинения.

— Хорошо, — рычу я. А затем вешаю трубку.

ГЛАВА 7

ХОЛОДНЫЙ КОФЕ

Санни

Есть только одно лекарство от горя, разбитого сердца или ненормальной пропажи двух очаровательных детей, которые сегодня придут на похороны своей бабушки, и это попытка завершить масштабную проектно-строительную работу за двадцать четыре часа.

Наверное, не стоит так сильно напрягаться, учитывая, что, как только я закончу этот проект, Даррел Хастингс повесит на лужайке перед домом мою картонную фигурку с надписью "Санни Кетцаль, запрещено. Стрелять на месте".

Ни для кого не секрет, что он не хочет, чтобы я была рядом с Майклом и Бейли. Потому что он думает, что я буду плохо влиять или потому, что у него нет сердца? Вам решать.

Сексуальный ворчун ненавидит меня по причинам, которые до сих пор не прояснены. Ясно то, что он не уважает мое мнение. Совсем. Вчера он отказался последовать моему совету дать Майклу время остыть и ворвался в комнату убитого горем ребенка, как бесчувственный робот. Кто знает, что бы случилось, если бы меня не было рядом, чтобы успокоить Майкла?

Чертов Даррел Хастингс.

Такие люди, как он — из тех, кто верит, что знает все только потому, что провел пару лет, утопая в научном мумбо-юмбо, — хуже всех.

Его монотонная фраза "я знаю, что тебе нужно, лучше, чем ты сам" раздражает.

Его зеленые глаза, которые становятся такими мягкими и заботливыми, когда кто-то из мальчиков плачет, раздражают.

Его огромные руки на задней стороне моих бедер, когда он вышвыривал меня из своего дома, раздражают.

Я сжимаю пальцы в кулаки. При одной мысли о Дарреле мне хочется повесить фотографию его великолепного лица и метать в нее дротики. Но прежде чем я успеваю разрушить свои стены и сбежать со страхового депозита, у меня звонит