Царские судьбы - Валентина Григорян

Юный император обручился с ней только для того, чтобы исполнить завещание императрицы Екатерины. Холодная красота Марии Меншиковой его никак не волновала, и вообще она ему совершенно не нравилась. Даже рассказывали, что он однажды бросился на колени перед сестрой Натальей, предлагая ей свои часы, чтобы она только избавила его от свидания с этой мраморной статуей, как он называл свою невесту.

Ну а сама невеста? Горела ли она желанием стать царицей?

Нет! Она словно чувствовала, что ничего хорошего из этого не выйдет… Отец предназначил ее в царские невесты, даже не поговорив с ней. А дочь не могла противиться, ушла в себя, плакала в одиночестве. «Что ж, разве у меня глаз нет, разве я не вижу, что императору на меня и глядеть противно, — говорила она матери в редкие минуты откровенности. — Теперь он еще мал, не знает своей силы, а когда вырастет, так ждать мне душной монастырской кельи». Что могла сказать на это бедная мать? Княгиня Дарья и сама предчувствовала это, видя, как высоко вознесся ее супруг, окруженный лестью и постоянным заискиванием придворных, скрывающих свою ненависть.

Да, Меншикову завидовали «черной» завистью: ведь он выдавал свою дочь за императора, самолично вершил дела государства, дом его был самым роскошным в Петербурге. На его отделку светлейший князь не пожалел денег, добытых всеми законными и незаконными средствами. Так что не зря волновалась княгиня. Много было завистников и врагов у ее супруга. Да и самого императора он начал раздражать своими поступками.

Однажды петербургские купцы поднесли Петру II 9000 червонцев. Он поблагодарил их и велел послать их в подарок своей сестре Наталье. Случилось так, что Меншиков встретил посланного и, узнав в чем дело, сказал: «Император слишком молод и не знает, как употреблять деньги. Отнести их ко мне, а я с ним переговорю».

Этот поступок «батюшки» вызвал бурю негодования юного царя. «Я тебе покажу, кто из нас двоих император!» — кричал он в порыве гнева. И не замедлил это выполнить.

По наущению противников светлейшего князя Петр повелел арестовать Меншикова, лишил его всех чинов и орденов и сослал в Сибирь вместе с семьей, включая и свою невесту Марию. Все огромное состояние князя было конфисковано, с Марии снято обручальное кольцо. На содержание попавшего в немилость семейства была выделена всего лишь небольшая сумма денег. Всемогущий правитель государства, считавший себя наверху земного величия, человек, который умел ладить с самим Петром Великим и умел обращать грозный гнев царя в милость любящего друга, пал с самой высшей ступеньки власти. Двенадцатилетний мальчик с царской короной на голове оказался ему не по силам.

Жена Меншикова, добрая почтенная женщина, не вынесла горя и унижений и по дороге в ссылку скончалась в небольшой деревушке. Похоронили ее там же возле сельской церкви. Сам Меншиков с двумя дочерьми и сыном сумел преодолеть страшный путь, полный обид и оскорблений. Его привезли в Березов и поместили сначала в казарме местного острога, построенного для содержания государственных преступников. Там за тысячи верст от Москвы он в короткое время почти что своими руками построил маленький домик, где и поселился вместе со своими детьми. В длинные зимние вечера дочки читали ему Библию, а их когда-то всесильный отец рассказывал о своей прошлой жизни. На судьбу свою он не роптал и всячески ободрял своих детей.

Однажды в один из таких вечеров в дверь постучали. Визит был совершенно неожиданным — приехал молодой князь Долгорукий. Он давно полюбил старшую дочь Меншикова, но подступиться к ней не смел, ведь она была царской невестой. И вот теперь, когда все отвернулись от этой семьи, он решился приехать и попросить ее руки…

Отец дал согласие на этот брак. Местный священник тайно обвенчал молодых. И вот в маленьком домике поселилось счастье. Мария как-то сразу изменилась: на лице появился румянец, в глазах засветилась радость, она удивительно похорошела.

Но счастье было непродолжительным. Через несколько месяцев скончался Александр Меншиков. Мария, теперь уже княгиня Долгорукая, ждала ребенка. Но смерть отца так сильно на нее подействовала, что она разрешилась раньше срока, родила двойню и через день умерла. Умерли и новорожденные. Так бедную женщину и похоронили в одной могиле вместе со своими первенцами. Было ей всего лишь восемнадцать лет. А случилось это в канун 1730 года, который станет роковым и для ее бывшего жениха.

Вскоре после этой трагедии из Петербурга пришло сообщение, что детям Меншикова разрешается возвратиться из ссылки и проживать в деревне. Но дарованной свободой смогли воспользоваться лишь двое: сын и младшая дочь. Оставил домик в Сибири и потрясенный горем князь Долгорукий. Последний год жизни царской невесты для всех остался тайной. Лишь через сто лет об этой легенде — а может быть, и не легенде — напишут историки. Однако согласно официальной версии бывшая невеста Петра II, Мария Меншикова скончалась от оспы.

После светлейшего князя Александра Меншикова всеми делами в России стал управлять Верховный тайный совет. Он состоял из восьми человек: четверых князей Долгоруких — главных врагов сосланного правителя, трех других вельмож и Остермана. Сначала император слушался своего воспитателя, занимался делами, продолжал учиться. Но потом пристрастился к охоте и проводил за этим занятием с князьями Долгорукими, ставшими его ближайшими друзьями, большую часть времени.

В январе 1728 года царь Петр покинул Петербург и со своим двором переселился в Москву, там должна была состояться его коронация. Въезд Петра в бывшую российскую столицу был торжественным. Весь город высыпал на улицу, колокола несмолкаемо звонили. На всем пути до дворца в Немецкой слободе, где решил остановиться юный император, не смолкали восторженные звуки приветствия. Это произвело огромное впечатление на молодого государя, Москва сразу же покорила его сердце.

Венчался на царство Петр II ранней весной. Торжества по этому случаю длились несколько дней, а затем пошли балы. Никогда еще не видели московские жители ничего подобного, да и для петербургских вельмож это было непривычно. Ведь в царствование Петра I они не привыкли к роскоши: на ассамблеях все было гораздо проще, главное — веселье. А сейчас каждый хотел перещеголять другого богатством одежды, на столах появились невиданные яства и прохладительные напитки, привезенные из-за границы. Иностранные дипломаты писали, что ни в одном европейском государстве нет такой роскоши, как при московском дворе.

Затихли дворцовые празднества, а император и не собирался покидать Москву — бывшая российская столица пришлась ему явно по вкусу. А вельможи старались всеми силами задержать царя в Первопрестольной, заставить забыть Петербург, город, построенный его великим дедом.

В Москве Петр предался удовольствиям. Уже никто не имел силы заставить молодого императора закончить свое образование. Попытки Остермана напомнить ему о необходимости учиться, а не спешить жить, остались, увы, тщетны. Воспитатель с горечью наблюдал, как окружающие государя князья портят его, занимая пирушками, охотой и прочими «радостями» жизни, видел, как вместе с этим сходит на нет дело России, дело Петра Великого. Да и характер государя резко изменился к худшему. Он сделался вспыльчив, упрям, резок.

Не помогли и советы сестры Натальи, милой и доброй девушки. Все современники, русские или иностранцы, восхваляли если не красоту, то, по крайней мере, неотразимую прелесть этой царевны.

Да, она не была красива. Черты ее лица, обезображенного оспой, были неправильны, нос слегка курносый, глаза темные, большие, но грустные и с какой-то недетской задумчивостью. А вот улыбка девушки привлекала всех, кто бы ни смотрел на нее: добрая, приветливая, светящаяся какой-то особой радостью.

Будучи всего лишь на год старше своего брата, Наталья являла пытливый ум и благородное сердце. Никто лучше ее не мог направлять юного императора. Она уговаривала его обретать знания, трудиться на благо государства, аккуратно посещать собрания Верховного тайного совета, и избегать дурного общества. Но, прислушиваясь сначала к советам сестры, он предпочитал общество своей тетки — царевны Елизаветы, красивой и жизнерадостной восемнадцатилетней девушки с рыжими волосами и бойкими глазами, со стройной талией и пышной грудью. Она ему не говорила ни о добродетелях, ни о работе, в обществе этой красавицы, ищущей утешения после потери жениха, мальчик-император совершенно забыл об ученье и наставлениях своего воспитателя и сестры.

А все началось с обучения теткой племянника верховой езде. Елизавета была прекрасной наездницей и неутомимой охотницей.

В апреле 1728 года известие о рождении в Киле у герцогини Голштинской сына послужило предлогом к грандиозным празднествам. Но в конце мая торжества были приостановлены — Анна, старшая дочь Петра I, умерла. Трудно было поверить в случившееся… Ведь после родов она стала быстро поправляться, и в Москву сообщили, что здоровье герцогини хорошее. Но случилось непредвиденное… В день крещения новорожденного в Киле был устроен фейерверк. Молодой матери еще нельзя было покидать свои покои, и она решила смотреть из окна на это великолепное зрелище. Ночь была сырая и холодная, с моря дул пронизывающий ветер, а Анна открыла окно и, несмотря на уговоры, долго стояла так, смеялась над придворными дамами, ежившимися от холода, и хвалилась своим русским здоровьем. К утру Анна почувствовала себя плохо, начался жар, дышать становилось все труднее. Десять дней боролись за ее жизнь. Но медицина оказалась бессильной. Старшая дочь Петра Великого умерла, едва достигнув двадцатилетнего возраста. Перед кончиной Анна выразила желание быть похороненной в России, вблизи могилы своего отца в Петропавловском соборе, что и было исполнено.