Какого цвета любовь? - Рощина Наталия

Сима исчезла за дверью, а Даша осталась ждать, пока маленький кипятильник нагреет воду для кофе. Напоминание о Стасе больно отозвалось в душе, нахлынула грусть. Вот уже два дня они не виделись. В их непростых отношениях это считалось из ряда вон выходящим случаем, но в свете последнего разговора все, быть может, изменилось? Одно Даша понимала наверняка – никто из тех, с кем она познакомилась вчера, не произвел на нее впечатления. Да и беглый взгляд, брошенный на окружавших ее веселых, беспечных студентов, не выделил никого. В сравнении со Стасом все они выглядели взбалмошными, ненадежными, серыми. Даша прикусила губу от досады – ей не нравилось это полное отрицание всех на фоне прекрасного, всемогущего, умного и такого близкого Дубровина. Сколько раз она говорила себе, что так не пойдет – нужно избавляться от привязанности к нему и строить свою жизнь. В ней ему нет места, как не может быть никому, кто уже чей-то муж, чей-то отец.

Выключив кипятильник, Даша достала банку кофе – еще одно напоминание о Стасе. Он всегда снабжает ее настоящим, бразильским. Это становилось совсем невыносимым. Неужели она настолько скучает по нему? Ответ был очевидным. Даша грустно посмотрела в окно, где блестящий под солнечными лучами снег искрился и манил на улицу. Там было многолюдно, весело. Кто-то шел с лыжами, кто-то с коньками. Отдельные группы просто наслаждались сухим морозным воздухом, устроив на одной из заснеженных аллей конкурс на лучшее исполнение песни. Даша поняла, что ни в чем этом не хочет принимать участия. Особенно ее раздражала перспектива навязчивого ухаживания со стороны Игоря. Он был не в ее вкусе, к тому же его вечно бегающие глаза создавали впечатление неуверенного, слабовольного человека. Даше было трудно воспринимать его другим.

«Испорченная неделя, – промелькнуло в голове. – Сплошная тоска по Дубровину. Интересно, что ты чувствуешь, Станислав Викторович?» Закрыв глаза, Даша попыталась представить его грустным, озабоченным, рассеянным – не получалось. Стас всегда умел владеть собой и не показывать того, что творится в душе. Крайне редко он позволял себе расслабляться, будучи один на один с Дашей. Тогда он вслух мечтал, и в этих мечтах главное место отводилось ей. Слушать было и приятно и грустно, как всегда грустно думать о чем-то несбыточном. Даша твердо решила для себя, что рано или поздно все закончится. Нужно только постараться не упустить свой шанс. Обязательно заметить того, кто предназначен тебе судьбой. Вот тогда она выпьет свою чашу женского счастья.

Решив, что нет повода портить себе настроение, Даша настроилась на легкое времяпрепровождение. Всего шесть дней безмятежного отдыха от всего: учебы, мыслей, города, мамы. Они пролетят, и потом будут вспоминаться как светлый, романтический момент. Нельзя заполнить его грустью, не для этого она сюда приехала! Ничего не воспринимать серьезно – такой девиз выбрала Даша для оставшихся дней пребывания на базе. Чашка горячего кофе окончательно привела ее в нормальное расположение духа. Любимый Ремарк направил мысли в увлекательное путешествие в мир своих героев. Молодости не свойственна долгая тоска. Это защитная реакция от превратностей, которыми изобилует человеческая жизнь. В годы юности эта защита срабатывает хорошо, как никогда. Проблемы, которые выдвигает жизнь позднее, становятся все более трудными. Они наматываются, как клубок колючих ниток: прикасаться больно, а мотать приходится. Израненная в кровь душа становится более уязвимой, но это будет потом, до этого еще далеко…

Окончание второго курса, сдача летней сессии – эти события произошли как-то слишком скоро. Холодное дыхание зимы постепенно сменило нежное, обволакивающее тепло весны, а следом пришла небывалая июньская жара, щедро приправленная напряжением от сдачи экзаменов. Мозги плавились не столько от высоких показаний термометра, сколько от сознания того, что в такую замечательную пору нужно сидеть за учебниками, пытаться вложить в свою голову отторгаемые строчки, формулы. И вот – все закончилось! Собравшись на летней площадке пиццерии, три подруги с сознанием выполненного долга смаковали горячую пиццу. Несмотря на жару, спавшее напряжение пробудило в молодых организмах чувство голода. Холодный сок, пачка ментоловых сигарет, приобретенных по случаю, – приятное дополнение к трапезе. Прикурив длинную коричневую сигарету, Марина манерно запрокинула голову. Густые волосы, собранные в низкий пучок, коснулись лопаток – девушка блаженно улыбнулась.

– Все из головы вон! – скомандовала она, выпуская узкую струю серого дыма.

– Девчонки, свобода! – потирая ладони, сказала Даша.

– Отработка закончится, тогда только о свободе можно говорить, – заметила Сима. – Попаримся на кафедрах, вот тогда и заработаем отдых.

– Ну что ты такая противная, Симка! Дай насладиться первыми часами отдыха от ненавистных билетов, вопросов, шпаргалок. Не можешь не испортить настроения. И вообще речь идет не об этом, – Мари на осуждающе посмотрела на подругу. – Заговорить нас хочешь, отличница ты наша. Уводишь тему от главного.

– О чем ты говоришь, Маш? – удивленно подняла брови Сима.

– Когда будем обмывать твою очередную повышенную стипендию?

– Ой, тоже мне повод.

– Вы только на нее посмотрите! – Даша возмущенно всплеснула руками. – Как все-таки быстро привыкает неблагодарный человек к хорошему.

– Я знала, что наша Бреславская замылит вечеринку, и позаботилась обо всем сама, – торжественно объявила Марина. – Юрочка приглашает нас в субботу в ресторан «Адмирал». Там, во-первых, работает Мишка, во-вторых, есть знакомый официант, который, по уверениям Юры, – точная копия Бельмондо. Местная достопримечательность, представляете?

– С трудом, – недоверчиво произнесла Даша. – Твой Юрочка обычно проявлял себя как неисправимый болтун. Ты еще поддерживаешь с ним отношения?

– «Поддерживала», – улавливаешь прошедшее время? Это будет наш прощальный ужин. Просто так отшить хорошего парня, да еще и нагрубить ему при этом – не мой стиль. Я не ты, Дашуня.

– Это Игорь – хороший парень?! – возмущение Даши росло. Она даже решила закурить, что делала крайне редко. – Перестань, Мариша. Этот прыгающий вокруг меня кузнечик действовал мне на нервы. У него, наверное, вечный двигатель в одном месте.

– В каком? – улыбаясь, поинтересовалась Сима, прищурив свои удивительные, хитрые глаза. – В каком именно, уточни?

– Не пошли, Бреславская, тебе это не идет! Его желание переспать со мной не приводило меня в восторг. Я не могу просто так встречаться. Понимаешь? И подарки его мне не нужны, и он сам. Я убедилась, что лучше один раз в неделю встретиться со Стасом, помечтать, что он твой мужчина, чем каждый день терпеть эти слюни во все стороны.

– Фу, как грубо, Черкасова! По-твоему, лучше жить в плену иллюзий? – Сима тоже взяла сигарету. – Как же быть с тем, что ты не хочешь рушить семью?

– Все, приехали. Две моралистки сцепились в споре о правилах хорошего тона. Дрова беседе, – заерзала Столярова. – Надо поскорее лишить вас невинности, тогда перестанете кусаться.

– Мариша, оставь в покое мою девственность, – молитвенно сложив руки, сказала Черкасова.

– Почему «мою», а Симочка что, выбыла из этого порочного круга?

– Выбыла, – дразнящим тоном выпалила та.

– Вот так дела! А я не в курсе. Даша небось давно все знала, – обиженно глядя на подруг, сказала Марина. Даша кивнула. – Хороши, нечего сказать. И давно?

– Нет, не очень, – отвела взгляд Сима. – Мы с Олегом скоро подадим заявление.

– Поздравляю. А Ивановский?

– Мы поговорили, я ему все рассказала. Представляете, на следующий день он пришел с паспортом. Мол, пойдем подавать заявление. И в этот момент я окончательно поняла, что не хочу за него замуж. Родители, конечно, в панике: русский зять, но придется смириться.

– Значит, в воскресенье будем отмечать тройной праздник, – и, обнимая подругу, Марина прошептала на ухо: – Эх, Дашуня, и когда тебя твой Стас уговорит стать взрослой?