Канцлер - Валерий Пылаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Buongiorno, principe.
От неожиданности я едва не подпрыгнул. Тот, кто приветствовал меня, появился рядом незаметно. То ли умел подкрадываться получше опытного разведчика, то ли воспользовался какой-то хитрой магией. Вряд ли хоть что-то из этого смогло бы сделать человека полностью невидимым – но я мог поклясться, что только что во всем соборе кроме меня не было никого.
– Простите, кажется, я напугал вас. – Высокий мужчина в темно-сером костюме поднялся с лавки мне навстречу. – Или вам просто так непривычен звук итальянской речи?.. В таком случае – позвольте перевести: доброе утро, князь.
Незнакомец перешел на французский с такой легкостью, будто и сам этого не заметил. И я почему-то вдруг подумал, что мы точно так же могли бы изъясняться на английском или немецком… а то и на русском – и любой язык дался бы моему собеседнику с одинаковой легкостью.
Важная птица.
Чуть повыше меня, худощавый – но статный. Смуглое лицо, нос с крохотной горбинкой, внимательные темные глаза – обычный для местного типаж, но какой-то особенно-фактурный. В Петербурге такого человека непременно назвали бы странным словом «породистый». Когда-то черные волосы уже давно поседели чуть ли не целиком – зато росли все так же густо, как в молодости и доставали чуть ли не до плеч. Впрочем, прическа несмотря на длину выглядела предельно аккуратной – как и весь облик незнакомца в целом. На вид ему было пятьдесят с небольшим, и все же я почти не сомневался, что он куда старше.
Может, и чуть ли не вдвое.
– Доброе утро, – пробубнил я, на всякий случай отступив на шаг. – Сеньор…
– Монтанелли. Лоренцо Монтанелли. – Незнакомец едва заметно улыбнулся. – Кардинал-хранитель апостольской библиотеки Ватикана.
Внешне он ничуть не походил на священнослужителя – о высоком церковном сане говорил только громадный золотой перстень с рубином. Кардинал Монтанелли был одет в костюм-тройку, явно сшитый на заказ, с темно-красным галстуком, и во всем его облике неуловимо проскальзывало то, что принято называть выправкой. Я бы не удивился, узнав, что когда-то его высокопреосвященству случалось носить военную форму или мундир служащего из министерства.
Когда-то – но очень, очень давно.
– Вам предстоит непростая задача, князь. Можно сказать, почти невыполнимая для столь юного человека – даже с вашими талантами. – Кардинал чуть склонил голову. – И поэтому ваша персона нам… крайне интересна.
– Вам – это Святому Престолу? – на всякий случай уточнил я.
– В том числе. Хотя лично его святейшеству, конечно же, не стоит встречаться с вами.
– И почему же?
– Это может быть понято неправильно. Если понтифик удостоит кого-либо из участников встречи в Ватикане аудиенции заранее, остальные тут же объявят нас в симпатиях. Которые сейчас недопустимы… формально, во всяком случае. – Кардинал снова улыбнулся и продолжил чуть тише: – И все же знайте, князь – вселенская Церковь с вами, целиком и полностью.
– Я не католик, – усмехнулся я. – Да и вообще едва ли могу назвать себя человеком истинно верующим.
– И какое это имеет значение? – Кардинал пожал плечами. – Святой Престол всегда стоял на страже мира – а сейчас едва ли найдется хоть один человек, который сделал для его сохранения больше, чем князь Горчаков. Так или иначе – мы на одной стороне.
Для обычной встречи, этакого визита вежливости, все происходящее почему-то казалось слишком сложным. И пусть Папа не появился лично, а отправил вместо себя загадочного кардинала-библиотекаря – без таинственных появлений из ниоткуда и многозначительных взглядов уж точно можно было обойтись.
Или нельзя – если нас действительно каким-то чудом могли подслушать даже здесь, в огромном и пустом соборе, защищенном Даром церковников не хуже крепости.
– Что ж… В таком случае – передайте его святейшеству, что я признателен… – Я изобразил вежливый поклон. – За все – и особенно за его содействие в грядущих переговорах.
– Непременно. Впрочем, за вашими успехами следит не только Святой Престол. – Кардинал вдруг чуть наклонился вперед и прошептал: – Василий Михайлович Дроздов передает вам наилучшие пожелания.
Меня будто приморозило к полу. Я тут же вспомнил, как до смешного нелепый старец в очках и поношенном пиджаке буквально парой слов заставил поджать хвосты половине столичной знати. И как он же встретил меня с набитого юнкерами поезда из Пятигорска, чтобы побеседовать… черт знает о чем. Из всего разговора я вынес только одно: при всей мощи древних Одаренных треснувший по швам мир все-таки придется спасать мне.
Своими кулаками, умом, магией, оружием, связями, капиталом – да и вообще всем, что подвернется под руку. Высшие силы то ли самоустранились от всех мировых проблем, то ли решили, что уже сделали достаточно, забросив меня сюда. И я, в общем, не имел особых возражений: привык управляться сам – да и вообще должен был сказать спасибо, что не загнулся окончательно, истекая кровью под мертвым грязно-желтым небом где-то далеко отсюда.
И вдруг – такое.
– Кто вы такой? – пробормотал я. – Или – что?
– Библиотекарь и скромный Служитель Бога. – Кардинал склонил голову. – Большего вам знать, пожалуй, не следует. Пока что.
– Тогда – сколько вам лет?
– Много, князь. Я куда старше Василия Михайловича.
– И, подозреваю, еще и могущественнее, – проворчал я. – До сих пор никак не пойму, кому нужен бестолковый молодой князь, если на свете живут такие вот древние старцы.
– Можно сказать – вы сами ответили на свой вопрос, князь. – Кардинал ничуть не обиделся на мой выпад. – Лиши вас Дара прямо сейчас – и вы станете обычным юношей ваших лет. Сообразительным, пылким, упрямым – и, без сомнения, талантливым. Сохраните положение, титул и все то, что позволяет вам на равных говорить с правителями по обе стороны океана… В общем – изменится не так уж и много. Но если силу потеряет ваш дедушка – едва ли он проживет дольше нескольких дней. Василий Михайлович в таком случае скончался бы не месте. А это тело… – Кардинал коснулся лацканов своего пиджака. – Это тело без магии просто рассыпется в прах. Слишком уж много лет я взял у нее взаймы.
– Неужели вы так боитесь подавителей родового Дара, – усмехнулся я, – что готовы сидеть сложа руки?
– Мы не сидим без дела, князь… Пора бы вам уже, наконец, понять, что мир не вращается вокруг великолепного князя Горчакова. И кое-чего вполне можно добиться и
