Лу за гранью свободы - Марианна Красовская

добыча, а я-то жаловалась, что мясо кончается! Этот цыпленок размером с доброго хряка, а мясо нежное-нежное… Сейчас обложу его овощами и в духовку.

— Сколько их было?

— Два, как и всегда. Одного в бочку и жиром зальем. Потом продадим снизу, это редкий и дорогой деликатес. Ты бы шла к капитану. Они там гнездо разбирают. Много всякого… дивного нашли.

Лу поспешила выйти. Кровь на палубе застыла бурыми разводами. Два ведра воды никак не исправили ситуацию. На корме высилась внушительная куча металлолома: куски обшивки, какие-то трубы, ржавые полосы и прочий хлам.

— Здесь железа немного, — сказала Лу, пиная обшивку. — Откуда? Никель, алюминий, композитные сплавы.

— Сам знаю, — буркнул сердитый Байд. — Ну, ножи ведь из этого можно выточить?

— Алмазным резцом разве что.

— Значит, можно. Все лучше бронзы. Да, расплавить можно не все. Но прочность явно отличная.

С этим Лу пришлось согласиться.

— Ты знаешь, что это было?

— Да. Катер воздушный. Модель не назову, слишком мало осталось. Но кресло почти целое, даже ремни сохранились. Там… человеческих останков не было?

— Смешная ты. Клюв у Рух видела? Она сожрет взрослого мужика и не заметит. Если и было, то недолго очень. Что-то еще знакомое есть?

— Нет. Ну вот те кривые штуки похожи на железо, потому что ржавые. Котелок, похоже, бронзовый. А тряпки… просто тряпки.

— И носков с десяток! — этот факт капитану нравился. — Нужно будет спуститься на остров, продать добычу и немного передохнуть. Не дверь, конечно, но и не пустяки. Хорошо получилось, богато.

Лу не видела в этой куче хлама ничего ценного, кроме разве что кресла пилота. Оно было устаревшей модели, но анатомическое. Сидеть в нем или лежать куда удобнее, чем на тощем матрасе на дощатом полу. Впрочем, ей это кресло точно не достанется. Ей даже носка не перепадет. Байд щедростью явно не отличается.

— Дрова еще. Дрова — это хорошо, — рассуждал Байд. — Да еще сухие. Кости всякие мы выкинули. Оставили скорлупу, она на разные зелья пойдет. Перья продать можно тоже. Не за птицей мы шли, но вышло удачно.

— А помыться на острове можно будет? — спросила Лу.

— Тебе даже с корабля сходить нельзя. Но не волнуйся, твоя доля тут тоже есть. Ты же теперь наша, верно?

15-2

Спустя еще пару часов корабль затрясло и замотало из стороны в сторону. Лу уже знала — так ловят течения. Потом даже качка прекратилась, значит — поймали. От ужина она отказывалась как могла, но пришлось все же поесть. И самое противное — вкуснее мяса она в жизни не пробовала. Ну, она утешила себя мыслью, что птенцы были обречены. Не они, так кто-то другой. Тем более, мать их, скорее всего, сожрала не одного человека в своей жизни. Она явно была хищницей, а рыб и других птиц в небе Лу пока не встречала.

На войне как на войне, короче.

А потом матросы забегали и засуетились. Лори принялась привязывать котелки к крюкам на стене, а утварь поменьше прятать в деревянные ящики.

— Капитан сказал, что вода закончилась и палуба грязная. Пойдем в дождевую полосу. Вот и увидишь, что такое настоящий шторм в небе, — весело сказала повариха.

— Не страшно?

— Очень страшно. Но “Буревесник” — крепкая лошадка. Да и не сунется никто в такой шторм, который фатально опасен. Так, маленькая бурька. Буречка.

— Буреночка, — пробормотала Лу, ежась. Ей хотелось помыться, все тело давно чесалось. А воды и вправду уже не хватало. Но стоит ли рисковать?

— Мы свернули в сторону из-за гнезда. Так бы были на приколе к завтрашнему утру, а теперь неизвестно, как пойдет. Далеко ушли, в поток встали другой. Нисходящий, но не туда, куда хотели плыть, так Энрике сказал, а он разбирается в течениях.

Лу ни в чем не разбиралась, кроме того, что от грязи бывают проблемы со здоровьем. Дизентерия там, глисты, еще всякое. Антибиотиков тут она не наблюдала. Можно сдохнуть от любой инфекции. Поэтому буря так буря. Какая разница, как жизнью рисковать?

Счастье еще, что у нее имплант стоит. Нет женских дней, а то со стиркой тут туго очень.

Бурю догнали к вечеру. Лу рискнула выползти на палубу, чтобы увидеть, как разом потемнело небо. Сверху клубились черные тучи, пахло озоном. Миг — и вокруг взорвалась стихия. Словно они нырнули под водопад. Потоки воды обрушились на палубу, Лу не удержалась на ногах. Ее пригнуло, залепило нос и рот, мигом вымочило до нитки. Она разом ослепла и оглохла. Вцепилась во что-то, судорожно пытаясь вдохнуть. Какая нелепая смерть!

Но вдруг ее накрыло плотным покрывалом, тяжелым, но не пропускающим воду. Она закашлялась, хватая губами воздух, невольно прижимаясь к могучему горячему телу.

Джанно! Снова ее, непутевую, спасает! Скорее угадала, чем расслышала слова:

— Рабы должны держаться вместе!

Хотела возразить, что уж она-то не рабыня, несмотря на глупые обстоятельства, в которые попала. Но решила, что молчание — золото. Зато можно было немного осмотреться через щель в ткани.

На палубе было пусто — кто ж еще сунется наружу в бурю? Лу болтало из стороны в сторону, а Джанно стоял на ногах так уверенно, словно был с палубой одним целым, да еще ее удерживал сильной рукой. Но неужели все же корабль неуправляем? Или кто-то стоит за штурвалом? Найдется ли сила, способная удержать его? Джанно мог бы, наверное, но он держит глупую девицу, которую чуть не сгубило любопытство.

— Смотри, смотри! — сжал ее плечо чернокожий. — Возле парусов!

Лу высунула нос из-под своего укрытия и ахнула: вокруг мачт плясали полупрозрачные силуэты… медуз? Нечто непонятное, искрящееся и со щупальцами.

— Плохо дело. Мы в пузыре. Надо валить. Беги на камбуз, я к парусам.

Его голос вдруг показался буквально громовым. Вокруг была тишина, воды больше не было. Только “медузы” взрывались искрами.

Что ж, по крайней мере от потеков крови не осталось и следа. А еще она помылась. С трудом удерживая на плечах армированное брезентовое полотно, которое было таким легким, пока его держал Джанно, Лу доползла до убежища. Поглядела еще раз: Джанно и еще несколько матросов суетились рядом с мачтами. На капитанском мостике возле штурвала виднелись две фигуры, побольше и поменьше. Байд и Энрике. Корабль даже не шатало, он мелко, едва заметно вибрировал, и это было еще