Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение - Ларри Янг

Чампейн, дружелюбная темноволосая канадка, работает сейчас в Колумбийском университете. Ее исследовательская лаборатория расположена ниже уровня земли. Десятки крыс живут здесь в больших вольерах, многие из которых соединены между собой и образуют нечто вроде „города грызунов“. Благодаря этим животным Чампейн выяснила, что особенности поведения переходят от матери к дочери не путем обучения и не вследствие того, что в какой-то момент возникла генетическая мутация и с тех пор передается из поколение в поколение. Это происходит из-за того, что опыт социальных контактов может изменять механизм считывания информации, заложенной в ДНК.

В зависимости от того, какие условия среды воздействуют в данный момент на организм, его гены могут „включаться“ и „выключаться“. „Выключение“ происходит при помощи особой химической группы, которая присоединяется к участку молекулы ДНК (гену). Она, как телохранитель, не подпускающий папарацци к знаменитости, не дает считывать с гена информацию. Это метильная группа (СН4—). Из-за нее производство белка, закодированного в гене, останавливается: ген здесь, но он „выключен“. Такие изменения называют эпигенетическими. Иными словами, наши родители влияют на нас не только через генетическую информацию, получаемую от них по наследству, но и через эпигенетические изменения, которые зависят от того, как родители с нами обращаются.

Когда Чампейн забрала новорожденных крысят у матерей с низким уровнем заботливости и отдала заботливым матерям, крысята выросли заботливыми матерями. Если бы они остались со своей родной матерью, которая мало их вылизывала, они сами стали бы матерями с низким уровнем заботливости. Различие в уровне заботливости объясняется не только различиями в генах. Гены реагируют на окружающую среду. Закрепление эпигенетических особенностей у грызунов происходит в первую неделю жизни. По завершении этой недели поведение будущих самок по отношению к собственным детям предопределено: крысята матерей с низким уровнем заботливости будут тоже мало заботиться о своих детенышах, и так далее, и так далее.

„Что касается нейронных цепей, управляющих материнским поведением, для крыс это постнатальный[21] опыт, а не врожденное поведение, – говорит Чампейн, объясняя, почему одни крысы становятся хорошими матерями, а другие – нет. – Если говорить в терминах организационной гипотезы, в постнатальный период материнская система приобретает такую организацию, чтобы оптимальным образом реагировать на эстроген, когда его уровень в крови повысится, а во взрослом состоянии у крысы происходит активация этой системы. Гены метилируются, и в зависимости от этого у взрослых крыс будет много или мало рецепторов эстрогена“.

Самки с низким уровнем заботливости плохо ухаживают за крысятами: им это не нравится. У таких самок Чампейн обнаружила пониженное количество рецепторов эстрогена в МПО. Окситоциновые рецепторы зависят от активности рецепторов эстрогена, поэтому у матерей с низким уровнем заботливости рецепторов окситоцина тоже меньше. Из-за малого количества рецепторов окситоцина у крысы ослаблено желание подходить к крысятам, так как в ее мозге высвобождается меньше дофамина – она получает слабое поощрение за материнство. „Отчетливее всего зависимость между нейробиологическими особенностями и материнской заботой у крыс прослеживается по количеству дофамина, выделяемого прилежащим ядром, – говорит Чампейн. – Это очень тесно связано с вылизыванием. Уровень дофамина поднимается до того, как крысы начинают вылизывать детенышей, то есть увеличение количества дофамина является следствием не самого вылизывания, а стремления к нему. Крысы видят стимул – крысят, который запускает систему поощрения“.

Тестируя самок с высоким уровнем заботливости, Чампейн обнаружила, что у них есть любимое место в клетке, где они общаются с крысятами, что похоже на предпочтение места, формировавшееся через сексуальное поощрение, в исследованиях Джима Пфауса. У матерей с низким уровнем заботливости любимого места не было. Если Чампейн помещала крысу с низким уровнем заботливости в клетку, стоящую между клеткой с ее крысятами и клеткой с игрушкой, та чаще заходила в клетку с игрушкой. На самом деле такие крысы предпочитали быть где угодно, только не со своими детьми. „И это удивительно, – говорит она. – Удивительно, что детеныши матерей с низким уровнем заботливости вообще выживали. Эти матери ухаживают за потомством кое-как, и будь у них возможность, они бы сбежали“. Поскольку материнские поведенческие схемы тесно связаны с другими видами поведения, для новорожденного грызуна период после рождения имеет важнейшее значение для формирования личности. Что крысенок, что ребенок – оба получают представления о мире через свою мать. Она своими действиями влияет на жизненный опыт новорожденного. Через нее младенец понимает, чего можно ожидать от окружающей действительности. Для детеныша крысы с низким уровнем заботливости мир – страшное место. Первые двадцать семь месяцев жизни Мария получала минимум пищи и заботы. Социальный опыт – прикосновения, ласка, зрительный контакт, на котором строится связь матери и младенца, – отсутствовал практически полностью. Мир был для нее угрозой.

Крысята матерей с высоким уровнем заботливости смотрят на мир с большей уверенностью. Они активнее его изучают и уверенно передвигаются по открытому пространству. Если бы они были людьми, то жили бы в Боулдере[22] (штат Колорадо) и занимались альпинизмом. Крысята матерей с низким уровнем заботливости тревожны, агрессивны и напряжены. „Если поместить их в новое окружение, они будут напуганы и угнетены, – объясняет Чампейн. – В открытом лабиринте крысы с низким уровнем заботливости ищут выход, двигаясь неуверенно, держась ближе к стенам. Если вы введете стрессовый фактор – громкий шум или устроите переход над землей, у животных тут же произойдет выброс гормона стресса, и он будет оставаться на высоком уровне гораздо дольше, поскольку рецепторы в их мозге слабо реагируют на окситоцин, снижающий стресс“. Маленькой девочке Марии мир казался жестоким местом, в котором неоткуда ждать помощи и поддержки. У нее были все причины его бояться. Тем не менее „качество“ материнской заботы сказывается на потомстве крыс и потомстве людей по-разному. Дело в том, что у человека и у крысы разные стратегии размножения. Крысам свойственна стратегия сетевых магазинов одежды: большие партии, низкие цены, малые вложения. Они приносят многочисленный помет и делают это постоянно. Люди, обезьяны, киты, слоны и овцы придерживаются совсем другого принципа размножения: мы – портные „от кутюр“: нам требуется много времени, и мы вкладываем в свое потомство много ресурсов. Это различие в стратегиях объясняет не только существование коляски Roddler за 3500 долларов и частных детских садов Манхэттена, но и то, почему у Марии не может сформироваться прочная привязанность даже к Джинни.

Если вы мышь или крыса, то вы – любимое блюдо ястреба, змеи, кошки или койота. В вашей ситуации постоянный страх, тревога и повышенное внимание жизненно необходимы. Мир для вас – стена опасностей, поэтому вы стремитесь нарожать как можно больше детей: кто-нибудь да выживет. У крыс Чампейн, росших в обстановке с высоким уровнем стресса, был ослаблен материнский инстинкт, потому что все свои ресурсы они вкладывали в то, чтобы производить на свет детенышей, а не заботиться о них. У матерей, которые меньше вылизывали крысят и ухаживали за ними, отмечался высокий уровень тестостерона в крови, а следовательно, потомство, находясь в утробе матери, подвергалось большему воздействию этого гормона, и мозг детенышей тяготел к развитию по мужскому типу. Как полагает Чампейн, такое воздействие благоприятно для „половых“ нейронных цепей будущих самок, но не для цепей, управляющих материнским поведением.

Крысы с высоким уровнем заботливости тоже испытывают стресс, и в ответ на фактор стресса у них вырабатывается такое же количество стрессовых гормонов. Но они с ним лучше справляются: их тревога ослабевает гораздо быстрее, чем у крыс с низким уровнем заботливости. Детеныши „плохих“ матерей чутко реагируют на малейшее стрессовое воздействие, и в ответ в их мозге выбрасывается гораздо больше гормонов стресса. Те же механизмы действуют и у приматов. Если о детеныше обезьяны заботились так же, как заботилась о крысятах „плохая“ мать-крыса, у него проявляется аналогичная модель поведения. Когда новорожденных обезьян забирают от родителей и воспитывают с ровесниками, они вырастают более тревожными, быстрее и агрессивнее реагируют на угрозу. Подобным образом реагировала Мария на что-то неожиданное или необычное, впадая в панику при виде красной лампы на радиовышке, испытывая сильную тревогу в автомобиле Брайана по дороге мимо дома своей семьи или демонстрируя то, что Джинни называет „вспышками гнева“.