Первая в списке - Магдалена Виткевич

я. Но сил уже не осталось, и я тихо добавила: – Думаю, он любил нас. А может, он никогда никого не любил, а просто направо и налево, то тут, то там влюблялся?

– Карола, подумай, что теперь нужно сделать. Смотри, ты ведь знаешь только версию этой женщины.

– Там на стене висела фотография моего отца с их ребенком. Я знаю, что ребенок тут ни при чем, но я уже ненавижу его! У него есть мой папа, а у Майки папы нет! А ведь он ей нужен не меньше, чем этому… Оливьеру!

– Ты права. Отец нужен каждому. – Филипп достал платок и вытер мне слезы. – Как я понимаю, ты собиралась переночевать у него?

Я утвердительно кивнула. Только сейчас я начала волноваться. У Филиппа есть свои дела. Ведь зачем-то он приехал в этот Берлин. А вместо решения своих проблем он вынужден утешать какую-то зареванную девицу. И это при том, что на дворе уже практически полночь.

– Если бы ты знал, что из-за меня у тебя будет столько проблем, ты бы наверняка сто раз подумал, прежде чем брать меня попутчицей до Берлина…

– Не спорю, получилось интересно, – сказал он с иронией. – С тобой не соскучишься.

Я грустно улыбнулась. Бросила прощальный взгляд на дом с номером шестнадцать.

– Можем ехать отсюда? – спросила я.

– О'кей. Пойдем перекусить и подумаем.

Мы поехали в турецкую закусочную, мимо которой уже проезжали. Ту, о которой я думала, что пойду туда с папой и проведу приятный вечер. Я поехала туда с Филиппом, который, хотя и был человеком совершенно чужим, выказал мне гораздо больше сердца, чем мой собственный отец.

Шашлык был очень вкусный. Улыбчивый, приветливый турок священнодействовал, щедро накладывая овощи на тарелку.

– Видишь? С пустым желудком очень плохо думается.

– Теперь мы наелись. Ты думаешь, мы сможем придумать что-то большее? Разреши, я расплачусь с тобой, и мы разбежимся.

– Ага, разбежалась она. Куда ты пойдешь? – горько усмехнулся Филипп. – Не может быть и речи. Я завтра возвращаюсь, поедешь со мной.

Мне захотелось броситься ему на шею, обнять его.

– Но есть одна проблема, – серьезно сказал он. – Я не планировал останавливаться в отеле. Думал, поеду на парковку за городом, недалеко от станции метро, и вздремну в машине, а завтра просто улажу все свои дела. У меня есть спальный мешок и два одеяла. И кажется, какая-то запасная толстовка от спортивного костюма.

Я улыбнулась ему сквозь слезы.

– Можно я… останусь с тобой в машине? – робко спросила я.

– Ну а я о чем говорю! – нетерпеливо фыркнул он. – Одни проблемы с этими детьми!

Я обняла его. Наверное, он был удивлен этим внезапным всплеском эмоций, погладил меня по голове и ласково посмотрел на меня.

– Все будет хорошо, малыш, – сказал он и быстро отвернулся.

Мы сели обратно в машину.

– А можем мы… – начала я, снова робко.

– Еще раз туда проехать?

Я кивнула. Он знал, что я чувствовала. Нахмурился и свернул на улочку, где жил мой отец. Вернее, человек, отрекшийся от своей дочери и в довершение всего сменивший фамилию. Видимо, для того, чтобы оборвать с нами все связи.

Мы снова остановились перед домом номер шестнадцать. Наверное, при других обстоятельствах эта улица могла бы мне понравиться. Красивый дом, высокие деревья, растущие вдоль здания, белая входная дверь, номер дома с подсветкой.

– Жаль, что не может быть другого варианта того же события.

– Если в кино, то может.

– Мне всегда нравились фильмы о том, «что было бы, если бы».

– Мне тоже.

– Я даже помню один немецкий, очень даже хороший…

– «Беги, Лола, беги».

– Вот именно. – Я улыбнулась. – Уж и не вспомню, о чем он.

– Значит, надо посмотреть еще раз.

– Наверное, надо, – кивнула я. – Ну так что, едем?

– Само собой. – Филипп повернул ключ в замке зажигания, и мы тронулись.

Надо же, а ведь по этим улицам ходил мой отец. Наверное, возил коляску с маленьким Оливьером и показывал ему мир. Он делал для него то, в чем отказал нам.

Мы подъехали к станции метро. Филипп остановился в самом конце паркинга. Здесь даже не были видны огни станции.

– Знаешь, если бы я знал, что сегодня ночью у меня будет компания, я бы выбрал другие апартаменты, – пошутил он.

Я рассмеялась.

– Ну да, а если бы ты знал, что это будет за компания, ты бы не искал попутчика.

– Нет, пойми меня правильно, я не жалуюсь, просто мне интересно. – Он вышел из машины и открыл багажник, достал одеяло и спальный мешок. – На, возьми это. А то только от одного твоего вида становится холодно.

– Спасибо.

– Есть у тебя с собой какая-нибудь кофта? Надень, может быть прохладно.

– У меня есть свитер. Думаю, не замерзну.

Я оделась, откинула сиденье и залезла в спальный мешок, а сверху накинула одеяло. Филипп переодевался на улице. Через некоторое время он пришел в теплых спортивных штанах и темно-синем балахоне с капюшоном, который закрывал ему половину лица. Он занял место на водительском сиденье, откинул его назад и снял ботинки. На ногах у него были носки ручной вязки ядовито-оранжевого цвета. Мне всегда казалось, что парень в таких носках не может выглядеть мужественно. Но Филипп выглядел великолепно. Несмотря на эти носки.

Он заметил мой взгляд.

– Сестра связала, подарок, приходится носить, – пожал он плечами. – Она знает, что я ночую в экстремальных условиях. И утверждает, что носки всегда кстати. Знаешь, такая позитивная сумасшедшая. Фэн-шуй, хо-о-поно-поно и положительные энергии. Поэтому у меня есть эта положительная энергия даже в носках. Но она так настроила меня, что, если бы у меня их не было, я бы чувствовал себя неуверенно.

Я громко рассмеялась.

– Я тоже хочу такие носки!

– Такие носки еще надо заслужить! – заявил Филипп. – Моя сестра не вяжет их кому попало.

– Ты считаешь, что я кто попало? – налетела я.

– Это еще предстоит выяснить, – улыбнулся он.

– Подумаешь! – возмутилась я. – Не очень-то и нужны были. Да и заболталась я тут с тобой, даже забыла, зачем я здесь. Вообще-то я тут по делам, а не на уик-энде с друзьями.

– Не бери в голову, тем более что этого уик-энда осталось еще несколько часов.

Я забралась поглубже в спальный мешок.

– Холодно? – спросил Филипп. – Только не простудись, иначе это ляжет тяжким грузом на мою совесть. – Он сел и стянул с себя толстовку. – Надень вот это.

– А ты?

– У меня есть вторая, но боюсь, что она грязноватая. – Он полез в багажник и достал вторую толстовку. Точно такую же.

– Такая же? У тебя всё