К далеким берегам (без иллюстраций) - Михаил Васильевич Муратов

— Надо прежде всего брать тех, кои своею охотою едут. От них больше прока ожидать можно, — говорил Беринг.

Он старался сам переговорить не только с офицерами, но даже с матросами, подбирая умелых и выносливых людей для экспедиции.

К весне 1733 года больше трехсот человек зачислили для участия в экспедиции. В пути — в Тобольске, Енисейске, Иркутске, Якутске — предстояло, так же как в первый раз, взять еще служилых людей, плотников, солдат.

— Завезти множество людей в отдаленное место не такое уж хитрое дело. Гораздо труднее доставить весь потребный для них провиант и снабдить их там самым необходимым, — с тревогой говорил Беринг.

— В первую экспедицию взяли из Санкт-Петербурга около тридцати человек, а ныне в десять раз больше. Дабы доставить материалы для постройки одного либо двух малых судов и провиант их команде в Охотск да на Камчатку, тогда потратили более трех лет и несли труды неимоверные. Сколько же ныне потребуется времени и труда для экспедиции, столь большой, что подобной ей ни у нас, ни в других странах не бывало? — толковали между собой моряки, назначенные в экспедицию.

На этот вопрос никто не мог ответить. Но нельзя было сомневаться в том, что путешествие продлится много лет и потребует много жертв.

В марте 1733 года длинные обозы стали выходить один за другим из Петербурга, направляясь в Тверь. Оттуда на речных судах нужно было спуститься по Волге до Казани, а затем направиться в Тобольск, чтобы плыть на восток по сибирским рекам.

Так началось второе путешествие капитана Беринга, его спутников и сотрудников.

Оно было так значительно, что впоследствии стало называться Великой северной экспедицией.

Исполнилось восемь лет с того дня, когда капитан-командор Беринг и его спутники выехали из Петербурга. Наступила весна 1741 года.

На Камчатке, у берега Авачинского залива, вырос небольшой поселок. Около старых летних камчадальских юрт на высоких подмостках появились бревенчатые, еще не успевшие потемнеть избы. Среди них выделялся довольно большой, основательно построенный дом.

Недалеко от берега стояли на якоре два новых двухмачтовых корабля, пакетботы, вооруженные небольшими пушками. Они казались совершенно одинаковыми и на первый взгляд отличались только названиями: у одного на корме виднелась надпись «Святой Петр», а у другого — «Святой Павел».

Моряки из команды «Святого Павла» утверждали, что их корабль лучше и легче подчиняется поворотам руля.

В большом доме, разделенном на две половины, жили Беринг и Чириков. Капитан-командор Беринг сильно поседел и устал за эти годы. Он с огорчением думал о том, сколько трудностей пришлось преодолеть и как мало признания получила его работа. Для того чтобы доставить в Якутск запасы провианта и материалы для постройки нескольких кораблей, пришлось строить целую флотилию лодок на сибирских реках. Нужно было почти насильно сгонять крестьян и ссыльных, которые обязаны были служить гребцами на этих лодках. Пришлось даже выставлять вооруженные караулы, чтобы предотвратить их побеги.

Команда в триста с лишним человек, выехавшая из Петербурга, выросла в Сибири в несколько раз, потому что по пути пришлось брать в разных городах плотников, кузнецов и других мастеровых для постройки судов и отряды солдат для конвоирования грузов. А вместе с крестьянами и ссыльными, мобилизованными для перевозки грузов, число вольных и невольных участников экспедиции достигало временами до трех тысяч человек. Только для того, чтобы как-то разместить людей в Охотске, где должны были строиться корабли, пришлось выстроить столько изб, что поселок при остроге вырос в три раза.

Три года Беринг вынужден был провести в Якутске, пока капитан Шпанберг строил новые избы в Охотске и делал необходимые приготовления для постройки судов.

Другие офицеры в это время распоряжались перевозкой материалов и продовольствия, строя зимовья и склады на безлюдных берегах рек Маи и Юдомы, по которым опять пришлось сплавлять тяжелые грузы.

«И так мне бытие здешнее мило, что легче б я три или хотя и более морских кампаний окончил, нежели здесь пробыть один год», писал Беринг в Петербург из Якутска.

А в Адмиралтейств-коллегии и в Сенате толковали о том, что капитан-командор проявляет недопустимую медлительность, и постановили лишить его добавочного жалованья, которое получали все участники экспедиции.

В первую экспедицию пришлось доставить в Охотск около трех тысяч пудов муки, а теперь — больше тридцати тысяч. И так как нельзя было достать ни лошадей, ни собак, чтобы перевезти столько грузов от Юдомского Креста до Охотска, то стали доставлять их на людях. Зимой матросы, казаки, солдаты запрягались в нарты. Идя на лыжах, каждый тащил за собой на нартах пятипудовую кладь.

«Ныне лучшего матроса от худости и наготы признать не можно, что он матрос, а показует, якобы самой невольник. А ежели б для перевозки провианта и материалов их, служителей, не посылать, то в Охотске жить было бы не у чего», писал Беринг президенту Адмиралтейств-коллегии Головину.

В 1737 году наконец построили новые корабли в Охотске. Было решено, что они должны идти под командой капитана Шпанберга к берегам Японии. Шпанберг вышел в плавание летом следующего года и прошел вдоль Курильских островов, нанеся их на карту, но до Японии не дошел. Только в 1739 году четыре русских судна впервые подошли к японским берегам.

— Когда до Японии дойдете и японцев увидите, постарайтесь вашей дружбой перемогать их застарелую азиатскую нелюдность, — говорили в Адмиралтейств-коллегии участникам экспедиции перед отъездом из Петербурга.

Японские чиновники поднялись на палубу корабля Шпанберга и приветствовали его с церемонной учтивостью. Сопровождавшие их японцы доставили на корабль рис, табак, овощи и ткани, взяв в обмен сукно и голубой бисер. Но на следующий день Шпанберг заметил, как его корабли окружают лодки, на которых он насчитал до девятисот вооруженных людей. Вежливость, которую накануне проявляли японцы, оказалась обманчивой.

Опасаясь нападения, Шпанберг приказал поднять якоря и плыть назад.

Путь до Японии был проведан, но завязать торговлю с этой страной не пришлось.

В Охотске тем временем строились два корабля, на которых Беринг и Чириков должны были плыть к Америке.

Летом 1740 года «Святой Петр» и «Святой Павел» были спущены на воду и оснащены. Осенью они вышли в море и, обогнув мыс Лопатку, вошли в Авачинскую