Бестужев-Рюмин - Борис Григорьев

— Не намекаете ли вы на Бремен и Верден, не хотите ли их возвратить шведам? — спросил Шетарди.

— Можно всегда сговориться, мы искренне желаем Швеции добра, — уклончиво ответил вице-канцлер.

Нолькен и Шетарди вызвали Лестока и потребовали от него объяснений. Тот помчался к Елизавете, и государыня изобразила на лице удивление от рассказанного им и пообещала поговорить с Бестужевым и во всём разобраться. Скоро Елизавета в одну из суббот отправилась к Бестужеву обедать, и после обеда заверила Лестока, что ей удалось повлиять на вице-канцлера и привлечь его на сторону французской партии. Лесток с восторгом помчался докладывать Шетарди, потом вернулся к Бестужеву, стал с ним мириться и даже целоваться. В воскресенье государыня осыпала Бестужева милостями, а в понедельник утром объявила во всеуслышанье, что по соображениям высшего порядка с посредничеством французского короля она согласиться не может. Здравый смысл у легкомысленной женщины всё-таки возобладал.

После визита Шетарди к Бестужеву была созвана конференция, на которой, кроме постоянных членов — канцлера, вице-канцлера, адмирала графа Н.Ф. Головина и обер-шталмейстера Куракина, присутствовали императрица и фельдмаршал Лейси и на которой было принято единогласное решение: никакая уступка шведам невозможна. Швеция может не соглашаться на невыгодный для неё мир, а Россия не согласна нарушать Ништадтский договор. Если Швеция имеет территориальные требования, то пусть она обращается к тем, кто их ей обещал.

Шетарди и шведы были вынуждены проглотить эту горькую пилюлю, а весной 1742 года русская армия в Финляндии прервала перемирие и перешла в наступление.

Положение на внешнеполитическом фронте немедленно изменилось, Россия твёрдо заявила о своих интересах и могла теперь вести свои дела без посредничества Франции. Даже Лесток был вынужден перейти на английскую пенсию (не отказываясь, впрочем, от французской), причём Уичу удалось примирить его на какое-то время с вице-канцлером.

Но отстоять свою бескомпромиссную по отношению к шведам позицию Бестужеву и его единомышленникам, к сожалению, не удалось — помешали план Бруммера и вмешательство Лестока, «отрабатывавшего» французские денежные подачки. Следуя их советам, Елизавета воспылала идеей возвести на шведский престол епископа Любекского Адольфа-Фридриха (1710—1771) ценой возвращения фактически уже завоёванной Финляндии обратно Швеции. Это сильно осложнило действия Бестужева на русско-шведских переговорах. Он выступал за жёсткие условия мира со шведами вплоть до оставления за Россией Финляндии, но «голштинский дворик» стал энергично мешать Алексею Петровичу и, нужно признать, в конечном итоге смог привлечь на свою сторону императрицу.

События на дипломатическом фронте развивались следующим образом.

В январе 1743 года, после долгих препирательств и затяжек, в Обу, наконец, начались мирные переговоры между русской и шведской сторонами. Шведскую сторону представляли бывшие посланники Швеции в России Херман Седеркройц (1722—1727) и Эрик Матиас Нолькен (1738—1742). Русскую делегацию представляли генералы А.И. Румянцев[49] и Л.И. Люберас, в качестве помощников с ними были Адриан Иванович Неплюев, сын известного дипломата и государственного деятеля, и секретарь посольства Семён Мальцев. Согласно Валишевскому и Соловьёву, вместо Любераса в Обу должен был поехать боевой генерал князь М.М. Голицын-младший (1684—1764), но тут вмешался Лесток и предложил вместо него Любераса. Возражение императрицы, что Люберас — немец, лейб-медик парировал ответом, что Ништадтский договор заключил тоже не русский, а вестфалец Остерман. И Елизавета согласилась. Впрочем, Люберас был не немцем, а шведом, что было в данном случае ещё хуже.

На первом этапе переговоров Россия по отношению к побеждённой Швеции всё ещё придерживалась жёсткой линии, то есть предполагала лишить её всей Финляндии. Но 16 февраля шведская делегация решительно отказалась подписать мирное соглашение на принципах «кто чем владеет» и повела разговор об уступках. Румянцев, естественно, запросил у Елизаветы Петровны новых инструкций, но предлагал проявить твёрдость и стоять на своём, не соглашаясь ни на какие уступки шведской стороне.

22 февраля Елизавета распорядилась подать мнение об условиях заключения мира со Швецией следующим сановникам и министрам: фельдмаршалам и князьям Долгорукову и Трубецкому, фельдмаршалу Лейси и принцу Гессен-Гомбургскому, сенаторам адмиралу Головину, обер-шталмейстеру Куракину, д.т.с. Нарышкину, генерал-лейтенантам князьям Голицыну и Урусову, т.е. Новосильцеву, д.с.с. князю Голицыну, членам Иностранной коллегии вице-канцлеру Бестужеву, т.е. Бреверну, д.с.с. Юрьеву и Веселовскому, а также генералу Левашову, графу М.П. Бестужеву-Рюмину, князю Н. Трубецкому, генерал-лейтенантам князю Репнину, Игнатьеву и Измайлову, — всего 21 лицу.

Из этих лиц только трое — братья Бестужевы-Рюмины и фельдмаршал князь Трубецкой — считали, что Финляндию следовало удержать за Россией, причём М.П. Бестужев-Рюмин полагал целесообразным выкупить её у шведов за деньги, как в своё время Пётр I поступил с балтийскими провинциями. Шестеро сановников высказались за удержание за Российской империей части Финляндии, при этом предлагались различные её области, в то время как Бреверн, единственный среди опрошенных, для скорейшего заключения мира и избрания епископа Любекского в шведские наследники предложил вернуть Финляндию обратно шведам полностью. Мнения прочих 11 вельмож и генералов, как пишет Соловьёв, не представили ничего замечательного.

Приведём мнение вице-канцлера А.П. Бестужева, выступившего за безоговорочное присоединение Финляндии к России.

Вся Европа и персы с турками будут внимательно смотреть на то, каким способом вознаградит себя Россия за наглое нарушение мира Швецией и нанесённые русской империи военные убытки. Интересы и слава Российского государства и его народа требуют «приложить всевозможное старание для заключения мира на условии uti possidetis», то есть кто чем владеет. Для того чтобы продемонстрировать всем, что Россия не ищет расширения своей территории, следует предоставить шведам в Финляндии право свободной и беспошлинной торговли. Если же шведская сторона не согласится на эти условия, то предложить ей установить в Финляндии такую форму правления, которая бы устраивала обе стороны и исключала в будущем возникновение между ними конфликтов. В крайнем случае следовало оставить за Россией территории вокруг городов Обу и Хельсингфорса с правом переселения финнов на эти территории. И, наконец, следует свергнуть нынешнее шведское правительство, развязавшее эту войну, и поставить на его место новое. В противном случае это правительство будет вкупе с Францией и Турцией постоянно интриговать против России и добиваться её ослабления.