Охотник - Александр Сухов

– Прости, брат, – извиняющимся тоном пробормотал побагровевший от стыда Урзхад. – Скукотища здесь, хоть волком вой. А тут смотрю, парнище, да еще при полном арсенале. Вот и решил малость поразвлечься.

На что Глан покачал головой и не без иронии в голосе заявил:

– Какой там арсенал? Все магазины расстрелял, ни одной гранаты не осталось, даже световухи и те пошли в дело. Еле выбрался из ваших гномьих катакомб. Мне б твою пулеметалку… – не доведя до конца начатую мысль, юноша махнул рукой. – Ладно, вечерком в «Удалом горняке» обо всем подробно поведаю, а сейчас сообщи-ка о моем появлении по инстанции.

После этих слов он подошел к запертым на замок ажурным кованым воротам, установленным в высоченном кирпичном заборе, окружавшем на всякий случай каменную чашу телепорта. Скинул с плеч мешок, бросил его небрежно прямо на землю, а рядом положил свою верную Волыну. Затем прилег на мягкую травку, водрузив голову на сплетенные пальцы рук.

После долгих блужданий по гномьим катакомбам насыщенный запахом трав и полевых цветов воздух казался юноше живительным бальзамом, а стрекот насекомых и доносящийся из близлежащей рощицы громкий птичий грай – жизнеутверждающей мелодией. Даже резкий голос Урзхада, беседующего с кем-то из вышестоящего начальства через трубку недавно изобретенного гномами устройства электрической проводной связи, вполне гармонично вписывался в окружающую симфонию звуков.

Вид синего бездонного неба и ослепительного Анара, щедро дарящего свое тепло и свет всему сущему, вызывали ощущение абсолютной защищенности и покоя. И юноша, сам не заметив как, погрузился в глубокую спокойную дрему, состоявшую сплошь из небесной сини, яркого света и ласкового солнечного тепла.

Однако долго спать ему не позволили. Со стороны стоящего неподалеку здания караульного помещения послышались громкие голоса. Глан поднял голову и увидел троих вооруженных автоматическими винтовками гномов, бодрым шагом приближающихся к воротам.

Во главе группы вышагивал невысокий даже по местным меркам тип. Вообще-то низкий рост вполне компенсировала его феноменальная ширина. К тому же густой, ниспадающей ниже пояса и тщательно заплетенной в дюжину косичек бородище мог бы позавидовать самый требовательный к собственной внешности сын подгорного народа. Наш герой не первый год вел дела с кланом Рунгвальд и столь колоритную личность не мог не знать.

– Ух ты! Никак сам лейтенант Беор сегодня службу несут?! – громко воскликнул Глан, не скрывая своей радости – с этим коротышкой он частенько сиживал в таверне, и за компанию они «урегулировали» не один бочонок пенистого гномьего эля.

После того как группа приблизилась к воротам, лейтенант, демонстративно игнорируя томящегося в замкнутом пространстве Охотника, извлек из кармана своих широченных портов ключ размером с приличный пистоль и вставил его в замочную скважину. Пока начальник караула возился с замком, двое его подчиненных, неожиданно для Глана, навели на него свои автоматические винтовки, всем своим воинственным видом давая понять, что готовы пустить оружие в ход, если тот начнет вести себя как-нибудь не так.

– Ну и ну! – озадаченно покачал головой молодой человек. – Значит, теперь так принято встречать гостей в клане Рунгвальд? Мало что мурыжат невесть сколько под замком, теперь еще и огнестрелы наставили на человека! – продолжал возмущаться Глан. – А тебе, Беор, должно быть стыдно: как пиво дуть за мой счет, ты тут как тут, а теперь напустил на себя вид, будто первый раз видишь старину Глана!

Наконец коротышка соизволил снизойти до ответа:

– Ты, паря, особливо не шебуршись. По нашим данным, Глан Охотник в настоящий момент находится в шахте глубоко под землей. Смекаешь, вьюнош?

– А кто же в таком случае я? – захлопал глазами «вьюнош».

При этом выглядел Глан до такой степени глупо, что даже суровые гномы из группы сопровождения и напряженно замерший за пулеметателем на своей вышке Узхад весело заулыбались. Лишь лейтенанту Беору удалось сохранить серьезную мину на своей бородатой физиономии.

– Во-во, человече, счас мы и займемся выяснением твоей личности. Ну-кося, встань прямо, опусти ручонки и смотри на дядюшку Беора.

После этих слов лейтенант извлек из кармана своих необъятных портов какую-то штуковину, по форме напоминающую лупу, коими пользуются часовых дел мастера. Ловко пристроив означенный прибор в правом глазу, Беор с некоторой опаской воззрился на юношу. При этом он карикатурно напоминал какого-нибудь вооруженного мелкоскопом алхимика-естествоиспытателя, пытающегося пересчитать количество ножек у ядовитой мокрицы – вроде бы интересно, но вдруг плюнет ядом, да прямо в око.

Осмотр занял довольно долгое время. Поначалу гном не рисковал приблизиться к Глану, соблюдая приличную дистанцию, ходил вокруг человека да приговаривал:

– Гм… гм… аура чистая… гм… вредоносных инклюзий не отмечается… гм… прекрасная подделка. Если бы я не был уверен в том, что Счастливчик сейчас в другом месте, мог бы вполне принять этого за него.

– Послушай, прохвессор! – Охотнику наконец надоели причитания возомнившего невесть что коротышки. – Может, все-таки ты меня поспрошаешь насчет чего-нибудь эдакого, известного только Счастливчику и тебе?

– Ага, экзаменацию, значица, предлагаешь устроить, – радостно заулыбался гном, при этом «лорнет» выпал из его глаза, благо шустрый коротышка успел подхватить его своими короткими, ручонками.

– Ну да, ваша бородатая милость, – саркастически ухмыльнулся Глан, вполне предугадывая характер будущих вопросов.

– Хорошо, – хитро ощерился Беор. – А скажи-ка мне, вьюнош, на каком стакане сломался Счастливчик во время нашей последней с ним пьянки в «Кайле и лопате»?

– Во-первых, – физиономия Глана расплылась едва ли не от уха до уха, – последняя наша с тобой пьянка была не в «Кайле и лопате» а в «Удалом горняке», а во-вторых, сломался не я, а твоя бородатая задница. Помнится, уговорили мы тогда с тобой три кварты «Огненной лавы» и пару бочонков орочьего темного.

– А чем закусывали? – Под давлением неопровержимых доказательных фактов физиономия коротышки скуксилась, словно от доброй порции яблочного уксуса. Он даже пожалел, что затронул столь щекотливую для своего гипертрофированного самолюбия тему. Но кто же мог ожидать, что пришлецу доподлинно ведомо все о той бесславной для лейтенанта вечеринке?

– Помнится, был поросенок, коего ты приговорил, считай, в одиночку, ну рыбка соленая и вяленая, кажись, форель, семга, желтопузик, шашлык из баранины, горшок бобов, каравай ржаного хлеба. А!.. икра еще была паюсная – не ахти какая, с тухлинкой, ты тогда еще одноглазому Ханцу едва не накостылял за «протухший продухт».