Там, где поют соловьи - Елена Чумакова

прямо скажем, не одолевали. Вот Тимофей по наущению сестер и взялся мою судьбу устраивать. Повез в Уфу, якобы помочь стол собрать, день рождения задумал отпраздновать, гостей пригласил. Там и познакомил с приятелем своим, мастером из депо. Он мне сначала не глянулся – сам маленького роста, а усы большие. На таракана похож. Смешно! А потом, спустя пару недель, привез его Тимофей к нам в гости. Тут я его получше рассмотрела. У нас отец мастеровитый, но старенький уже, сил хозяйство в порядке держать не много. А зятья, сама видишь, все, как один, умные, но безрукие. А Илья на все руки мастер! Без дела не сидит: ворота поправил, бочку для солений починил, ступеньку, чтобы не скрипела, замок у комода… Отец-то и растаял. Как Илюша уехал, он мне и говорит: «Не упусти, девка, своего счастья. Золотой муж выйдет! Богатого да красивого не жди, им невеста с большим приданым нужна. А у тебя, ты знаешь, приданое так себе». Я послушалась. При случае снова к брату в Уфу напросилась. Только приехали, а Илюша уж тут как тут. Погуляли мы с ним в городском саду, поговорили. Смотрю, и впрямь славный он, добрый да ласковый… заботливый. И глаза такие красивые, и волосы густые да волнистые, мягкие, как шелк!

А через неделю Илья свататься приехал. И вышла. И не жалею. Сестры не больно его взлюбили, корят, что выпить любит. Есть такое. Ну, так, а я на что? Маленько к рукам прибрала. Много-то он не пьет, а чарочку к ужину я и сама ему налью. Он добрый да разговорчивый становится. И все у нас ладно. Вот дом достроим, детишек нарожаем, и заживем!

Паня вскочила, засмеялась и обняла Агату:

– Хочешь, мы и тебе женишка подберем? Или уже есть кто на примете? А? В твоем Санкт-Петербурге?

Агата смутилась, покраснела. Это не укрылось от взгляда сестры.

– Есть, значит. Ну… захочешь – расскажешь.

На следующий день, с утра, Агата хлопотала, помогая сестрам. Устала. Она поднялась в свою светелку отдохнуть и спустилась к обеду, когда вся родня уже сидела за столом. Едва села, как из кухни вынесли большое блюдо с запеченным осетром. Внезапно Агата почувствовала, как от запаха рыбы все ее внутренности сжались в комок. Зажав рот рукой, опрокинув стул, она опрометью выбежала из гостиной, через сени, на крыльцо. Добежала, успела. Мокрая, несчастная, дрожащая, в растерянности стояла над расплывшимся на снегу пятном. Сзади хлопнула дверь. Паня набросила ей на плечи салоп, сунула полотенце в руки, быстро закидала пригоршнями снега пятно. Усадила сестру рядом с собой на ступеньку, приобняла за плечи.

– Ты часом не в тягости?

– Н-не знаю…

– Но это возможно?

– Да…

Агата не знала, куда деваться от стыда. Надо же было так опозориться перед всей семьей!

– Понятно… А мужа, значит, нет… Ну дела-а!.. Скажу тебе по секрету, что я сама на сносях. Никто пока не знает, окромя мужа, тебе первой призналась. Ничего, ничего… всё образуется, вместе что-нибудь придумаем…

На крыльцо вышел Григорий с папиросой в зубах. Встал над сестрами, облокотившись на перила. От запаха табака Агату снова замутило. Паня зыркнула на зятя, встала, увлекая за собой Агату:

– Пойдем-ка в светелку, приляжешь, тебе и полегчает. Может, чё несвежее попало… Ничего, все пройдет, все хорошо будет…

Григорий усмехнулся им вслед.

Вскоре в комнату Агаты поднялась Наталья, принесла стакан чаю с мятой и ломтиком лимона.

– Вот, выпей, полегчает. Мне лимон всегда в таких случаях помогал.

Будучи медиком, Агата давно заподозрила неладное, но надеялась, что ошибается. Сегодняшнее происшествие показало, что пришла расплата за короткое счастье. Она была так неосторожна! Совсем не думала, что свадьба с Лео может не состояться. Что теперь ей делать?! Что о ней подумают родственники? Что скажет отец? Господи, стыдно-то как…

После обеда все сестры собрались в комнате Агаты держать совет.

– Ты духом-то не падай, – Анна присела на краешек кровати рядом с младшей сестрой, – в жизни чего только не случается. Ничего, найдем выход. У меня знакомая бабка-знахарка есть, травками лечит. К ней съездим, она своими отварами плод-то и вытравит. Бабка эта многим помогает, не одна ты в историю попала. Никто и не узнает.

– Еще чего! – вступила Наталья. – Скажешь тоже! Свое дитя колдовскими отварами травить! Глаша платье ей такое сошьет, что никто ничего не заподозрит. Как срок поболе будет, в Уфу поедешь. Поживешь пока у Пани, там и родишь, а я ребеночка заберу, скажу – мой. Где трое, там и четверо. Может, Бог даст девочку, – добавила она мечтательно.

– Ну, вы думаете, что говорите?! – вступила Глаша. – Одна вытравить ребеночка предлагает, другая отобрать… котенок вам, что ли? Ты отцу ребенка написала, что в тягости?

– Нет… И не буду писать!

– Понятно… Гордые мы… Раньше гордость-то показывать надо было. Ну да ладно, поздно упрекать. Ты, сестренка, не переживай сильно, тебе теперь это нельзя. Все будет хорошо – выносишь, родишь. Мы тебя не осудим и в беде не бросим. С отцом и братом я сама поговорю. А вы, – Глафира повернулась к старшим сестрам, – мужей своих укоротите, чтобы не допекали Ольгу. А соседям любопытным скажем, что овдовела она, утонул муж… или уехал куда… В арктическую экспедицию! Пусть головы ломают, где это.

– Замуж тебе выйти надо, – по-своему рассудила Прасковья. – Вон у Тимофея в депо сколь холостяков. Меня с Илюшей познакомил, и тебе найдет мужа. Вдовца, может, какого, который не побоится с ребеночком взять. А уж мы все вместе приданое тебе соберем.

– Ну да, за кого попало готова сестру отдать, – недовольно хмыкнула Глафира. – Все они там, в этом депо, выпивохи. Знаем уже.

– И ничего Илья не выпивоха! – вступилась за мужа Прасковья – Да, любит чарочку пропустить. Но меру знает!

– Потакай, потакай! – поморщилась Глафира. – И вообще, ребенку нужен родной отец, а не какой попало отчим.

– Да ладно вам! – подала голос Даша. – Еще на чужие языки внимание обращать! Посудачат да и перестанут. Ты, сестренка, главное, девочку роди! Я племяшку вышивать научу… – мечтательно сказала она. – Маняша вон не желает учиться, так, может, с твоей поладим.

– Угомонись! – примирительно сказала Анна. – У Маняши другие способности, она музыке учится.

– Дорогие вы мои! – голос Агаты уже не был растерянным. – Ни к каким знахаркам я не поеду, ребеночка своего будущего никому не отдам, за кого попало замуж не пойду и от людей прятаться не стану. Раз мне Бог дал дитя, рожу, буду его растить и любить. И низкий поклон, что не гоните нас с ним… с ней… не осуждаете.

– Вот и правильно, сестренка, – поддержала ее Даша, – своим умом живи. Людям