Двухгадюшник. Рассказы - Максим Михайлов

— Мисс Форсдейл, — продолжал шеф. — Я попрошу еще раз повторить рассказ о Ваших проблемах для мистера Карсона. Ему предстоит ими заниматься, и, наверняка, у него, как у профессионала, возникнут к Вам вопросы.

— Это что, абсолютно необходимо? — недовольно вмешался Кросби. — Я считаю…

— Да, абсолютно необходимо, — ледяным тоном прервал его Кеннет. — Начинайте мисс.

Доктор открыл было рот, собираясь разразиться возмущенной тирадой, но, натолкнувшись на бесстрастный взгляд голубых глаз истребителя, видимо передумал, и лишь что-то невнятно пробурчал.

Женщина помолчала, собираясь с мыслями, и судорожно сглотнув начала:

— Я принимала «Черный Морфей»…

Кеннет ободряюще кивнул, он понял это, как только увидел ее расширенные зрачки. Собственно «Черный Морфей» и стал причиной появления профессии истребителей, да и самой компании «Дрим» и ей подобных. Лет тридцать назад, когда «Морфей» только появился, никому бы и в голову не пришло назвать его «черным». Наоборот широкая рекламная компания кричала с экранов телевизоров, что случилось чудо, наконец найден абсолютно безвредный для здоровья наркотик, безопасный в любых, сколь угодно больших дозах, не формирующий зависимости. Человек, принявший белый порошок, засыпал и видел прекрасные сны не отличимые от реальности, в которых сбывались все его самые сокровенные, самые смелый мечты и желания, даже те в которых он сам не смел себе признаться. Удивительно ли, что новый препарат получил огромную популярность. Изобретатель — французский химик Жильбер стал самым известным человеком на планете. «Морфеем» лечили даже наркоманов, после чего несчастные уже не нуждались в химическом зелье которое раньше доводило их до экстаза. «Морфей» прописывали душевнобольным и просто людям страдающим депрессией. «Морфеем» повально увлекалась «золотая молодежь». Апофеозом славы для Жильбера стало вручение ему Нобелевской премии. Однако, как и сам легендарный создатель динамита, он дал людям больше страданий чем пользы и принес в мир едва ли не столько же несчастий.

Гром грянул через два года после начала серийного производства препарата. Чудесные сны многих завзятых любителей «Морфея» неожиданно превратились в кошмары, наполненные ужасом, извечным страхом гнездившемся в подсознании. Действие препарата как бы поменяло знак с плюса на минус. Как в начале курса препарат высвобождал из оков глубинных помыслов человека сокровенные мечты и желания реализуя их во сне, так при достаточно длительном приеме проявилось обратное действие — теперь из тайников подсознания извлекались тайные страхи и беспощадно возникали за сомкнувшимися от усталости веками. Кошмары уже не отступали независимо от того, продолжал человек принимать «Морфей» или нет. С каждым днем они становились красочнее, реальнее. Люди боялись ночи, боялись заснуть, сходили с ума, кончали самоубийством. В довершение всего выяснилось, что женщины, принимавшие «Морфей», рожают психически ненормальных детей, терзаемых ужасом ночи с рождения и из-за этого замедленных в развитии и туповатых порой полностью растениеобразных в плане духовной жизни. Производство препарата было строжайше запрещено. Лучшие медицинские светила бились над проблемой излечения жертв «Морфея», но безуспешно, кошмары продолжались. Скоро они появились у тех, кто не принимал препарат систематически. Даже раз в жизни, из любопытства попробовав «Морфей», человек рисковал рано или поздно оказаться лицом к лицу со своим персональным ужасом, извлеченным из самых глубин его подсознания. Тогда-то «Морфей» и стали называть черным. Тогда-то и появились истребители, борцы с кошмарами, добровольно уходившие в страну «Черного Морфея», в Запределье. Ведь то, что неуязвимо снаружи, всегда можно поразить изнутри.

Губы женщины дрожали, глаза подозрительно завлажнели.

— Успокойтесь, — поспешно проговорил Кеннет. — Вашей вины тут нет. Вам совершенно не в чем себя обвинять и нечего стыдиться. Этот препарат принимал каждый третий. Не Ваша вина, что у него обнаружились такие неприятные свойства. Успокойтесь, прошу Вас, и расскажите мне о своем сне. Как давно он появился?

— Примерно год назад, я обратилась к психоаналитику, но он не смог помочь.

— Я не смог! — возмущенно воскликнул вальяжный, всплеснув руками, как бы приглашая присутствующих в свидетели вопиющей несправедливости.

— Да Вы же сами отказались от моих услуг, предпочтя им эту сомнительную компанию. Ведь мы уже добились определенного прогресса!

— За год вы добились только прогресса? — медленно закипая, спросил Кеннет. — Целый год эта женщина плакала по ночам, боясь заснуть. Ну еще бы, куда торопиться пока денежки исправно капают на ваш счет?! Или вы не знаете, что синдром «Морфея» официально признан в психиатрии неизлечимым?!

— Странно слышать упреки в корыстолюбии от людей, запросивших за час работы больше денег, чем я получаю за несколько месяцев, — ничуть не смутившись, парировал Кросби.

Кеннет уже набрал в грудь воздуха, готовясь достойно ответить. Но его опередил шеф. Слывший человеком неизменно вежливым и хладнокровным, на этот раз он взорвался.

— Ну вот что, уважаемый! — рявкнул он так, что мисс Форсдейл, оторопело следившая за началом перебранки, вздрогнула в своем кресле.

— Мои парни рискуют жизнью, а никакие деньги не стоят человеческой жизни! К тому же они добиваются результатов, а не прогресса! Понятно вам, напыщенный индюк?!

Кеннет удивленно покачал головой и украдкой показал шефу оттопыренный большой палец. Кросби обиженно засопел, но ответить на выпад в свою сторону не решился.

Кеннет вспомнил, как их, совсем еще зеленых курсантов отряда истребителей, привели посмотреть на реальную работу. Обнаженное тело истребителя, опутанное сложной паутиной проводов и датчиков, истошный вой сирены, суета медиков дежурной бригады и длинные красные полосы как бы изнутри вспухающие на загорелом плече, рвущуюся кожу и темно-вишневую кровь, медленно заливающую белоснежные простыни. Потом, когда они, потрясенные до глубины души подростки, вернулись в учебный корпус, руководитель группы рассказывал:

— Это, так называемая «обратная связь». Обычно о всех повреждениях тело посредством болевых импульсов докладывает мозгу, а он уже принимает решение, как действовать в сложившейся ситуации и что предпринять телу для защиты. Здесь же наоборот, погруженный в пространство Запределья мозг настолько уверен в реальности полученной травмы, что дает приказ костным и мышечным тканям ее реализовать. Запомните, в Запределье свои законы, и то, что безопасно для клиента, может вас убить. Клиент, получив смертельную рану, проснется от страха, вы — погибнете. Игра абсолютно честная: вы можете уничтожить кошмар, кошмар может уничтожить вас. Или — или, третьего не дано!

Поток воспоминаний оборвал дрожащий голос клиентки.

— Это повторяется каждую ночь. Едва закрываю глаза, я оказываюсь перед входом в склеп, на кладбище. Спускаюсь под землю и вижу ребенка. Девочку лет трех-четырех. Она плачет и зовет меня. Я хочу успокоить ее, подхожу и тут… Даже не знаю как это описать… В общем она превращается в отвратительное чудовище.

— Стоп! — громко скомандовал Кеннет и подошел к стоящему на столе компьютеру, быстро нашел нужный файл, щелкнул кнопкой мыши. По экрану дисплея поплыли жуткие монстры, создать таких было бы не под силу даже искушенным режиссерам фильмов ужасов. Компьютерная картотека была довольно обширной и включала в себя все, с чем встречались истребители за годы работы, изображение и подробное описание сильных и слабых сторон каждого чудовища. К счастью обычно кошмарные монстры Запределья, порожденные человеческой фантазией весьма однобокой у среднего обывателя, довольно сильно походили друг на друга и условно делились на несколько десятков видов, что значительно облегчало работу истребителя, позволяя заранее готовиться к встрече с тварью имеющей определенный набор свойств и уязвимых мест. Плохо было только то, что монстры обладали способностью к эволюции уже не зависящей от человеческой выдумки, и реализовывали ее очень быстро, так что отправившись уничтожить какое-нибудь заурядное чудо, истребитель всегда рисковал встретиться с неприятной неожиданностью типа контактного яда, внезапно вылетающего из ноздрей монстра. Как и почему стало возможно саморазвитие выдуманных чудовищ без участия придумавшего их человека было до сих пор неясно — над этой загадкой бились лучшие психиатры и нейрохирурги, высказывали гипотезы одна невероятнее другой, но все предположения и рецепты борьбы опровергались жестокой практикой истребителей, порой оплачиваясь их здоровьем а то и жизнью.

Жуткие морды сменяли одна другую.

— Вот! Вот этот похож! — воскликнула женщина, в волнении тыча пальцем в чешуйчатую тварь, покрытую отвратительной зелено-бурой слизью. Кеннет мгновенно остановил программу-просмотрщик зафиксировав изображение на экране монитора.