Глиф - Антон Фарб

— А дальше? — потребовала Ника.

— А дальше я забрал сумку и убежал. Я всю ночь прятался, а утром решил прийти к Анжеле. А они сказали, что это вы… вы во всем виноваты… И что надо за вами проследить. Эта… Наташа… она должна была показать мне вас. В «Макдональдсе», — скороговоркой выложил Женька, продолжая пятиться к парапету.

Так-так-так… Вот тебе и Наташа. И мадам Анжела с ее интеллектуальным борделем. То есть, пока Ника думала, будто следит за журналисткой, за ней самой установили слежку. Господи, да что происходит в этом тихом и спокойном Житомире? Скелеты повыпрыгивали из шкафов и бегают по улицам? Массовый психоз? Похищения людей? Сеансы черной и белой магии?

Это уже просто какой-то Твин Пикс получается. С местным колоритом. Сермяжная версия…

— Ноут им мой зачем понадобился? — спросила Ника.

— Да не им! — воскликнул Женька. — Не им!

— А кому?!

— Вот, — оперевшись спиной о парапет, парень вытащил мобильник и протянул его Нике. Та, приготовившись пнуть мальчишку в пах, если тот будет дурить, осторожно взяла телефон.

Мальчишке же было не до фокусов. Он весь побледнел, и руки у него здорово дрожали. Смотрел Женька только на Нику, и по тому, как подергивалась у него мышца на шее, было видно, как ему хочется — и какие усилия он прилагает, чтобы этого не делать — посмотреть вниз.

Он боится высоты, догадалась Ника. Это хорошо. Это можно будет использовать.

— Сумку, — потребовала она.

Женька безропотно протянул ей «Нэшнл Джиогрэфик». Ника перекинула ремень через плечо, взяла свободной рукой Клеврета за грудки, намотав мешковатый свитер на кулак, и прижала его к парапету, заставив чуть перегнуться. Мальчишку почти парализовало от страха. Теперь можно было заняться его телефоном.

— Что я должна тут увидеть?

— СМС-ки, — выдавил Женька, зажмурившись.

Меню. Сообщения. Полученные. Прочитать.

«Рома у нас. Он умрет сегодня, в 17-00. Ты можешь его спасти. Мы обменяем его на ноутбук Вероники Загорской по адресу: ул. Коммерческая, 108, склад №42».

Больше всего это было похоже на неуклюжий розыгрыш. Или задание из компьютерной игры-бродилки. Но Ника уже уяснила, что к играм в родном Житомире в последнее время следует относиться серьезно.

Если это правда… Она поглядела на часы. Половина третьего. Время еще есть. Надо позвонить Вязгину. Может, он возьмет трубку…

Ника оторвала взгляд от женькиного телефона и посмотрела вниз. Сначала она даже не поняла, что увидела. Обычная парковка, куча суетливо бегающих людей, побитые градом машины, «скорая помощь» возле помятого «Хюндая», расколовшийся надвое дуб, Славик уводит куда-то под руку Марину (и эта здесь… вот ведь…), россыпь градин и осколков битого стекла…

Потом до нее дошло.

Она чуть не уронила Клеврета.

Градины и стекло (каленое автомобильное стекло, рассыпающееся на мелкие-мелкие кусочки) не просто лежали на черном мокром асфальте. Они образовывали рисунок, увидеть который можно было только с высоты:

Размер у него (трикветра, вспомнилось Нике, это называется трикветра — она уже видела этот символ, и даже помнила где, в стареньком телесериале про ведьм) был колоссальный, от дверей торгового молла и до шлагбаума на выезде, во всю парковку.

Что заставило градины лечь именно так — неизвестно.

— Ладно, — сказала она, отпуская Клеврета и вскидывая «Кэнон». — Сейчас поедем на эту улицу Коммерческую…

15

— Я хочу в туалет, — сказал Ромчик громко.

За последние полчаса он повторил это четвертый раз — и с тем же результатом, вернее, полным его отсутствием. Если первый надсмотрщик, дебиловатого вида здоровяк, которого Ромчик окрестил Хрипатым, был еще более-менее адекватен — курил дешевые сигареты, сплевывая сквозь зубы, игрался на ромкином айфоне и даже пытался с Ромой поговорить, булькоча что-то вроде «не ссы, пацан, папаша забашляет — отпустим», то его сменщик — бритоголовый в кожанке и камуфляже, типичный такой скинхед — был совсем отмороженный.

Сначала он постоянно свистел себе под нос (и вроде даже неплохо попадал в ноты), потом достал телефон, вставил в оттопыренные уши наушники и задергал головой в такт музыке.

Через некоторое время приехал Шеф, молча отобрал у скина телефон и стал очень быстро набирать что-то на клавиатуре — наверное, СМС-ку.

— Не сади батарею, — велел Шеф бритоголовому, возвращая телефон, и ушел, оставив после себя отчетливый запашок тухлятины.

Но и без визита Шефа пахло тут отвратительно. Тут — это в обширном полутемном помещении с бетонными колоннами. В одном углу валялись полусгнившие обломки деревянных поддонов, в другом — груда тряпья. Тряпье когда-то жгли: и стены, и пол, и даже потолок возле кострища были покрыты копотью. В центре зала стоял электрокар со снятым аккумулятором, и лежала бухта обвязочных строп. На стенах и колоннах висели выцветшие от времени схемы эвакуации при пожаре и плакаты о технике безопасности.

Воняло сыростью, гарью и дохлыми крысами…

Это был какой-то склад, причем склад большой, что называется — с инфраструктурой: когда Ромчика с мешком на голове выгружали из багажника, то потом некоторое время вели, сначала вперед, а потом вверх, но не по лестнице, а по наклонному пандусу. Потом опять вперед, шагов сорок, и налево. Скрежет опускающейся ролеты за спиной. Мешок сдернули с головы, и, пока Ромчик моргал, адаптируя зрение к тусклому свету двух пыльных лампочек, его развязали, усадили на шаткий деревянный стул, и опять скрутили руки за спиной. Мешок надевать не стали.

Потом Гнусавый скинхед уехал, оставив Рому на попечение Хрипатого амбала, а через пару часов вернулся и сменил караул. Больше ничего существенного, если не считать кратковременного визита Шефа, не происходило, и Ромчик откровенно заскучал.

— Я хочу в туалет! — выкрикнул он в пятый раз, но Гнусавый опять не отреагировал, продолжая тупо втыкать перед собой, складывая губы трубочкой, будто бы собираясь засвистеть.

На улице пошел дождь, и по железной крыше склада гулко забарабанили тяжелые капли.

— Я сейчас обоссусь, — сказал Ромчик в пространство. — Вонять будет…

Гнусавый вытащил свой телефон и, наморщив лоб, стал тыкать в клавиши.

— Слышь, — позвал Ромчик совсем другим, чуть жалобным, тоном. — Ну будь ты человеком, а? Ну отвяжи, куда я отсюда денусь. Я хоть в угол отойду отлить…

— Закрой пасть, — бросил Гнусавый равнодушно. — Потерпишь. Недолго уже осталось.

— Недолго — это сколько?

— Недолго… — Скинхед пошевелил губами и спросил: — Слушай, а кто такая Вероника Загорская?

Имя он прочитал по слогам с экранчика телефона. Ромчик, стараясь не выказать удивления (Ника-то тут причем?!), ответил как можно равнодушнее:

— Отведешь отлить — расскажу.

— Ну ты достал, пацан, — рыкнул Гнусавый угрожающе.

Но любопытство победило: он все-таки спрыгнул с водительской седушки электрокара и подошел к стулу, к которому привязали подростка. Вытащив из кармана нож, Гнусавый щелкнул лезвием и поднес его к лицу Ромчика.

— Будешь дергаться — порежу, — пообещал он.

— Не буду, — пообещал Ромчик. — Че я, дурак, что ли?

Гнусавый перегнулся через Ромчика и принялся распутывать веревки у него за спиной. От него несло перегаром и застарелым, кислым потом. Сальная, в угрях и прыщиках шея скина оказалась перед самым лицом Ромы.

Превозмогая отвращение и не отворачиваясь, Ромчик терпеливо ждал, пока ослабнут веревки, не сводя взгляда с пульсирующей жилки под оттопыренным ухом Гнусавого. Еще чуть-чуть… Ну… Левую уже можно выдернуть… Правую — почти… Придурок запутался в узлах, ничего… Мы обождем… Давай, вонючка, давай, старайся… Ну… Сейчас!!!

Когда петля упала с правого запястья, Ромчик дернулся вперед и впился зубами прямо в эту пульсирующую жилку. Рот моментально наполнился горячей и липкой кровью. Только бы он СПИДом не болел, мелькнула шальная мысль.

Гнусавый взвыл и отпрянул. Ромчик выдернул вторую руку, вскочил (ноги затекли и чуть было не подкосились — но нифига, выдержали), схватил стул и широким замахом, как двуручником, рубанул противника по бритой голове.

Стул разлетелся вдребезги.

Гнусавый пошатнулся, отпустил прокушенную шею — кровь щедро выплеснулась на кожаную куртку, посмотрел на свою окровавленную ладонь, опять зажал шею и нагнулся за оброненным ножом.

Это был самый подходящий момент, чтобы ударить его ногой в лицо… но Ромчик, до сих пор сжимавший зубы до судороги, вдруг понял, что у него во рту — кровь скинхеда. Мальчишку скрутило и вырвало на бетонный пол.

— Ну все, — еще более гнусаво, чем обычно, сказал скинхед. — Пиздец тебе. Пяти часов ждать не будем…

Стоя на четвереньках, Ромчик беспомощно наблюдал, как к нему приближается окровавленный и озверелый скин. А ведь действительно, пиздец. Только причем тут пять часов?..