Монстр лазейку найдет! - Лизи Харрисон

21 окт 15:27

БРЕТТ: Не забуду.) Кстати, ты серьезно насчет «все забыто»?

КОМУ: ФРЭНКИ

21 окт 15:28

БРЕТТ: Ау!

КОМУ: ФРЭНКИ

21 окт 15:29

БРЕТТ: Ты там?

КОМУ: ФРЭНКИ

21 окт 15:30

БРЕТТ: Фрэнки!

Глава ***

(Эту главу мы пропустим, у нее номер несчастливый)

Глава 14

Любовь и мясо

Ниньо навел камеру на сестру. Его свалявшиеся черные патлы загородили объектив, но он быстро запихал их за ухо.

– Ну, это… действуй! – крикнул он.

Это слово стало для Клодин не столько командой, сколько девизом, который помог ей пережить первую неделю заточения. Она больше не слонялась по отелю в унынии, клянча у братьев, чтобы те поучили ее водить, и не собирала пазлы с котятками на тысячу частей, оплакивая неминуемую кончину своего Дня Варенья. Нет уж! Если она хочет проложить себе путь в беспощадном мире самодеятельного дизайна, нужно расширять свой блог! Поэтому Клодин подрядила младшего брата, сперла ключ от девятого номера и взялась за работу.

– Привет! Я – Клодин Вульф, – объявила она, уверенно улыбаясь. – Перед вами очередной выпуск «Волк выход найдет!».

Это был уже пятый выпуск, который она сняла за эту неделю. Хотя ее семь верных поклонниц об этом пока не знали. Им, как и ей, придется пребывать в неведении до тех пор, пока жизнь вернется в нормальную колею и Клодин получит доступ к компьютеру. Но зато, когда это время настанет, разочароваться им не придется!

– Меня наняли затем, чтобы переоборудовать этот номер в отеле, придав ему современный шик. При этом я не буду использовать ничего, кроме строительного мусора и своего творческого воображения!

Ниньо фыркнул. Он-то знал, что никто ее не нанимал и что ей будет, если она не сумеет вернуть номер в первоначальный вид, пока родители не пронюхали.

Три дня назад скромный номер сельского отеля был отделан в сосново-зеленых тонах, обставлен некрашеной сосновой мебелью, а в центре его красовалась просторная двуспальная кровать, застеленная красно-голубым тканым покрывалом навахо. Сейчас, к вечеру пятницы, помещение было близко к тому, чтобы превратиться в Клевую Квартирку, которая привела бы в восторг любого человека моложе восемнадцати.

Мини-холодильник был разукрашен многоцветной мозаикой из битой посуды, складывающейся в слово «ЕДА». В ванной такой же мозаикой было выложено «ДУШ», над кроватью – «СОН». Старые жестянки из-под кофе были обклеены мехом (спасибо братьям!) и выкрашены в пурпурный, под цвет фальшстены. В банки Клодин разложила расчески, кисточки для макияжа, ручки и даже говяжьи палочки. Старые книги в твердых переплетах, «позаимствованные» из библиотеки отеля, были сложены в стопки, оклеены красивыми глянцевыми фотографиями и превратились в своеобразные прикроватные тумбочки. На одной были фотографии того, как делать надо, на другой – того, что делать не следует. Старая семейная коллекция CD-дисков, которая хранилась в отеле для гостей, еще не верящих в непреходящее могущество iTunes, тоже наконец-то пошла в дело. Клодин наклеила диски на деревянные стены, блестящей стороной наружу, чтобы у гостей создавалось впечатление, будто они ночуют на дискотеке. Кому же такое не понравится?

– Сегодня, – продолжала Клодин, – я покажу вам, как сделать из коллекции кукол «Polly Pocket» оригинальный абажур. Или даже «кукложур», как я его называю.

Она прошла по ковровой дорожке, которую вскоре предстояло украсить блестками, к столу. Стол был завален проводами, куколками и мотками проволоки. Ниньо последовал за ней.

– Прежде чем начать, важно помнить, что…

Внезапно Клодин насторожила уши. Вдалеке загремела музыка.

– Погоди, – сказал Ниньо, опуская камеру.

Дожидаясь, пока помеха исчезнет, Клодин посмотрела на себя в зеркало. Приближалось полнолуние, а с ним – обычные признаки надвигающегося превращения. Ее ногти и каштановые волосы с обеда успели отрасти минимум на полдюйма. Обмен веществ все ускорялся, и обтягивающее мини-платьице баклажанового цвета, которое она надела всего часом раньше, уже сделалось слишком просторным в талии. А желтовато-карие глаза горели буйной страстью. Даже смешно: любая телеведущая душу бы продала за все это, а она почему-то вынуждена прятаться!

Музыка приближалась. Люди пели хором, голоса доносились приглушенно, как будто из машины. Песня Кеши «We R Who We R», включенная на полную громкость. Клодин затаила дыхание, прислушиваясь к давно забытому веселью.

– Сюда едут! – сказал Ниньо, подбегая к окну. – Гляди!

На дорожку въехал черный джип «Escalade». Как это похоже на нормалов с их эгоцентризмом – ну конечно, табличка «МЕСТ НЕТ» повешена не для них! Знали бы они, что женщина, которая готовит им тот вкусный шпинат со сливками, носит сетку для волос на всем теле!

В джипе взвыли на два голоса:

– We’ll be forever young![12]

– We are who we are![13] – подтянула Клодин. Она знала эту песню до последнего слова. Еще бы! Ляля каждое утро врубала ее у себя в машине, отправляясь в школу… «Обожемой!» Она бросила Ниньо ключ от номера.

– Сворачиваемся! Закрой тут, ладно?

Клодин ссыпалась по лестнице, застеленной дорожкой цвета лесной зелени, и выскочила на улицу, навстречу джипу.

Стекла запотели – вероятно, оттого, что внутри была удушливая жара, но Клодин, не колеблясь, распахнула водительскую дверцу и прыгнула внутрь. Ляля с ее дядей Владом приплясывали у себя на сиденьях и размахивали руками над головой, подпевая последнему припеву.

– Дини! – Ляля бросилась в распахнутые объятия Клодин. Они не виделись всего неделю, а обнимались так, будто прошла целая вечность.

– Ну, понимаю, я тут лишний! – пошутил дядя Влад, перегибаясь через племянницу и вырубая зажигание. – Пожалуй, поступлю-ка я, как ночной крем для глаз – уберу мешки!

Ляля уже стучала клыками: жара ушла через раскрытую дверь, и ей сделалось холодно. Очевидно, серая мужская шляпа, желтая толстовка, черный атласный блейзер, легинсы и сапоги до колен были недостаточно теплыми, чтобы согреть ее в этот вечер, когда на улице было всего плюс двадцать. И вид у нее был такой, словно она несколько дней ничего не ела.

– Мешки? – переспросила Клодин. – Какие еще мешки? Что вы тут делаете? Где вы были?

– Слушай, давай поговорим об этом под крышей, а? – сказала Ляля, взяв с заднего сиденья пару зонтиков. – Тут у вас, в деревне, такая холодина!

– Что происходит? – спросил вышедший на порог Клод. – Мама зовет ужинать. А где Ниньо?

На Клоде была его спортивная футболка – по той же причине, по какой Клодин накрасила ногти зеленым лаком с блестками и налепила на них серебряные наклейки-бантики: он тоже не терял надежды.