Белый волчонок - Маркус Кас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да и с даром Богдана не понятно. Если предположить, что у каждого рода есть такой вот хранитель, между собой они явно общаются. Домовой-чат там какой-нибудь. А значит и выболтать могут друг другу, не со зла конечно.
В общем, либо это и правда так, как я себе навоображал, либо хранитель узнал откуда-то ещё. Надо вытрясти из него этот «свой источник информации». Не нравится мне, что всё прямо как маслу…
— Может, — киваю. — Я посмотрю, вдруг что интересное найдётся.
Мы ещё долго сидим на кухне, парни делятся новостями, большую часть которых я не понимаю, возвращаясь к мысли об изучении родов.
Хоть как-то буду втыкаться в эти призывы, воззвания и бесчисленные доспехи, ярости и прочие слова. Простые слова, но совсем с иным значением.
Расходимся, когда уже давно и бесповоротно темнеет. Зовём, и ещё раз искренне восхищаемся трудами Филиппы Матисовны.
Добрая женщина умудряется впихнуть Богдану внушительный кулек с пирожками. Да, видно же — парень не доедает. Расшаркиваемся у дверей под внимательным взглядом дворецкого.
В сон меня начинает клонить в тот самый момент, как только понимаю, что поспать перед ночным бдением не удастся. Что же, делаю ставку на крепкий молодой организм — должен выстоять. Короткая прогулка до храма лишь немного меня освежает.
Антея встречает меня на ступеньках у входа. Делает краткий инструктаж, настойчиво велит воззвать к богам, провожает внутрь и со скрипом закрывает за мной дверь. Перед рассветом меня сменят, а до тех пор я остаюсь в одиночестве.
В главном зале царит тишина, даже не слышно треска пламени светильников. Именно это, настоящий огонь, мне и предстоит поддерживать всю ночь. Подливать пахнущее травами масло, поправлять фитиль. И делиться капелькой силы.
Мне сначала неуютно одному посреди пустого огромного храма. Я преувеличенно бодро делаю первый обход по периметру. Вглядываюсь во все тёмные углы. И успокаиваюсь — даже паутины там нет. Чисто, тихо и прохладно.
Подхожу к гигантской статуе бога Упуаута. Мужское тело со звериной головой словно наблюдает за мной с высоты третьего этажа. Задираю голову до хруста в шее.
Ну что, бог-покровитель, поможешь непутевому подопечному?
Тревожное ощущение чужого взгляда заставляет меня обернуться. Внимательно разглядываю тени у дальней стены. Ни шороха, ни движения — показалось. Поворачиваюсь обратно.
И застываю, как эта статуя. У подножия, в паре шагов от меня, стоит огромный белый волк. Его глухое рычание далеко разносится по пустому залу, а светящиеся голубые глаза хищника смотрят прямо на меня.
Глава 12
Волк подходит ближе и обнюхивает, продолжая тихо рычать. Его оскал застывает прямо напротив моего лица. Я не шевелюсь, даже не дышу, но сила сама просыпается и окутывает сиянием. Животное фыркает, обходит вокруг, продолжая принюхиваться.
«Наконец-то додумался воззвать к своему богу» — взрывается мозг недовольным голосом такой силы, что тут же начинает звенеть в ушах. Ощущение такое, словно говорит сам храм, сотрясаясь мощными стенами.
Я хватаюсь за голову, зажимаю уши и сила уплотняется, отвечая на моё желание защититься. Волк склоняет голову набок, внимательно наблюдая. Я черпаю и черпаю силу, слой за слоем нанося её вокруг себя.
И вдруг понимаю, что это именно то, о чём говорила Верховная жрица. Поток силы растёт настолько, насколько мне нужно. И нет прошлого чувства, что я вот-вот захлебнусь, что не могу удержать.
— Ух ты! — восхищаюсь я невероятному ощущению.
«Будь осторожен, смертный».
Меня опять прибивает его голосом, будто прямо над ухом ударили в царь-колокол. Спину сгибает, и я еле удерживаюсь на ногах.
«Человеческое тело слишком хрупкое. Наш дар может помочь, а может уничтожить. Боги не спасают людей, а лишь дают возможность стать достойным. Взывай к силе, что дают тебе боги. Но не призывай нас. В следующий раз я не буду сдерживаться».
Когда всё стихает, я прихожу в себя стоящим на коленях. Руки упираются в каменный пол, шея болит, в голове гудит и в горле пересохло. Вот и поговорили.
В зале снова никого, кроме меня и исполинской статуи. Упрямо встаю на ноги, меня шатает, но слабость понемногу отступает. Знатно по мне проехалось божественным гласом. И это он сдерживался?
Может Покровскому дать идею сделать магические беруши? Меня хорошо проняло смыслом воззвания, теперь ясно откуда и как брать силу. Только не уверен, что опять не призову случайно бога.
Хочется выйти на свежий воздух, но мне тут торчать ещё долго. В перерывах между обходами сижу, прислонившись к подножию, и пытаюсь впаять символ сокрытия в свою силу. Это как гоняться за ветром, но хоть отгоняет сон.
К утру чувство, что я что-то упускаю из виду, гложет так сильно, что про сон забываю окончательно. Вспоминаю слова Верховной бабушки. Что она там говорила про воплощение в амулет?
Думая о том, как наносят символы на амулеты, автоматически начинаю рисовать его чистой силой, отделяя её от себя по капле.
В итоге объёмный светящий знак висит передо мной в воздухе. Я моргаю пару раз — нет, я его точно вижу, не в своей голове, а в реальности.
Да чтоб вас! Это и значит воплощение?
Притягиваю символ к себе и резко загоняю прямо в лоб, чтобы наверняка закрепить, так сказать, материал. Небольшое жжение и всё. Ну вот нельзя было так и объяснить? Всю ночь голову ломал.
Такими темпами меня точно отправят на какой-нибудь потрошительный ритуал. Банальнейшие младенческие навыки осваиваю целые сутки. Надеюсь, это выполнение домашки заставит Верховную научить меня хоть чему-то полезному.
* * *
— Белаторский, тема настолько скучная? — сарказмом в голосе жрицы можно бриться.
С трудом разлепляю глаза, голова трещит, тело ноет. Чуть не вырубился на уроке, отлично. Но во взгляде женщины вижу беспокойство. Неужели всё же переживает за внучка?
Я даже не завтракал, чтобы не расслабляться от сытости. Но не помогает, организм требует только одного — придавить подушку.
Тема же не то чтобы не интересная. Жрица рассказывает про битвы богов. Но, так как монстры из тёмных углов не кидаются и не летает мебель, меня чуть сморило.
В общем, выходит, что про победу сильнейшего можно говорить лишь тогда, когда силы неравны. А тут получилось иначе.
Побеждали то одни, то другие. Кого-то выкашивали целым пантеоном, кто-то объединял силы на пару битв, а потом снова усердно валил друг друга.
Но самое страшное случилось, когда сошлись
