Наживка для крокодила - Вячеслав Денисов

Торопов резко махнул рукой. Этот жест я перевел, как: «Иди на фиг отсюда!»

– И займись Барышевым, – добавил он напоследок.

Уже выходя из кабинета, я повернулся и с кроткой улыбкой спросил:

– Константин Николаевич, можно последний вопрос?

Тот обреченно поморщился:

– Давай…

– А кто Тена-то убил?

Слежку с меня сняли. Во всяком случае я так думал, потому что ее за собой не чувствовал. Уж что-что, а «хвост» мне начинает жечь спину уже через минуту. В зависимости от характера наблюдения. Но ничего подозрительного я не ощущал. Значит, если и посматривал кто-то сзади, то несерьезно. Так, из-за угла. По-воровски.

Не докурив в туалете сигарету, я с шумом выплюнул ее в урну. Сидящий на полу и докуривающий сантиметровый окурок «Примы» бомж с ужасом проводил взглядом полет моего «бычка». Я выбил из пачки несколько сигарет и протянул их бродяге. И какого черта патрули таскают в отдел бомжей? Нужно было срочно выйти на улицу, чтобы не видеть ни Торопова, ни тем более Обрезанова. Так. Торопов меня поимел. Кусок мне кинули. В отделе я побывал, в туалете покурил. Побесился. Больше мне здесь, в отделе, делать нечего.

Телефонный звонок меня застал в тот момент, когда я застегивал на куртке «молнию». Сейчас угадаю! Аня Топильская? Нет, Ванька!

– Ванька?! Ты куда пропал?!

– Андрей Васильевич, у меня преддипломная подготовка! Завис в училище! Но я все помню! Я узнал, к ячейкам какого банка подходят ключи, образец которого вы мне дали!

Одни восклицания! Хороший парень. Только не успел еще перед самым дипломом научиться одной простой хитрости – никогда нельзя доверять информацию телефонной связи.

– Я через час у клуба «Вавилон» буду! Вы подойдете, Андрей Васильевич?!

Вот орет, а?! Энергия хлещет, как пена из бутылки шампанского! Обрезанов таким же был, инициативным…

– Конечно, подойду, Иван. Спасибо, что позвонил.

Когда я оказался у «Вавилона», около входа шло крупномасштабное сражение. Две группы мужиков, численностью до десяти человек каждая, били друг другу морды с таким остервенением, что даже мне, оперуполномоченному линии тяжких преступлений, стало не по себе. Судя по всему, «масленица» началась недавно, так как на снегу крови еще не было, да и милиция пока не появилась. Ваня стоял в нескольких метрах от эпицентра столкновения, равнодушно наблюдал и курил сигарету.

Горячо пожав парню руку, я поинтересовался:

– Почему не кричишь: «Милиция, всем лечь на землю?»

– Вас жду.

Ловко. Теперь придется изворачиваться мне.

– Правильно. Вдвоем мы их быстро уроем. Может, кого еще из милиционеров подождем?

– Да я позвонил уже в отделение, Андрей Васильевич! – Ваня вынул из кармана и показал мне сотовый телефон.

Вскоре звуки сирены вспороли морозный воздух. К толпе дерущихся добавилось еще человек шесть. Несмотря на явный перевес сил, мужики в штатском почему-то стали разбегаться в стороны…

Сидя в маленьком кафе, мы потягивали из высоких стаканов «Хейнекен» и наслаждались теплом и уютом. Иван уже все рассказал, поэтому беседа из рабочей постепенно переросла в дружескую. Она началась с моего вопроса:

– Ваня, ты же не из бедной семьи?

– Вы по одежде судите? – Ванька слизнул с губ пивную пену.

– По всему, – улыбнулся я. – По одежде. По телефону. По умению мыслить.

Да, мой юный коллега был далеко не из бедной семьи. Папа – председатель правления банка, мама – директор инвестиционно-строительной компании. Теперь понятно, как Ивану удалось узнать о ключике из квартиры Кореневой. Ключик подходит к швейцарским замочкам, установленным в индивидуальных ячейках банка папы. Папа сам их заказывал в Базеле. Ольга Михайловна Коренева хранит документы в «Комбанке» папы Вани Бурлака…

– Ваня, а зачем ты пошел в милицию? – Мне на самом деле хотелось узнать ответ на этот вопрос. Не для того, чтобы поощрительно покачать головой. Просто мне очень хотелось понять, зачем человеку, обеспеченному всем, чего он может только пожелать, быть похожим на меня!.. На меня, не имеющего ничего!

Я опешил, когда Ванька, посмотрев куда-то в сторону, негромко произнес:

– Чтобы быть похожим на вас.

Я медленно допил бокал до дна и поставил его на стол.

– Ты меня знаешь неделю, а в школу поступил два года назад.

– А почему вы решили, что вы один такой? Я схожу еще за пивом.

Мы шли по улице уже как старые друзья. Взбесившаяся неделю назад погода, по всей видимости, устала, и все, на что она была теперь способна, – это бесшумно ронять на землю снег. Улица напоминала огромную рождественскую игрушку – нажимаешь кнопку и, медленно спускаясь, снег падает на яркие фигурки под стеклом…

– Андрей… Васильевич…

– Называй меня по имени, – разрешил я.

– Андрей, я видел Кореневу.

Я резко остановился и уставился тупым взглядом в покривившийся от холода клен. Игрушка разбилась.

– Где?..

– У себя дома, Андрей…

– Где?! – У меня едва не зашевелились под шапочкой волосы. – А… что она там делала?

Я чувствовал себя полным идиотом.

– Вчера меня отпустили домой. Обычно это бывает очень редко посреди учебной недели. Домашние знают, что я приезжаю только в выходные, а когда мне удается вырваться из школы в будние дни, я обязательно заранее звоню. Тогда мама успевает купить и приготовить много вкусных вещей. А вчера… Три дня назад мама улетела в Венгрию на семинар директоров инвестиционных компаний, поэтому от моего звонка ничего не менялось. Мы с отцом, как обычно, проскочили бы на «мерсе» по супермаркетам и накупили бы всяких баночных деликатесов. Именно поэтому не стал звонить, тем более что приехал я всего в четыре часа дня. Когда я открыл дверь и вошел, я сразу услышал какие-то движения в квартире. Прислушавшись, понял, что шум идет из спальни. Сначала я, как дубина, стал пробираться к комнате… Подумал, что забрались воры, идиот… А потом решил, что вернулась мама и сейчас они с отцом… Мне стало стыдно, черт побери! Я подслушиваю, как отец с матерью… А потом…

– Ваня, ты уверен, что хочешь рассказывать дальше? Я тебя ни к чему не обязываю.

– Нет, я уверен. Так вот… Наша семья никогда не отличалась добропорядочностью, а особенно – крепостью брачных уз. Я уже достаточно большой мальчик, чтобы понять, чем занимается отец по ночам в правлении банка. Матери это тоже было, насколько я понимаю, хорошо известно, и развод был наверняка назначен сразу после окончания мною школы и распределения. Так ведь принято у порядочных людей! – Ваня усмехнулся. – Дождаться, пока сын подрастет и, не ущемляя его «эго» и привязанностей, решить свои вопросы. Я хотел выйти из квартиры, чтобы… не слушать этих оргастических стонов, но остался! Андрей, мне так надоело играть роль маленького придурка в этом семейном спектакле, что меня простить можно. Я пошел в милицию, чтобы утром не отвечать на вопрос жены о том, откуда на моей рубашке оказались следы помады нескольких тонов! Хочешь меня еще раз спросить, почему я к вам попал?

Ваня продышался и, задрав норковую шапку на затылок, вытер ладонью пот. Я не стал ему мешать. И я не знал, что я сейчас должен сделать – прервать его или поощрить. Лично меня вряд ли кто заставил бы так выговориться, окажись я на его месте. Впрочем, я никогда бы не смог оказаться на его месте. Мои родители и сейчас остаются для меня эталоном любви и чистоты. И если я могу их в чем-то упрекнуть, то только в том, что они меня слишком сильно любили. Пусть Ванька делает что хочет!..

– В изголовье кровати в спальне во всю стену размещено зеркало. Так вот, когда женщина, сидящая… на моем отце, выпрямилась, я ее узнал. Это была та самая особа, которая разговаривала с Центом на автомобильном рынке. Огромные серые глаза, золотая коронка… За бабки можно купить все, Андрей. А отыметь за них бабу с улицы, на супружеской кровати, зная, что жена далеко, – это вообще раз плюнуть, и я не знаю, что мне делать, Андрей…

– Во-первых, надеть правильно шапку. Можно заработать менингит. Один мой знакомый, сейчас он на полуострове Таймыр, рассказывал историю о себе и своем брате. Он говорил, что менингит – это страшная вещь. После него – либо дурак, либо покойник. Так вот он любил повторять: «Мы с братом переболели, он умер». Во-вторых, Ваня, бабу за деньги купить, конечно, можно. Только на кой тебе нужна баба, которая продается? А вот, скажем, мою дружбу ты никогда за деньги не купишь. И еще я ни за какие деньги не смогу заставить себя совершить то, за что потом буду готов убить самого себя. Есть люди, которые не имеют чести. Вот и все. Больше я тебе ничего не скажу. А что Кореневу видел, то молодец, Ваня. Из тебя выйдет настоящий сыщик.

То ли мои слова, то ли облегчение от своей небольшой исповеди сделали свое дело, но только Иван довольно быстро пришел в себя. Для закрепления успеха я хотел его сводить к Боре Карману, испить по рюмке минералки, но вовремя передумал. Пока у парня была свежая голова, пусть идет домой да под дурака косит. А то завалится к папику, да начнет ему бороду в кровь разбивать. Папик-то, на свою беду, сына здоровьем не обидел…