РАСПАД - Андрей Ваджра

На аналогичных позициях стоит и канцлер Германии Ангела Меркель. «Мы должны определиться, как можно тесно сотрудничать с нашими соседями так, чтоб не обязательно каждый из них становился членом ЕС», - заявила она во время дискуссии с участниками общенемецкой встречи католиков в городе Саарбрюкен 26 мая 2006 года. По поводу того, что к ЕС хотят присоединиться Украина, Молдавия и много других стран, Меркель сказала: «Я думаю, мы с этим не справимся, это испугает людей».

Как можно заметить, в Евросоюзе Украину европейским государством не считают (в лучшем случае – элементом внешнего периметра безопасности). И это понятно, ведь современная Европа – это не только общее культурное и историческое наследие (к которому наша страна не имеет никакого отношения), но и единые стандарты. Прежде всего, эти стандарты касаются экономического развития европейских стран и уровня жизни европейцев. И чтобы попасть в ЕС, необходимо хоть как-то соответствовать этим стандартам, т.е. быть такими же богатыми и счастливыми (например, на Украине средняя зарплата составляет около 2% средней зарплаты в Дании). Сомнительно, что кто-то, находясь в здравом уме и твердой памяти, может заявить, что Украина этим стандартам соответствует, или будет соответствовать в ближайшие десятилетия.

Далее. «Евроукраинцы» так увлечены стремлением попасть на свою историческую Родину, воссоединиться с когда-то трагически утраченной европейской семьей, что совершенно не хотят обращать внимание на тот факт, что не все члены ЕС получают одинаковые привилегии и выгоды от пребывания в данной организации. Как заявляют многие эксперты в самой Европе, безусловный выигрыш от создания Евросоюза имеют только правящие финансово-политические группы Германии и Франции, маленькие европейские страны со слабой экономикой не получают тех выгод, на которые рассчитывали. Абсурдность сложившейся ситуации такова, что даже в самом ЕС не все четко осознают, чем на самом деле является эта организация.

Украинцы «европейского происхождения» так до сих пор и не поняли, что богатые государства, создавшие Евросоюз, и входящие в так называемый «золотой миллиард», стали богатыми не из-за своего членства в ЕС, они достигли высокого уровня жизни еще до возникновения этой организации. И создавался Евросоюз не из идеалистических соображений, а только лишь во благо меркантильной целесообразности. Это не великое братство народов, как кажется некоторым украинским романтикам, а объединение производителей, торгашей и потребителей, которое должно сделать их сильнее неевропейских конкурентов. Именно поэтому можно посоветовать тем украинским политикам, которые бредят Европейским Союзом, внимательно изучить проект конституции ЕС и условия членства, которые свидетельствуют как раз о том, что далеко не всем странам Европы выгодно такое членство. Наверное, не случайно Швейцария, Норвегия, Исландия и Лихтенштейн до сих пор наотрез отказываются от предложения вступить в данную организацию, а французы и голландцы 29 мая и 1 июня 2005 года на общенациональных референдумах отвергли евроконституцию. Из 25 членов ЕС на данный момент только 13 государств одобрили основной закон Союза, при этом в Германии она была принята лишь только потому, что правящие круги этой страны не рискнули выносить конституцию на общенациональный референдум, а потащили ее через парламент. В связи с этим возникает закономерный вопрос: если (как утверждает пропаганда) Евросоюз это почти рай земной, то почему в него так сложно затащить европейские народы?

Чтобы получить представление о всех прелестях членства в ЕС, украинцам «европейского происхождения» стоит скрупулезно изучить опыт Польши, одной из наиболее развитых стран Восточной Европы, чьи евроинтеграционные успехи преподносятся на Украине в качестве эталона.

В конце 1989 - начале 1990 года, Польша, первая среди постсоветских стран приступила к радикальным экономическим реформам в форме так называемой «шоковой терапии». Суть этих реформ была крайне проста – приватизация прибыльных государственных предприятий и ликвидация неприбыльных (с точки зрения «европейских стандартов»). Фактически в течение 15 лет Польша была продана, как говорится, с потрохами западным финансовым и промышленным структурам примерно за 73 млрд. долларов США (!). [89] Главными приватизаторами польской экономики (более 70% общего объема прямых иностранных инвестиций) стали транснациональные корпорации со штаб-квартирами во Франции, США, Германии и Нидерландах.

Вплоть до конца 1998 года иностранцы наиболее активно скупали промышленность, особенно пищевую, автомобильную, деревообрабатывающую, полиграфическую. Так же западными компаниями была благополучно приватизирована на корню телекоммуникационная отрасль Польши. Затем в их руках оказалась сфера услуг, прежде всего финансовых (вследствие приватизации государственных банков и допуска иностранных инвесторов в секторы страхования и пенсионного обеспечения). На данный момент доля иностранного капитала в польской банковской сфере превышает 70%.

Сейчас большой интерес западные компании проявляют к энергетической системе страны в связи с предстоящей ее приватизацией. Польское правительство планирует продать 17 электростанций, 19 теплоэлектростанций и 33 электросети, а так же газораспределительную компанию PGNiG. Кроме этого в скором времени будет приватизирована государственная железная дорога.

Финансово-экономическому захвату Польши, прежде всего, способствовало польское законодательство (в частности, Торговый кодекс, закон об экономической деятельности и другие) предоставившее иностранному капиталу особые условия – общий с национальными компаниями налоговый режим (с низкими налоговыми ставками) и режим регулирования трудовых отношений. Иностранные компании вправе вывозить капитал, а также покупать предприятия в любых секторах экономики.

К 2000 году все, что транснациональные корпорации хотели скупить в Польше, они скупили, и поток инвестиций внезапно иссяк. К 2003 году, в иностранных руках оказались предприятия, на которые приходилось почти 57% всего польского экспорта и свыше 60% импорта.

Среди украинских «фахівців» принято считать, что чем быстрее все экономические объекты Украины будут проданы ТНК, тем скорее расцветет украинская экономика, а простой народ заживет сыто и счастливо. Опыт Польши (и всей Восточной Европы в целом) эту чушь полностью опровергает.

Прежде всего, с самого начала польских «рыночных преобразований» в стране начал стабильно возрастать дефицит торгового баланса и дефицит текущего оборота платежного баланса на фоне хронического бюджетного дефицита, который особенно резко обострился после завершения большой приватизации, когда правительству уже нечего было продать, чтобы наполнить бюджет. Если в 2000 г. бюджетный дефицит Польши составил 15,4 млрд. злотых, то в 2001 г. увеличился до 32,4 млрд., в 2002 г. до 39,4, а в 2004 г достиг 45,5 млрд. злотых (11,5 млрд. дол. США или 9,9 млрд. евро).

Внешний долг Польши за годы «рыночных реформ» направленных на достижение экономических евростандартов вырос до 92 миллиардов евро, [90] а государственный долг в 2005 году перевалил через отметку 50% ВВП (!) и начал в 2006 г. приближаться к 60%, что фактически создало реальную угрозу национального дефолта. [91]

Особенное внимание украинским «евроинтеграторам» рекомендую уделить сельскому хозяйству евроинтегрированной Польши (в нем занято 20% всего трудоспособного населения страны), на котором более всего сконцентрировалась регулятивная политика Евросоюза, постепенно доводящая сознание польских крестьян до революционного экстаза.

И это не случайно. Ведь именно на селе, после либеральных реформ по схемам чиновников ЕС, сложилась особо бедственная социальная ситуация. Там, на данный момент работу имеет лишь каждый пятый крестьянин. Латентная безработица в сельском хозяйстве достигает уровня 1-1,5 млн. человек. При этом многие эксперты считают, что следующая волна планируемых ЕС структурных реформ сельского хозяйства Польши вообще лишит этих людей всяких средств к существованию, так как из 2,4 млн. польских крестьянских хозяйств, в лучшем случае, выживут в условиях свободной конкуренции в рамках общего рынка ЕС лишь около 900 тысяч.

По данным министерства сельского хозяйства Польши, на данный момент 50% сельских хозяйств страны не производят продукцию на продажу, 27% реализуют не более 40% своей продукции, 6% - реализуют более 61%, и только 2% продают на рынке 81% продукции. Хозяйства с размером пашни до 10 га являются неэффективными с точки зрения затрат труда. Поляки, работающие в 1,5 млн. крестьянских хозяйств имеют доход, равный пособию по безработице. По свидетельству экспертов, уже сейчас фактически нежизнеспособны 26% сельских хозяйств Польши.

Таким образом, подавляющее большинство польских крестьян производит продукцию лишь для того, чтобы себя прокормить, и только принадлежащая им земля пока позволяет избежать полной нищеты. Необходимо учитывать и то, что как Польша, так и новые восточноевропейские члены ЕС в целом, оказались в неравных условиях конкурентной борьбы на сельскохозяйственном рынке. Дело в том, что на данный момент объем прямых финансовых дотаций Евросоюза сельскому хозяйству своих новых восточноевропейских членов составляет лишь 25% от объема помощи фермерам Западной Европы. Создание одинаковых условий для «новых» и «старых» членов ЕС предполагается только в 2013 году. Однако сомнительно, что бoльшая часть сельского хозяйства Польши, как и других стран Восточной Европы, доживет до этого счастливого момента. Полное открытие их внутренних рынков приведет в ближайшие годы к массовому разорению их земледельцев, которые не смогут конкурировать с дешевой сельхозпродукцией дотационных стран Евросоюза.