Солнца нет - Алексей Исаев

– Здравствуйте, Денис Владимирович... – неуклюже произнёс усач. – Спасибо за доставку... – улыбнулся он.

– Не за что, – сухо ответил цыган. – Николай, когда отведёшь девушек, вернись ко мне, разговор есть.

– Один момент, Денис Владимирович, – отозвался Микола и, взяв девочек под руки, повёл в общую комнату, где уже давно изрядно выпивали его сослуживцы. Когда они вошли, захмелевшие хохлы восторженно повскакивали с мест, начав балагурить со жрицами любви.

– Ну вы тут устраивайтесь, дамы, а я пойду к начальнику побеседую, – проговорил усач.

– Поскорей возвращайся, – в один голос попросили девицы, мило улыбаясь.

Микола их оставил, вскоре отыскав Роева, который был на редкость мрачен.

– Что-то не так, Денис Владимирович? – спросил смутившийся здоровяк, краем глаза заметив засохшие пятна крови на рукавах его светлой рубашки.

– Не так... – хмуро ответил цыган. – Николай, последнее время я начал замечать одну неприятную вещь. Я понял, что ты стал непрофессионально уделять излишнее внимание некоему заключённому из третьей камеры.

Взгляд Миколы при этих словах потяжелел, он ощутил нарастающее беспокойство в своей душе.

– Денис Владимирович... я просто, немного позаботился о ней, ничего лишнего с моей стороны не было, – попробовал он оправдаться, с разочарованием чувствуя, что это вряд ли способно ему помочь.

– Николай... ты затеял опасную игру. Тебе известно, что она ожидает своего особого клиента. Смотри не переступи тонкую грань, между надсмотрщиком и преступником. До добра тебя это не доведёт... – спокойным ледяным тоном предупредил Роев. – Ты свободен, можешь идти, – дозволил он.

Здоровяк молча развернулся и, чувствуя спиной, пристальный взгляд цыгана, зашагал к покинутым коллегам.

«Ну, вот и всё! Кончена моя благотворительная забота, Шахида её больше не увидит. Как же он узнал? Неужели кто-то из ребят оказался доносчиком?» – носились мысли в его голове. Усач даже не заметил, как прошёл длинный гулкий коридор и вошёл в шумное помещение.

– Микола, где ты шляешься? Иди сюда братко, Танюша-то тебя уже заждалась! – весело объявил коренастый хохол, у которого на коленях устроилась размалёванная блондинка, едва-едва окончившая школу. Сразу было видно, ума у неё хватило только на то, чтоб умело раздвинуть ноги.

Николай сухо, вымученно улыбнулся на это замечание. К нему сразу подлетела рыжая кокетка.

– Как ты тут поживаешь без меня, красавчик? Не скучаешь? – игриво поинтересовалась она.

Не успел усач ответить, а длинный хохол, рассмеявшись, вскричал:

– Изменяет он тебе, Таня, ох изменяет!

Татьяна деланно встала в позу ревнивой жены.

– Как изменяет?! Это с кем же?

– Да есть тут у нас, одна дамочка, частенько он к ней наведывается! – подметил второй напарник.

– Милый, как же так? – воскликнула обиженно рыжая.

– Слушай их больше, такого они тебе наговорят пустозвоны... – махнул рукой Микола, затем подхватил Таню на руки и отнёс к столу, за которым удобно уселся. Компания продолжила выпивать и как это обычно бывает, рекой потекли весёлые разговоры с отвязными шуточками.

Микола пил много, не уставая балагурить, но в сердце так и не смог преодолеть тягостное чувство, возникшее после неприятной беседы с Роевым. Наконец, настал момент, когда мужики стали расходиться по разным комнатам в сопровождении проституток. Николай тоже.

Татьяна усадила его на ложе, а потом медленно сползла вниз, начав расстёгивать ширинку. Сам не зная почему, Микола вдруг остановился взглядом на фотографии семьи, одетой в сувенирную рамку. На него радостно смотрели жена с сыном. И Миколе неожиданно стало нестерпимо стыдно за свой проступок, за шалаву рядом, за расстёгнутую ширинку и за то, что сейчас вот-вот должно произойти... Жену свою он уже давно не любил, а вот сына обожал, поэтому ему было неприятно осознавать, что его образ сейчас наблюдает за ним. Микола быстро оттолкнул рыжую от ног.

– Коля, ты чего? – не поняла она.

– Погоди... не могу я так... – проговорил усач, вставая с кровати, оказался у столика, где стояла рамка с фото, и перевернул её лицом вниз.

Глава 32

Вечернее небо растеклось повсюду, тучки плотно прижались друг к другу, им было тесно, точно так же, как было тесно алкоголю в крови некоего молодого человека – меня. Так я шёл с головы до ног, спелёнутый печалью и думал о жизни своей дурацкой...

Вот стал я, наконец, изданным писателем, чего не сделают за деньги эти алчные издатели, они могли бы из обезьяны сотворить знаменитого автора, если б у какого-нибудь орангутанга, например, вдруг обнаружилось бы в своей клетке тысяч десять баксов. Да-а... Скверно! Сбылась моя мечта, вон и плакаты с моей довольной мордой, по всему городу висят. Не ожидал я, что на мне так быстро начнут делать деньги и свой роман на книжных полках увидеть.

А счастливее, я почему-то не стал! Не знаю... Вроде, должен быть счастлив, но не могу, пусто на душе. Проклятье! Сейчас как возьму, как кину камень в какую-нибудь тачку, лучше всего в иномарку, конечно. Выбежит водила, набьёт мне морду и пусть, может быть мне легче станет?

Беру камень с тротуара, выбираю жертву. Ага, вон «Вольво» бежевое подъехала, ты-то мне и нужна... Браво! Прямо в лобовое, на смерть! Точно, мужичара летит, с пеной у рта, огрызается. Сейчас, мы с ним потолкуем.

– Ты что творишь, СУ-У-КА?! Я тебя сейчас, в асфальт брошу и этой тачкой по тебе проеду! – проорал покрасневший амбал в морковном балахоне с железным зубом на самом виду, схватив меня за грудки. Для меня было шоком, почему он пялится на меня, и почему моё лицо до сих пор не встретилось с его огромным кулаком? А тем временем с бугая сошла краска, он медленно опустил меня на ноги. Затем молча сходил к подбитой машине и принёс мою только что изданную книгу с ручкой.

– Брат, подпиши, Анатолию... – робко попросил верзила.

Я взял ручку и коряво расписался в романе «Пока ангелы спали»: «Анатолию от Алексея Семёнова на долгую память».

– Слушай, а рожу мне бить не желаешь? – спросил я.

– За что? – не понял пострадавший, довольно разглядывающий автограф.

– Как, за что? Я ж тебе недавно тачку подпортил!

Анатолий оценивающе посмотрел на «Вольво».

– Это ты насчёт стекла, что ли?... Брось. Всё равно, это тачка не моя!

Я изумился ответу.

– Я её угнал, – засмеявшись, продолжил он. – И книжка не моя. Но будет приятно её прочитать, ведь интереснее, чем через интернет.

– Угнал?! – переспросил я.

– Решил вспомнить старое, не забыл, – усмехнулся вор. – Да не забивай себе голову ерундой, давай лучше я тебя выпивкой угощу. Какая встреча! Отметить надо.

«Вот ведь, сука жизнь!!! Ну надо же, мне теперь, вот так запросто сидеть с незнакомым, первым встречным мужиком-вором в баре, да ещё изливать ему душу», – подумал я, а вслух сказал:

– Вот так, Толян, книгу, которую ты держишь у себя, я своим потерянным покоем заработал!

Изрядно подвыпивший собутыльник с интересом выслушал мою историю, несогласно покачал головой.

– Только не обижайся Лёня... но ты где-то прав, а где-то не прав. Конечно, здорово ты натерпелся, но друган твой тебя всё-таки поднял! Как не крути, а хрен бы ты издался, если бы не это бабло. Ты бы их никак не заработал. Поэтому ты его понять должен, – проговорил он.

– Никогда! – взорвался я.

– Должен, – повторил Анатолий.

– Почему?

– Нельзя жить с обидой, Лёня. Ты меня потом поймёшь! – заметил собеседник, тут же сменив тему разговора.

Я потерял счёт времени, когда мы с Толяном разошлись, по миру текла тёмная ночь. Луна, словно светильник, лила свой сироп на улицы города. После нашей беседы мне стало чуть легче, но не настолько, чтобы исчезла моя обида. Какой ужас! А всё-таки, Толян был прав, если б не Женёк, то ходить бы мне теперь и думать, где деньги заработать на книгу, на рекламу, на имя, на жизнь в принципе. Заявиться бы сейчас к Меньшикову и помириться, но нет... не получится у меня через гордость переступить, как никак, а в нашей ссоре, в основном виноват он! Вот, если бы предлог хороший найти, чтоб заявиться в гости... сейчас, ничего придумать умного не могу. Ладно. Всё равно пойду. А там на месте что-нибудь придумаю...

Озарённый найденным решением, я поплёлся к дому Жеки, тем более, отсюда до него рукой подать. Вскоре мне удалось добраться до берлоги товарища. Оказавшись во дворе, я поспешил к дому через яблоневый сад.

«Интересно будет посмотреть, как воспримет Женёк мой внезапный приход...» – подумалось мне. И, остановившись у входной двери, я начал нетерпеливо тарабанить по ней кулаком. Никто её не отворил, это меня разозлило.

– Открывай, Чума, это Лёня, друг твой пришёл! Открывай, а не то снесу дверь к чёртовой матери! Спишь, что ли, сука?

Я не ожидал услышать в ответ незнакомый женский голос с акцентом.

– Уходи. Его нет дома.

– Как нет дома? А где он?

– Не знаю. Его давно нет. Уходи, – ответила Донгмэй, стоявшая за дверью по ту сторону.