Смертельная обида - Николай Иванович Леонов

– Во-первых, интересно, что вам этот лейтенант рассказал, – объяснил он Гурову свое бодрое состояние. – А во‐вторых, я просто не знаю, где мне лечь – ведь тут только две кровати.

– Отвечу не по порядку, – сказал Гуров. – Лечь тебе придется вот здесь, на том месте, где сейчас стол стоит. Стол мы отодвинем к окну, постелим на полу все куртки, какие есть – и спи, пожалуйста. Я знаю, что ты, как и я, человек неприхотливый, можешь ночевать в самых разных условиях. В отелях «пять звезд» мы с тобой редко останавливались, а вот в гостиницах типа «под дубом» – сколько угодно. Теперь вопрос о лейтенанте. Он рассказал очень интересные вещи. Он, можно сказать, присутствовал при убийстве Дятлова – во всяком случае, находился совсем рядом. И он видел одного из убийц. Кроме того, он сообщил, что в кабинете где-то должна остаться улика – пуля, выпущенная во время перестрелки.

– Так вы думаете, в кабинете имела место перестрелка? – спросил Ряшенцев.

– Да, я в этом уверен, – отвечал Гуров. – Иначе что могли обозначать одинокий выстрел и затем два, слившиеся в одно? Видимо, Дятлов заметил, что убийцы достают оружие, и выстрелил первым. И тогда они убили его, стреляя вместе. Гильзы от этой перестрелки убийцы, очевидно, подобрали – это нетрудно сделать. А вот пулю, застрявшую в мебели или в стене, надо долго искать, и для этого нужно иметь специальные навыки. Бандиты этих навыков не имели, полковник Годунов считал, что можно этого не делать – и так никто не будет глубоко копаться в этой истории. А мы вот копнем. Я думаю, уже завтра лейтенант Жданов договорится со своими сослуживцами и сообщит, когда мы проникнем в Управление. И мы сможем на деле показать, какие из нас криминалисты. Мы должны найти эту пулю! Она ляжет в основание уголовного дела против генерала Потапова и его заместителя Годунова.

– А что еще будет в этом деле? – спросил Крячко. – Мне кажется, у нас маловато улик для дела, в котором будут выдвинуты обвинения против всего руководства Управления, да еще против такого крутого бизнесмена, как Безруков.

– Ничего у нас не маловато, – возразил Гуров. – У нас есть показания тюремного надзирателя Лилии Абрамовой. Есть показания лейтенанта Жданова. Возможно, будут еще показания рядового Исаева, если он еще жив и его удастся найти. Может быть, и начальник здешнего УСБ подполковник Крамаренко что-то скажет – правда, я в этом сомневаюсь. Будут свидетели, будут. Честно сказать, во всем этом деле для меня остается лишь одно темное пятно.

– Вот как? Интересно, какое? – заинтересовался Крячко.

– Мы пока так и не узнали, кто прислал генералу Орлову письмо о гибели полковника Дятлова с сообщением, что официальная версия гибели полковника – вранье. У меня даже предположений нет, кто автор этого послания. Правозащитник Бельский его не посылал, капитан Башмаков тоже о таком не говорил… Кто же он, этот неизвестный информатор?

– Да, действительно загадочная вещь… – протянул Крячко. А потом вдруг неожиданно потянулся и зевнул. – Черт, спать ужасно хочется, – признался он. – Оно и немудрено – время почти три часа ночи. Ты только просвети нас, Лев, перед сном: какие у нас планы на завтра? Что мы завтра делать будем?

– Мой ответ вас, наверно, удивит, – сказал Гуров. – Но завтра у нас, можно сказать, выходной. Пока лейтенант Жданов не устроит нам ночную экскурсию в Управление, делать нам особо нечего. Так что будем набираться сил перед этим визитом, готовиться к нему.

Глава 12

Следуя установке Гурова, оперативники на следующее утро не спешили вставать. Они смогли как следует выспаться, потом собрались завтракать… И тут обнаружили, что в квартире почти не осталось хлеба и кофе. Да и другие продукты практически кончились.

– Надо будет выбраться наружу, – заключил Крячко. – А то мы тут с голоду помрем, пока будем дожидаться приглашения от лейтенанта Жданова. Сейчас схожу в ближайший магазин, накуплю всего понемногу.

– Может, не надо вам ходить? – высказал предположение Ряшенцев. – Ведь за вами вчера уже была погоня, вас все сотрудники Управления в лицо знают. Давайте лучше я схожу. К тому же я помоложе, значит, мне и положено в магазин ходить.

– Нечего здесь «дедовщину» разводить, – отвечал на это Крячко. – Это в армии есть «старики» и «молодые». У нас в милиции, а теперь в полиции, такого разделения нет. И потом, за тобой на базе гонялись, ты тоже достаточно засветился. Если так рассуждать, у нас один Гуров остался, кому из квартиры можно выходить. Что же, мы его за хлебом пошлем? И потом, мне просто хочется пройтись, воздухом подышать. Так что пойду я, и хватит тут рассуждать.

Гуров понимал, что в словах Ряшенцева есть доля правды. Но не сидеть же всем взаперти и без продуктов, если один раз за Крячко была устроена слежка! «Ладно, пусть разок сходит, – решил сыщик. – Стасу и правда нужно прогуляться, а то он здесь закиснет». И он не стал возражать.

Крячко взял деньги, сумку и отправился за продуктами. Вернуться он обещал через полчаса, не больше. А Гуров и Ряшенцев сели его ждать.

Прошло полчаса, потом еще двадцать минут, а Крячко все не было. В душе Гурова нарастала тревога. Он уже понял, что совершил ошибку, когда согласился на этот поход за продуктами. «Ох, выйдут нам боком эти хлеб и кофе, за которыми Стас отправился!» – думал он.

Чтобы не ждать попусту, он решил использовать те продукты, которые имелись в наличии. А именно – сварить гречневую кашу.

– Кашу и без хлеба есть можно, – заявил он.

Он поставил воду, вскипятил ее, запустил туда крупу… И тут дверь открылась, и в квартиру ввалился Крячко. Он тяжело дышал, словно бежал длинную дистанцию, и выглядел встревоженным. Сумки у него в руках не было – только одинокий батон хлеба.

– Так, я чувствую, что прогулка у тебя удалась, – заключил Гуров, взглянув на друга. – Давай сюда этот батон и расскажи, что случилось.

– Ничего особенно не произошло, – ответил Крячко, стараясь говорить нарочито спокойно и небрежно. – Просто встретился по дороге кое с кем…

– Это с кем же? – спросил Гуров.

– Да с тем прилипчивым шпиком, от которого вчера два часа старался оторваться, – объяснил Крячко. – Понимаете, я сходил в ближний магазин, купил хлеба, сосисок, лимон к чаю взял, еще кое-что. А кофе у них плохой оказался – того, что я люблю, не было. И я решил пройти еще два квартала до супермаркета на Вавилова. Иду себе, ни о чем особо не беспокоюсь, но вокруг,