Наследница - Альбина Нурисламова

Ирина Матвеевна долго смотрела на окна толмачевского дома. Дождалась, пока Вера зажжет свет, а потом погасит его, устраиваясь спать. Тихонько вздохнула и тоже отправилась в спальню. Как хорошо, что Верочка согласилась на ее предложение. «Теперь все наладится», — успокоено подумала она.

Глава 14

Вера проснулась с тяжелой головой. Встала как никогда поздно, почти в полдень, но все равно чувствовала себя невыспавшейся, усталой и разбитой. Еле ползала по дому, кое-как заправила кровать и потащилась готовить завтрак. Больше по привычке: есть совершенно не хотелось. Похоже, ночью ей что-то снилось, но вспомнить, что именно, не удавалось.

Яичница пригорела, и ее пришлось выбросить. Ожесточенно отскребая сковороду, Вера услышала, как хлопнула калитка. Кто-то вошел во двор, но она не успела разглядеть гостя. Наверное, Ирина Матвеевна, подумала Вера и отправилась открывать дверь, наспех вытирая руки кухонным полотенцем.

Однако она ошиблась. На деревянной лавке, чинно сложив на коленях морщинистые руки, сидела Мария Сергеевна Емельянова. Вера растерялась и шагнула вперед, попытавшись улыбнуться.

— Доброе утро…то есть, день. Я вчера поздно легла и только что встала. А вы ко мне? — глупо спросила она, не зная, что сказать и как себя вести.

— Здравствуй, — без намека на улыбку вымолвила Мария Сергеевна, пристально разглядывая Веру. Потом указала на место возле себя:

— Садись. Разговор есть.

— Разговор? Какой разговор? — Вера удивилась, но присела на лавочку.

— Ты собралась остаться в Корчах и работать в местной школе, — прокурорским тоном сказала старуха. Вера ощутила глухое раздражение.

— Все верно, — с некоторым вызовом ответила она, — но вам-то что до этого?

— Выходит, есть что, — отрубила Емельянова. — Я пришла сказать: делать тебе здесь нечего. Уезжай как можно быстрее. Лучше прямо сегодня. Сейчас же.

Вера опешила. Невольно она отметила, что Мария Сергеевна сегодня как-то странно говорит. И тут же поняла: из речи старухи Емельяновой диковинным образом исчезло яканье, а вместе с ним — все эти «чяво», «денисси» и «таперича». К тому же лексикон существенно обогатился.

— Сегодня вы говорите по-другому!

— По-другому? — переспросила Мария Сергеевна.

— Правильно, — пояснила Вера, — а не как необразованная бабка из глухой деревни.

— Я и есть бабка из глухой деревни, — усмехнулась Емельянова, — только образованная. Инженер-энергетик, чтоб ты знала. Правда, по специальности почти не довелось работать: детей растила. А почему говорила с тобой так… В первый день — проверяла. Вдруг испугаешься, сбежишь. А потом… ладно, это к делу не относится. Считай, что забавлялась.

Мария Сергеевна помолчала, пожевала губами. Вера тоже ничего не говорила, обдумывая услышанное.

— Так уедешь? — деловито осведомилась старуха.

— Послушайте, нельзя же так! — не выдержала Вера. — Почему вы меня гоните, чем я вам не угодила? Это мой дом, я имею право здесь жить!

— Право имеешь, — легко согласилась Емельянова, — а возможности — нет. Если останешься, смертей будет еще больше.

— Каких смертей? — опешила Вера.

— Дурочкой прикидываешься? — снова принимаясь сверлить Веру взглядом, гаркнула Мария Сергеевна. — А Юлька? Ты ведь на ее место пристраиваешься! А подружка твоя?

— Я-то здесь при чем? — закричала Вера, вскакивая со скамейки. — Что вы несете? Может, скажете, я их убила?

— Не ори, — строго сказала Мария Сергеевна, — сядь. Я не говорю, что ты убила. Но умерли они из-за тебя.

Вера рассвирепела окончательно.

— Вот что, уважаемая! Вы, конечно, пожилой человек и все такое, но это не дает вам права являться сюда и оскорблять меня. Или прекратите пороть чушь или убирайтесь!

— Все сказала? — невозмутимо спросила Мария Сергеевна. Верины слова не произвели на нее никакого впечатления. — Что ж, попробую тебе кое-что объяснить. Я всегда знала: рано или поздно ты здесь появишься. Дом позовет тебя. И с твоим появлением это место снова станет опасным. Я надеялась, что этого не случится, но мои надежды не оправдались. Поэтому ты должна покинуть Корчи. Вот и все.

— И только-то?! Неужели? — ернически отозвалась Вера. — Думаете, я брошусь собирать вещи только потому, что ваши надежды не оправдались? Вы просто ненормальная, вот вы кто!

— Я не более сумасшедшая, чем ты, девочка! Не ври сама себе! — Голос старухи звучал холодно и властно. — Ты напугана и уже о многом догадываешься. Тебе нельзя здесь находиться.

— Послушайте, все только и делают, что говорят: я не должна была сюда приезжать! — Вера поняла, что возмущением суровую старуху не пронять, и заговорила примирительным тоном. — Кажется, я поняла, в чем дело, Ирина Матвеевна рассказала мне. В этом доме умерло много людей, моих родственников, но ведь люди всегда умирают! Да, в их смертях было нечто необычное, и поэтому вы считаете, что мне нужно уехать? Думаете, у этого места дурная энергетика? Или здесь живут привидения?

— Про привидения мне ничего не известно.

— Вот видите! Значит, бояться нечего. — Вера старалась говорить с Емельяновой ласково, успокаивающе. Та заметила и усмехнулась.

— Я ведь уже сказала тебе: с головой у меня все в порядке! Уезжай. Сегодня же, — упрямо произнесла Мария Сергеевна.

Вера устала пререкаться. Ей хотелось, чтобы назойливая старуха убралась куда подальше.

— Я и так скоро перееду. Ирина Матвеевна тоже считает, что мне не стоит жить здесь, и предлагает переехать к ней. Я согласилась. А теперь оставьте меня в покое.

Она повернулась к старухе спиной и собралась уйти в дом. Емельянова сидела как приклеенная, не двигалась с места.

— Теперь-то что? — сердито спросила Вера.

— Ирина — добрая женщина, — игнорируя вопрос, печально произнесла старуха, — всегда такой была. Только это уже не поможет. Если ты останешься в Корчах, неважно, в своем доме или каком другом, ничего не изменится. Поздно. Это место почуяло тебя и не отпустит. Оно уже начало прельщать! Стало убивать, чтобы ты осталась! Оно опутывает тебя и загоняет в угол, обрубает концы. Послушай меня: уезжай! Пока еще можешь.

Мария Сергеевна почти умоляла Веру, и той стало жутко от ее слов. Она медленно подошла к старухе и с трудом выговорила похолодевшими губами:

— Зачем? Зачем я ему? Что оно такое?

Но Емельянова больше не произнесла ни слова. Она с трудом поднялась с лавки, пересекла двор и вышла на улицу, ни разу не обернувшись.

Вера вернулась в дом, едва волоча ставшие слабыми и непослушными ноги. Что происходит? О чем болтает эта юродивая? Наверное, у старухи какое-то психическое заболевание. Двинулась на местных россказнях и пристает к людям. То говорит как неотесанная полуграмотная бабка, то вещает тоном оракула. То кликушествует, то рубит фразы на манер героев крутого боевика.