Личная танцовщица - Стивен Лезер

Я предложил проводить ее до дома, но она покачала головой.

— Нет, я хочу, чтобы Вы спали. — Она соскользнула с кровати и обернула полотенце вокруг себя. — Я позвоню Вам завтра, ОК?

Я наблюдал, как она натягивала ее трусики под полотенцем. Она отвернулась от меня и надевала её лифчик поверх полотенца. Это всегда заставляло меня улыбнуться, как она внезапно начинала стесняться меня, когда она одевалась. Казалось, ее никогда не волновала её нагота, когда мы были в кровати или занимались любовью, но впоследствии, после того, как она сходила в душ, она пыталась закрыться настолько, насколько возможно. Как только она закрепила лифчик, она стянула полотенце вниз, повернувшись спиной ко мне. Она надела ее джинсы и рубашку и снова повернулась ко мне.

Я встал с кровати.

— Я пойду с тобой, — сказал я.

Джой покачала головой.

— Нет. Вы спите. Я хочу пойти одна.

Я не знал, что сказать. Она имеет в виду, что она хочет пойти одна, потому что она не хочет, чтобы я что-то увидел. Или кого-то? Или она просто тактична? Я не могу сказать, я действительно не могу сказать, что взволновало меня. Если она любит меня, почему я не доверяю ей? А если она не любит меня, почему я не могу сказать, лжет она или нет?

Она подошла и обняла меня, а затем положила голову на мое плечо. Я погладил ее голову.

— Почему я не могу пойти с тобой, Джой? — спросил я.

Она кашлянула.

— Комната Сунан очень маленькая, Пит. Там спит много людей. Сунан. Аппл. Бирд. Мои кузены. Друзья Сунан.

— Бирд — кто это?

— Брат.

— Та же самая мать, тот же самый отец?

Джой кивнула. Тайцы имеют тенденцию быть неопределенными относительно отношений в семье. Любого близкого родственника — мужчину называли братом, и даже вторая кузина могла быть упомянута как сестра. Бирд не было именем, которое она упоминала прежде.

— Комната Сунан очень маленькая и сок-ка-прок, — сказала она. Сок-ка-прок. Грязная.

— Но я хочу видеть, где ты останешься, — сказал я.

Она решительно покачала головой.

— Когда у меня будет хорошая комната, Вы сможете прийти ко мне, — сказала она. — Вы сможете остаться со мной на все время. — Она крепко обняла меня. — Я теперь пойду, ОК?

— ОК, — сказал я. Было бессмысленное обсуждать это с ней. Она поцеловала меня в щеку, и я открыл дверь для нее.

— Я увижу Вас завтра, ОК?

— ОК.

Она кашлянула снова и помахала мне, поскольку ждала лифта.

На следующий день мне позвонил Алистер, и его сообщение неприятно поразило меня. Парень, который редактировал Лондонское издание, оставил компанию. Очевидно, ему предложили большое увеличение жалования в некой американской компании, и он подал Алистеру уведомление об увольнении. Фактически это принесло компании большую головную боль. Издание было должно быть напечатано в пределах следующих восьми недель, парень точно не работал в сверхурочное время, и Алистер хотел, чтобы я заполнил дыру. Я спорил с ним почти полчаса, но не изменил его мнения. Он хотел, что бы я поехал, и компания хотела, чтобы я поехал. Единственный, кто не хотел отправляться в путь, был я сам, но никто, кажется, не брал в расчет то, что я чувствовал.

После того, как я повесил телефонную трубку, я долго размышлял об этом. У меня все еще была моя квартира в Лондоне, и я знал город видимо лучше, чем кто-либо еще в компании. Было бы трудно направить туда кого-то еще, так что я предполагаю, что Алистер сделал правильную вещь. Я делал первое Лондонское издание приблизительно пять лет назад, так что большая часть работы уйдет на обновление моей собственной книги. Я сомневался, что это займет полные два месяца, хотя я не сообщил это Алистеру.

Я договорился встретиться с Джой в «Зомби» в девять часов, и когда я туда добрался, она пила «Heineken» с Сунан, Аппл и Вейн. Я сказал Джой, что нужно поговорить с нею, и мы пошли в Немецкий ресторан вниз от Нана Плаза. Она сидела и слушала, поскольку я объяснял, что я должен вернуться в Англию, чтобы работать над путеводителем.

Она наклонилась и взяла меня за руки.

— Вы не вернетесь?

— Конечно я вернусь, — сказал я. — Два месяца, и всё. Не должно быть дольше.

— Я хочу поехать с Вами, — сказала она.

— Невозможно, — сказал я. Я с удовольствием взял бы ее с собой, но понадобятся месяцы, чтобы договориться. Тайские девочки вообще имеют плохую репутацию у властей иммиграции. Это частично потому, что так многие выезжают за рубеж, чтобы работать проститутками, но также и потому, что высокий процент браков между фарангами и тайками ужасно заканчивается. Посольства усложняют получение визы тайскими девочками. Они должны иметь спонсора, они должны доказать, что они выгодно наняты и имеют деньги в банке, и что у них есть семья. В общем, они должны доказать, что они вернуться в Таиланд. Потребуется три или четыре месяца, а Алистер хочет увидеть меня в Лондоне к концу недели. Даже если я попрошу визу в тот же день, я вернусь в Бангкок раньше, чем ее заявление даже будет рассмотрено, не говоря уже об одобрении. По словам Большого Рона, имелись люди, которые могли бы устроить это, за «плату» двадцати тысяч бат или около того, но даже в этом случае потребовалось бы несколько недель.

— Я буду звонить тебе каждый день, — пообещал я.

— И я буду писать Вам каждый день, — сказала она. Она крепко держала мои руки. — Пит, я не хочу, что бы Вы уезжали.

— И я не хочу уезжать, но я должен. Это работа.

Ее нижняя губа задрожала.

— Я думаю, что Вы забудете меня.

— Никогда, — сказал я. — Я никогда не забуду тебя, Джой.

— Когда Вы уезжаете?

— Через два дня.

Слезы полились из ее глаз.

— Я думаю, что Вы больше не любите меня.

Я передвинулся вокруг стола так, чтобы я мог сидеть рядом с нею и держать ее руки. Я сказал ей, что она единственная, кого я люблю, и ей не из-за чего волноваться.

— Что Вы хотите, чтобы я делала, Пит?

Я сказал, что я хочу, чтобы она возвратилась в Сурин и оставалась с ее отцом, пока я не вернусь в Бангкок.

— ОК, я сделаю это для Вас, — сказала она. — Я завтра поеду на автобусе.

Я поцеловал ее в щеку.

— Не волнуйся, — сказал я.

— Что мне делать с деньгами?

Я сказал ей, что я дам ее десять тысяч бат прежде, чем я уеду, и я вышлю ей еще десять тысяч бат через месяц.

— У меня есть хорошая идея, — сказала она. — Вы можете дать мне деньги на два месяца сейчас. Тогда возможно я смогу сделать бизнес в Сурине.

— Бизнес?

— Возможно купить что-то. Потом продать.

— Наподобие чего?

Она пожала плечами.

— Шампунь. Одежда. Я могу покупать в Бангкоке и продавать в Сурине. Получить прибыль.

Я подумал об этом некоторое время, затем покачал головой.

— Я знаю тебя, Джой. Если я дам тебе деньги на два месяца сегодня, ты завтра потратишь их все. Тогда у тебя вообще не будет денег. Лучше я пошлю их тебе, когда приеду в Лондон.

На мгновение я подумал, что она собиралась рассердиться на меня, но ее лицо озарилось улыбкой. Она рассмеялась.

— Что? — спросил я.

Она схватила мою руку обеими руками и качалась вперед и назад, поскольку она смеялась.

— Пит, Вы знаете меня слишком хорошо, — сказала она. — Вы знаете то, что я сделаю.

— Да, я знаю. Что ты имеешь, ты тратишь. Если у тебя есть десять бат, ты тратишь десять бат. Если у тебя есть тысяча бат, ты потратишь их.

Она рассмеялась еще громче, и люди за другими столами, расставленными вокруг, посмотрели на нее. Она закрыла рот руками, чтобы заглушить ее хихиканье.

— В какое время ты хочешь уехать завтра? — спросил я.

— Есть много автобусов в Сурин. В десять часов. В полночь.

— На котором ты хочешь поехать?

— Я думаю, в полночь, VIP-автобус.

— ОК. Мы придем сюда завтра пообедать, и я дам тебе десять тысяч бат.

— Спасибо, Пит, — сказала она и поцеловала мою шею. — Спасибо за все, что Вы даете мне.

Мы возвратились в мою комнату в отеле «Династия», и на сей раз не было никакого кашля после наших занятий любовью. Она осталась на всю ночь, ее руки обнимали меня, как будто она боялась того, что я исчезну.

Я не был полностью честен с Питом, когда я сказал ему, что он был единственный, кто мог бы разобраться с проблемами по Лондонскому изданию. Было множество парней, но я рекомендовал Пита потому, что я думал, что для него же будет лучше покинуть Таиланд на некоторое время. Я не говорю, что он шел тем же самым путем, что и Лоренс, но у меня было неприятное чувство. Он успевал к крайним срокам, но его работа не была такой же талантливой, как раньше. Я полагал, что несколько месяцев, проведенных в Англии, вернут его в круг лучших писателей.

Он продолжал рассказывать об его подруге, Джой. Джой сделала то, Джой сделала это, и он, казалось, не стыдился того факта, что она была танцовщицей в гоу-гоу баре. Я не могу представить кого-либо в Гонконге, признающем, что его подруга была танцовщицей. Они были бы слишком смущены. Пит говорил, что она больше не ходит с клиентами, но даже в этом случае я считаю, что она проститутка, а он говорил о ней, как будто она девушка, на которой он собирался жениться.