Хомские тетради. Записки о сирийской войне - Джонатан Литтел

Стоим. Подъезжает черный пикап, в задней части кузова стоят два бойца САС, у их ног — прикрытый простыней труп. Грузный мужчина, без одежды, весь в крови. Он лежит на животе на самом краю кузова, голова разбита, связанные руки свисают наружу: судя по всему, это shabbiha, которого линчевали. Похоже, что его били костылями по голове. Вокруг все вопят «Allahu akbar!». Среди всеобщего ликования бойцы Свободной армии возят труп по кварталу — торжество кровавого отмщения.

Мы уезжаем. Несколько раз пересекаем опасные проспекты. Ребята хотят показать нам разрушенные дома. Но когда мы оказываемся уже совсем рядом с этим местом, бойцы САС нас разворачивают: подъехать вплотную нельзя, это слишком опасно. Неподалеку от какого-то проспекта, под защитой строящегося здания присаживаемся возле горячей sobia, чтобы съесть фалафель. Мне трудно глотать, но я себя заставляю. Времени — 14.45, в голове у меня слегка просветлело.

После еды нас ведут узкими улочками, чтобы показать в глубине одного из переулков рухнувшее здание, превратившееся в огромную, еще дымящуюся кучу строительного мусора. Сейчас мы находимся в Баб-Тедморе, другом квартале старого города. Несколько мужчин тщетно пытаются расчистить территорию — под обломками еще могут находиться люди. Тринадцать мертвых тел уже вытащили. Жители квартала полагают, что здание развалилось из-за гранат, которые сыпались на него дождем, но мне это кажется маловероятным.

(Записи, сделанные позже, тем же вечером.) Теперь возвращаемся домой. Это не слишком сложно, надо проскочить всего один проспект со стреляющим снайпером. В тот момент, когда мы выезжаем на линию огня, прямо перед нами возникает такси, и нам приходится резко вильнуть в сторону. Пересекаем улицу. Оказавшись в безопасности, все начинают кричать, сперва «La ilaha iallah», а потом «Takbir — Allahu akbar!». Мы вопим, как сумасшедшие, — это хорошо снимает напряжение. Потом спокойно едем по кварталу.

Ребята непременно хотят показать нам изуродованную осколками снарядов мечеть. У меня нет сил, я с утра ничего не ел. Для меня заказывают sfi has, но пока мы дожидаемся, чтобы их приготовили, на полной скорости подъезжает пикап с раненым, и мы садимся в нашу машину, чтобы ехать за ними. Райед тоже вконец измучен, и я начинаю его подкалывать: «Ну же, журналист, не сачкуй, пошевеливайся, работа стоит! Интересно, что на этот раз? Челюсть?

Оторванная нога? Кишки наружу?» Но моего юмора Райед почему-то не оценил. Направляясь в Баб-Сбаа, пикап пересекает проспект, и мы решаем все-таки развернуться назад. Нас тащат еще в один дом, чтобы показать раненого, уже давнишнего: ему прошило одной пулей обе ноги в то время, как он, сидя на крыше, пытался ее залатать. Я до такой степени обессилел, что не могу снять ботинки, и, рухнув на скамейку, остаюсь во дворе. Слышатся звуки частой перестрелки, довольно близкой, и я все же снимаю ботинки и захожу в дом. Райед фотографирует раненого, который лежит на кушетке — обе ноги в гипсе. Я ничего не записываю. Потом возвращаемся домой. На улице видим бойцов САС, они бегут в противоположном направлении, у некоторых на плече гранатометы. Стрельба становится все более яростной, пули ударяются в стены над нашими головами: это солдаты правительственных войск стреляют из крепости, чтобы держать в страхе жителей квартала. Заварушка будет продолжаться около часа; к потрескиванию калашей вскоре добавятся частые пулеметные очереди. Позже Абу Лаиль нам расскажет, что Свободная армия контратаковала блокпост, откуда стреляли по мирным жителям: убито двое солдат правительственных войск.

По возвращении домой я чувствую себя вконец опустошенным, сил нет. Иду в туалет, потом мою лицо и руки, чищу зубы: щетку и пасту я купил на улице. Сегодня утром сделать этого не успел.

Поесть нам дают довольно быстро: омлет, labneh, халва. Очень вкусно, настроение улучшается, чувствую себя гораздо бодрее. Активисты уже заняты делами, и я присоединяюсь к ним. Как только мы вошли в дом, они кинулись к компьютерам и впряглись в работу — все четверо за одним столом. Меньше чем за час все снятое размещено в YouTube, все ссылки разошлись в Facebook по страницам памяти их товарищей. Чуть позже Абу Биляль дает по телефону интервью «Ориент ТВ».

Абу Лаиль принес заламинированный лист с фотографией из Google Earth того участка квартала, который простирается от крепости до улицы Ситтин (Шестидесятой). Снайперы, обстреливающие мечеть Саид ибн Амир, засели в алавитском квартале Вади-аль-Джахаб. Северная часть этой зоны, та, где размещаются посты shabbiha, откуда простреливаются все улицы, называется Захра. Сегодня утром мы прошлись по этому району — вдоль бассейна аль-Жала, за большим кладбищем Баб-Дриб. Парнишка был похоронен на малом погосте, с другой стороны проспекта.

Согласно последней информации, после нашего отъезда из Карам-аль-Зайтун войска режима обстреляли четыре дома. На данный момент известно о четырех погибших и пятидесяти раненых. Зайдя после этой артподготовки в квартал, mukhabarat и shabbiha врывались в дома и арестовывали людей. Атака сопровождалась беспорядочной стрельбой, они продвигались на БТР, САС не смогла их сдержать. Как сказал Омар, который звонил туда своим знакомым, солдаты якобы вошли в один из домов и расстреляли всю семью — двенадцать человек. Последние три дня shabbiha угрожали жителям квартала, побуждая их покинуть свои дома, чтобы получить возможность разместить там свои посты. Они также распространяли листовки, подталкивающие людей к бегству. И сегодня эта психологическая обработка завершилась нападением, вылившимся в кровавую бойню.

По телевизору сказали, что Аль-Кусейр подвергся бомбардировке. Если это так, то у нас могут быть сложности с отъездом.

19 часов. Подразделения Свободной армии выходят из квартала и двигаются в качестве подкрепления в Карам-аль-Зайтун. Один из тамошних активистов уже вывесил в YouTube видео об упомянутой жестокой расправе: на кровати — четыре окровавленных детских тела, одно из них принадлежит грудному младенцу. Пятый труп — на полу: глаза вылезли из орбит, на вид — не больше десяти лет. Молодая женщина под покрывалом, возможно, их мать. Еще какие-то тела. Мы все смотрим и смотрим, гоняя эту запись снова и снова.

Заходит Абу Лаиль и предлагает вернуться в Карам-аль-Зайтун, чтобы посмотреть на убитых. Мои нервы так напряжены и я так измучен, что с трудом могу встать, не говоря уж о том, чтобы куда-то идти, а Райед, встряхнувшись, поднимается и говорит «Yallah». Из активистов идти не хочет никто, и Абу Лаиль срывается и начинает ругаться: «Иностранец готов идти, а вы не желаете? И вам не стыдно?» В конце концов один из них поднимается, и они уходят.

20 часов. Из мечетей доносится takbir. Я не знаю, что это значит. Слышатся выкрики «Allahu АкЬаг», этот клич скандируют хором, прерываемым стрельбой.

САС не отвечает на пальбу из крепости. Это не дает ничего, кроме бессмысленного разбазаривания боеприпасов.

По последней информации, убийцы перерезали детям горло, а на груди написали слово «АН». Если это так, то речь идет об откровенной попытке развязать межконфессиональную войну. Но это надо проверить.

21 час. Снова стреляют. Абу Биляль дает интервью по Skype.

21.15. Вернулся Райед. Троим детям перерезали горло, с остальными покончили, пустив им в упор пулю в голову. Двое детей выжили: трехлетний мальчик по имени Али и Газаль, четырехмесячная девочка, получившая огнестрельное ранение. Кроме них в живых из этой семьи остались двое взрослых: в момент происшествия они были на работе.[76]

Когда Райед туда приехал, состояние оставшегося в живых младенца опасений не вызывало, зато трехлетний мальчик был смертельно напуган и плакал не переставая: никто не мог его успокоить. Так или иначе, итог кровавой бойни кажется более тяжелым для выживших: мертвые уже ничего не чувствуют.

Жертвы были членами одной весьма многочисленной семьи, которая занимала два стоящих рядом дома. Семья суннитская, но жила на улице, населенной в основном алавитами. Убийство произошло не в Карам-аль-Зайтуне, как мы думали раньше, а в Назихине, в 15.30. Точное место нам показывают на фото, распечатанном из Google Earth: одна из улиц южнее мечети Баб-Дриб — там, где сегодня утром состоялись похороны мальчика.

По другую сторону проспекта — квартал алавитов, они же населяют и многоквартирные коробки, расположенные западнее упомянутой улицы.

Есть трое свидетелей происшествия, это соседи, которые видели, что убийцы прикатили на БТР, одеты были в военную форму, с черно-желтыми повязками на лбу. На повязках было написано «Ya АН!» — то есть, если верить сказанному, они были шиитами. Это вполне могла быть и провокация, направленная на разжигание розни между общинами. Свидетели утверждают, что через дыру в стене они видели конец кровавой расправы: как семеро убийц убивали детей. Когда преступники уходили, заградительный пост в конце улицы прикрывал их отход огнем.