Опасный винтаж - Рина Осинкина

под опекой такой-сякой фирмы, или фонда, или уважаемого господина предпринимателя такого-то.

Егору это так понравилось, что захотелось поучаствовать. Прошелся по аллеям, выбрал непристроенное животное, то есть живущее в вольере без таблички. Медвежонка по кличке Барон. Вернее, подростка медвежьего. Отправился в дирекцию, заявил о своем намерении. Это для того, чтобы его медвежонка никто себе не заграбастал. Застолбил, короче. Но тут начались «но».

Дело это происходило то ли в две тысячи втором, то ли в две тысячи третьем. В то время буржуям, желающим перечислить денежки в какой-нибудь благотворительный фонд, или приют, или больницу, льгот никаких не полагалось, не то что сейчас. И к тому же тогдашний его партнер по бизнесу жмотом был жутким. Егор ему даже и заикаться на этот счет не стал.

Поэтому он вступил в сговор со своим главбухом и в одном же лице кадровиком Ниязовым Ринатом. И тогда кадровик Ниязов Ринат оформил гражданина Петрова Сидора Кузьмича на должность технического работника, иными словами, дворника, а тот же Ринат Ниязов, но уже главбух, положил ему оклад и регулярно, согласно зарплатной ведомости, тот оклад начислял, выплачивал и черным налом переправлял на провиант, шампуни и чистые простыни постояльцу вольера под номером 031–52 московского зоопарка.

Теперь эта схема смысл утратила, деньги перечисляются на прокорм питомцу легально, а суммы списываются по статье «благотворительный взнос», но для Егора с Ринатом медведь так и остался Сидором Кузьмичом, техническим работником.

– Вырос, паршивец, огромный стал. Ну да вы увидите, Алина. Шерсть блестит, сияет просто, а под ней жирок перекатывается. Красавец. Меня узнает, – добавил он, улыбаясь.

И Алина улыбалась. История про медведя ей понравилась. Если не врет. И вдруг совершенно неожиданно для себя самой она призналась:

– Я деньги коплю на остров. Нет, нет, не подумайте, не настоящий, конечно. Не на океанический. Меня, видите ли, наши утки злят, просто до бешенства иногда доводят. Знаете, я о чем? Утки, они же перелетные, они же на зиму должны в теплые страны улетать, а наши московские так разленились, что здесь зимуют. Смотришь на них зимой, так просто зла не хватает! Возле моего дома большой пруд, он не весь замерзает, какую-то мерзость сливают в него, наверное. Так вот, эти дуры аж в двадцатиградусный мороз по полынье болтаются, а выйти нельзя, собаки сожрут. Есть сволочи, которые своих собак на них натаскивают, а есть и просто бездомные псы, они вообще в своры сбиваются. А какие утки голодные, а как им холодно, это же ужас! Лапами красными по снегу в мороз шлепают, еду от людей ждут. Ну, приду я к ним в субботу покормить, а среди недели ведь не могу, некогда. Приду и досчитаться не могу. Поэтому есть у меня мечта: хочу выстроить им на сваях островок, может, им полегче будет. К родителям обращаться не хочу, сама построю, но как-то все по деньгам не получается. Дело ведь, видите ли, не только в самом сооружении, деревянный помост с конурками недорого обойдется. А нужно часть акватории выкупать, понимаете? Потому что я, допустим, получу разрешение от префекта, а через год его сменит другой, и сломают мой остров. Необязательно, конечно, но ведь могут. Обоснуют, что вид портит или еще как-то. И полицию я привлечь не смогу в случае, если местная шантрапа на нем свои дискотеки устраивать начнет. Но я обязательно придумаю что-нибудь, может, кредит возьму, не знаю пока.

Алина говорила так взволнованно и с таким вдохновением, что Егор слушал затаив дыхание, не отрывая взгляда от ее лица. Он не думал, что его можно вот так удивить.

Но все внезапно закончилось. Алина умолкла, вновь надев обычную холодную маску. Или это у нее забрало?

А потом встала. Она встала, повесила на плечо сумочку и произнесла:

– Вы потратили на меня свое время, спасибо. Думаю, что больше вам не нужно обо мне беспокоиться. Недоразумение с вашим другом я постараюсь уладить сама.

– А зоопарк?! – встрепенулся Егор, не сумев скрыть, что расстроен.

Алина пожала плечами, как бы сожалея, что в зоопарк не получится.

– Я позвоню на неделе? Сходим куда-нибудь? – с нажимом настойчиво допрашивал ее Егор.

Алина посмотрела на него, как ему показалось, насмешливо и ответила с легким смешком:

– Конечно, нет.

– Погодите, Алина… Вы что, все еще сердитесь? Мы же все выяснили, я принес извинения, что вел себя не очень красиво… И вы извинили. Да?

– Да.

– Но почему не хотите встречаться?

И Алина спросила с той же насмешливой вежливостью:

– А какое отношение одно имеет к другому?

– Ну, как же… Прямое. Или вам требуются в качестве извинений какие-то акции? Жертвоприношение какое-то нужно? Скажите что, и я устрою!

Алина передумала уходить и села на место. Положила локти на столик и произнесла:

– С одной моей знакомой случилась некогда презабавная история. Хотите расскажу? Вам может понравиться.

И, не дожидаясь ответа, продолжила:

– Моя знакомая застала своего жениха в постели с другой. А до свадьбы две недели оставалось. Он так сокрушался, прощение просил. Она, естественно, простила. Он так обрадовался, просто крылья заново отросли. А она ему: «Дай-ка мне ключики обратно, милый». Надо заметить, что все в ее квартире произошло, вернее, даже не в ее, а родители для нее снимали. Он так всполошился. Как же так, говорит, любимая, ты же меня простила! Она отвечает: «И что? Да, простила. Зла не держу. Но спать с тобой больше не буду».

– Вы страшный человек, Алина, – глухо произнес Егор.

– Знаете, а так часто по жизни случается. Если умная, то, скорее всего, страшная, – с холодной иронией обронила она и, держа прямо спину, встала со стула, чтобы уйти совсем.

Ревякин Николай Викторович любил сидеть за баранкой сам. Правда, иногда, когда нужно было создать образ мощного магната, он усаживал на водительское место референта Марека или кого-нибудь из братьёв Коробковых. Но такое бывало редко, так как понты Колька любил меньше, чем баранку.

Жаль только, что джинсы нельзя. Под строжайшим они запретом, джинсы. Нелька не велит. А ему что, ему приятно, что Нельке не все равно, в чем он шлындрает. К тому же замечать начал, что по-другому к нему люди относятся, когда он в костюме и галстуке. Раньше шугались, словно Колька уголовник какой, а теперь просто уважительно побаиваются.

Сегодня он тоже сам вел свой тяжелый «Лексус» по наружному кольцу МКАД, а незаметный Марек сидел тихонько сзади и, как обычно, общался со своим ноутбуком, но Николай знал, что общается тот с ним вполуха. Марек