Цикл романов "Молодость короля Генриха" - Понсон Террайль

Она опять взяла принца за руку и повела его этажом ниже. Они спустились по полутемной лестнице. Затем Нанси толкнула какую-то дверь, и Генрих очутился в комнате Маргариты.

Заметив его, принцесса слегка покраснела и рукой приказала Нанси удалиться.

– Ах, господин де Коарасс! -сказала она затем, протягивая Генриху руку для поцелуя.-Как вы счастливы, что не родились принцем!

– Я хотел бы быть принцем…-пробормотал Генрих, с трудом подавляя улыбку вздохом.

– Не желайте! -возразила Маргарита.-Это отвратительное положение. С утра мне морочат голову политикой, и королева-мать ни на минуту не оставляла меня в покое со своими страхами за судьбу своего милого Рене. Ну да теперь авось никто не придет тревожить меня! Присаживайтесь поближе ко мне и рассказывайте историю графини де Граммон и принца Наваррского. Вы сказали тогда на балу, что это очень смешная история.

– Ну, не то чтобы смешная, но… Да вот судите сами, при нцесса. Принцу пришлось долго ухаживать за графиней, пока она обратила на него свое милостивое внимание. В конце концов она полюбила его, но зато принц стал к ней равнодушен!

– Как? Так принц не любит больше своей Коризандры?

– Нет, ваше высочество!

– С каких же это пор?

– С тех пор, как полюбил другую!

– Кто же эта другая?

– Это… его будущая супруга, принцесса!

– Да что вы говорите, месье! Как же он мог… полюбить… меня?

– Он видел ваш портрет, принцесса! Ну а ему двадцать лет, и в нашем краю люди легко воспламеняются.

С этими словами Генрих бросил на Маргариту такой нежный взгляд, что она снова покраснела.

– Хотела бы я видеть портрет этого мужлана! -сказала она.

– Я могу описать его вам, принцесса!

– Нет, Бог с ним! Вернемся к графине. Вероятно, она была в большом отчаянии?

– Не могу вам сказать этого, принцесса, потому что я уехал из Нерака как раз в тот момент, когда между ними случился разрыв.

Наступила короткая пауза.

– А знаете ли, господин де Коарасс,-сказала Маргарита,ведь теперь довольно-таки поздно?

Генрих покраснел и встал со скамеечки, на которой сидел у ног принцессы.

– Если ваше высочество пожелает,-сказал он,-я мог бы завтра заняться описанием наружности принца Наваррского.

– Завтра? -краснея, сказала Маргарита.-Ну что же… приходите завтра!..

Генрих взял ее руку и заметил, что эта рука дрожит. Он поднес руку к своим устам, и рука затрепетала еще сильнее, тогда он опустился на колени.

– Да уходите же! -взволнованным голосом крикнула Маргарита, вырывая у него свою руку.-Нанси! Нанси!

Принц встал с колен, Нанси вошла, взяла принца под руку и увела.

"Нанси сказала правду,-думал принц, идя по темной лест нице.-Маргарита любит меня! Гм… Пожалуй, в данный момент я предпочел бы не быть принцем Наваррским!"

Отправляясь на свидание с Паолой, Ноэ все же зашел пред варительно в кабачок Маликана. Там в этот час всегда была масса народа. Сам Маликан и Миетта с ног сбились, услуживая гостям, но у них был еще помощник, хорошенький мальчуган, которого Маликан звал Нуну и выдавал за своего племянника.

Увидев Ноэ, Миетта подбежала к нему.

– А вот и вы, господин Ноэ! -сказала она, стараясь улыбкой скрыть охватившее ее радостное смущение.

– Да,-ответил Амори,-я зашел узнать, как она чувствует себя здесь.

– Ну, вы видите сами, что здесь ей отлично! В этом наряде ее никто не узнает!

– Но я боюсь, как бы она сама себя не выдала! Когда она узнает, что произошло на Медвежьей улице…

– А что особенное могло произойти там? -возразила Миетта, которая еще не была в курсе происшедшего.-Ее муж, наверное, был очень взбешен?

– Увы! Старик Лорьо даже не узнал о бегстве жены, потому что его успели убить раньше этого!

– Его убили те, кто хотел похитить Сарру?

– Вот именно!

– Но в таком случае надо предупредить ее!

– Я ради этого и пришел, Миетта!

Однако Ноэ и Миетта спохватились слишком поздно. В одном из углов зала вокруг швейцарца собралась густая толпа слушателей, к которым примкнул и молодой беарнец Нуну. Швейцарец рассказывал о преступлении, совершенном на Медвежьей улице, и, по мере того как он рассказывал, Нуну все бледнел и бледнел. В конце рассказа его бледность дошла до такой степени, что можно было бояться, что он сейчас свалится в обморок. Но слушатели, заинтересованные рассказом солдата, не обращали внимания на паренька. К тому же Ноэ и Миетта успели подойти к нему и взять мальчика под руки, причем Ноэ шепнул ему:

– Овладейте собою! Осторожнее! Миетта поступила еще решительнее.

– Вот что, кузен,-сказала она,-пойдемте со мной наверх, вы мне поможете там!

Нуну, или, вернее, Сарра, волнение которой дошло до высшего предела, покорно поднялась с Миеттой по лестнице. Ноэ пошел за ними следом.

Наверху с Саррой сделался сильнейший нервный припадок.

Миетте и Ноэ пришлось довольно долго повозиться с нею, и наконец Амори ушел, обещав Сарре, что завтра придет принц, который расскажет ей все подробности. Во всяком случае бояться нечего: Рене арестован и посажен в тюрьму по приказанию короля!

Уходя, Ноэ думал:

"Черт знает что такое! Миетта просто завораживает меня своими глазенками, и в ее присутствии я забываю о Паоле… А между тем Паола мне очень нравится, да и надо же узнать от нее какие-нибудь подробности!"

Когда он спустился вниз, кабачок был уже пуст.

– Ну, что поделывает наш узник? -спросил Ноэ Маликана.

– Он по-прежнему плачет, отказывается есть и грозит уморить себя голодом!

– Гм! -пробурчал Ноэ.-Он, пожалуй, способен на это! Нечего делать, придется пойти образумить его! Дай-ка мне твой фонарь, Маликан!

Трактирщик дал Ноэ фонарь и приподнял люк погреба, куда молодой человек и спустился. Пройдя через ряд помещений, он наконец добрался до чуланчика, где на соломе лежал узник – Годольфин. Услыхав, что дверь отворяется, Годольфин вскочил и с ненавистью сказал:

– А! Опять вы! Что вам нужно от меня?

– Я пришел поговорить с вами, милый Годольфин,-ласково ответил Ноэ, не обращая внимания на вызывающий тон узника.

– Нам не о чем говорить, я не знаю вас! -крикнул тот.

– Зато я отлично знаю вас! Вы -раб, жертва Рене Флорентийца, обожающий своего палача!

– Неправда! -крикнул Годольфин.-Я ненавижу Рене, зато я…

– Зато вы любите Паолу? -мягко договорил Ноэ. Годольфин молчал, закрыв лицо руками.

– Ну давайте же поговорим, милый Годольфин! -продолжал Ноэ.-Может быть, мы и столкуемся в чем-нибудь. Итак, вы любите Паолу?

– Я был бы счастлив умереть за нее! -ответил несчастный.

– Но на что же вы рассчитываете? Чего вы ждете от своей любви?

– Ничего, ровно ничего! Я просто счастлив, когда нахожусь возле Паолы! Пусть она ругает меня, отталкивает, презирает -все равно, лишь бы мне дышать одним воздухом с нею… И только из-за нее я остался жить в доме Рене, которого ненавижу от всей души!

– Значит, если бы Паола ушла от отца…

– Я последовал бы за ней, не задумавшись бросить Рене!

– И если бы Паола вздумала бежать от отцовской тирании, а вам поручили следить за ней так же, как вы следили, живя у Рене…

– О, я ничего больше и не пожелал бы! Быть около нее, видеть ее, дышать одним воздухом с нею!

– И вы не вздумали бы выдать Рене ее убежище?

– Да ведь я ненавижу Рене! Однако к чему эти расспросы?

– К тому, что все это весьма возможно, и если вы будете вести себя как следует, если вы не будете морить себя голодом, то я обещаю вам дать возможность жить вместе с Паолой. Но сначала вам надо успокоиться! Так покойной ночи, милый мой, подумайте о моих словах!

Поднявшись наверх, Ноэ застал в кабачке одну Миетту.

– А где же твой дядя, крошка? -спросил он.

– Отправился навестить госпожу Лорьо!

– Ну так пожелай ему от меня спокойной ночи!

– Как? -слегка дрожащим голосом спросила Миетта.-Вы уже уходите?

– Но ведь поздно,-ответил он.-Уже прозвонил сигнал к тушению огня!

– Ну что же, дверь не заперта!

– А потом, я не спал всю прошлую ночь…

– И я тоже,-тоном упрека сказала Миетта.

– Но я приду завтра утром! Покойной ночи, красавица зем лячка! -И Ноэ обнял девушку, расцеловал и ушел, оставляя ее очень сконфуженной.

"Честное слово! -думал он, выходя на улицу.-Похоже, что мое сердце подвергается серьезной опасности у Маликана. Эта славная девушка в конце концов вскружит мне голову! Гм… Гм… Принц находит, что было бы очень дурно соблазнить племянницу человека, рискующего для нас жизнью… Но можно рассудить и так: Маликан действительно прелестный человек, но разве он рискует жизнью за меня, а не за Генриха? И разве я люблю Сарру, а не Генрих? Фу! -сейчас же перебил он себя.-Какие подлые мысли! Нет, надо бежать скорее к Паоле, так как в ее объятиях я забываю обо всех остальных!"

Молодой человек ускорил шаг и вскоре дошел до моста Святого Михаила. Здесь ему пришло в голову: "Рене сидит в тюрьме, Годольфин -в погребе у Маликана. К чему же я буду рисковать своей шеей и взбираться по шелковой лестнице, когда можно пройти самым обычным путем?"