Неоконченный рейд - Наталья Берзина

– Эльза, мне нужна твоя камера! – крикнул обрадованный Казимир.

– Что ты задумал?

– Закреплю на карабине. Вместо прицела.

– Сейчас? – воскликнула Эльза. Казимир секунду подумал.

– Нет, в доме. Нужно отъюстировать камеру таким образом, чтобы оптическая ось достаточно точно совпала с линией прицеливания. Все, мы уходим. Стемнеет скоро.

Хруст уводил оставшихся с ним Клопа и Ваню вниз по реке. К полудню они оказались достаточно далеко от дома старика. Лишившиеся оружия, они все равно представляли собой значительную силу благодаря ставшим привычным умению выживать, а главное, той ярости, которая кипела в них сейчас. Даже Ваня, обычно тихий и миролюбивый, готов был разорвать в клочья любого, кто станет на пути. Поднявшись на обрывистый берег, все трое, сраженные усталостью, повалились на усыпанную опавшей хвоей землю. Животы давно подвело от голода. Добыть нормальную еду можно было только разбоем. А поселенцев в этой незнакомой местности еще нужно найти. О том, чтобы вернуться к дому старика, не было и речи. Клоп своими глазами видел: там живут не только старик с девчонкой, но еще и сильный, хорошо вооруженный мужик с молодой бабой. Без оружия дом не захватить. Необходимо искать добычу по зубам.

Отлежавшись немного, Ваня отправился искать что-нибудь поесть. Ни грибов, ни ягод еще не было. Вся надежда – найти гнездо с яйцами. В такой чащобе это было вполне возможно. Голодный до тошноты, Ваня нарезал круги по лесу, пока Хруст с Клопом приходили в себя. Была в Ване какая-то удивительная неутомимость, постоянное желание куда-то бежать, что-то смотреть. Вот и сейчас, не обращая внимания на гудящие от усталости ноги, он шнырял по завалам валежника, едва не роя носом землю в поисках съестного.

Хруст даже не поднялся. Знал, что Ваня, божий человек, не съест добычу втихомолку, а обязательно принесет все, что найдет, собратьям по несчастью. Клоп, пошатываясь на негнущихся ногах, спустился к реке в надежде наловить хотя бы лягушек. Хруст до сих пор брезговал земноводными и потому совершенно не реагировал на всплески и восторженные возгласы Клопа.

Ваня пробежал уже не один километр. Вдруг его привлек странный запах сырого мяса и свежей крови. Осторожно раздвинул густой малинник, увидел бледную руку в хорошо знакомой серо-зеленой грязной куртке. Именно эту куртку Ваня сам стянул на одном из подворий. Просто взять там больше было нечего. А у Серого куртка совсем прохудилась, вот Ваня и отдал ее вожаку.

– Серый! – тихонько позвал Ваня и дотронулся до непривычно бледной руки, уже не надеясь услышать ответ. Смертельно холодной оказалась рука вожака. Дрожа от ужаса, Ваня не решался прикоснуться к обнаженной коже мертвеца, ухватился за рукав и с силой потянул его на себя. Серый был мужиком представительным, даже крепко исхудав в последнее время, весил по-прежнему немало. Но тут Ваня явно не рассчитал – рухнул спиной в малинник и дико закричал. От Серого осталась только верхняя половина: голова, руки и грудь. Больше ничего не было. Ни ног, ни живота. Только обрывки кишок тянулись за оторванным торсом. Ваня, трясясь от ужаса, полз задом по малиннику и не переставал кричать. Потом уперся спиной в древесный ствол, перестал пятиться. Ваня уже не кричал, только скулил, как брошенный в февральскую стужу на улице месячный щенок. Перевернувшись, на четвереньках пополз прочь от ужасного места, где встретил смерть его надежный товарищ. Все перепуталось в голове Вани. Он не соображал, что делает, долго полз куда-то, затем вскочил на ноги и побежал. Ветки хлестали по лицу, толстые, торчащие из земли корни цепляли за ноги, а Ваня бежал и бежал, не обращая внимания ни на что. Пару раз ему попадались неглубокие речки, небольшие болотца. Наконец Ваня упал на землю на широкой лесной поляне. Здесь не было запаха крови, только одуряюще пахло цветами и медом. Пчелы с мерным жужжанием перелетали с цветка на цветок, пригревало солнышко, было совсем нестрашно.

…В ту минуту Хруст свернул самокрутку и принялся ее раскуривать. Отсыревший самосад тянулся плохо, у Хруста кружилась голова от усталости, голода и гипервентиляции. Вдруг он услышал отдаленный, приглушенный расстоянием крик. Кричал Ваня. Он готов был поклясться в этом. Хруст прислушался. Крик не умолкал. Он запомнил направление, свистнул Клопу, и вдвоем они бросились на выручку к приятелю.

Крик был непрерывный. Он то немного затихал, то вновь становился громче. Хруст и Клоп бежали сломя голову. Что-то произошло, но что – не было времени размышлять. Обгоняя друг друга, они мчались навстречу неизвестности.

В дом они возвращались ночью. Яна не совсем поняла, о чем говорили Эльза и Казимир, но решила, что ей лучше не вмешиваться. Предыдущая бессонная ночь давала о себе знать. На подходе к бывшему лесничеству Яна уже засыпала на ходу. Эльза поддерживала под руку смертельно уставшую девушку.

Пустынный дом принял их радушно. Оставленный навсегда, он еще не утратил человеческого тепла и был живым. В нем остро не хватало Тараса. Казалось, скрипнут под его шагами половицы, стукнет дверь, прозвучит его низкий, совсем еще не старческий голос.

Эльза уложила едва держащуюся на ногах Яну, вернулась к Казимиру. Тот сидел за столом и о чем-то напряженно думал. Присела напротив, накрыла его руку своей, всматриваясь в лицо, спросила:

– О чем думаешь, Казимир?

– Да так, о Твари, – как эхо отозвался он. – Мы столкнулись с очень серьезной мутацией. Помнишь, в середине восьмидесятых прошла шумная кампания, связанная с публикациями о снежном человеке?

– Нет, я тогда еще была ребенком.

– А, ну да, я совсем выпустил это из виду. Так вот, там проскальзывала информация, что снежный человек появляется неожиданно и так же неожиданно исчезает, словно отводит глаза наблюдателю. Наш случай напоминает то, что было описано. Конечно, тогда опубликовали много примитивных уток. Но проскальзывала и правдивая информация. Конечно, есть и отличия. Наша Тварь – людоед, но подобные патологии встречаются и среди обычных медведей. Медведь – зверь всеядный, основная его пища – ягоды, корешки, но при удобном случае он и лося завалить может. Он не уходит от туши, пока все не съест. Ты заметила, что Тварь постоянно возвращается к избушке? Скорее всего, именно потому, что впервые попробовала там живую плоть. Отсюда следует, что зверюга вернется в избушку снова – будет искать новую добычу.

– Ты думаешь, Тварь – в прошлом медведь?

– Вернее, его предки – медведи. Тварь – мутант.

– Но тогда, если следовать твоей логике, получается, что шумиха середины восьмидесятых тоже связана с мутантами?

Казимир пожал плечами:

– Я ничего не утверждаю, но есть одна странность. Не было ни одного сообщения о находке скелета или останков снежного человека. И еще. Все встречи людей с бигфутом, йети или снежным человеком происходили именно в тех местах, где обитают медведи. И ни разу эти существа не были замечены в Европе, в Африке, в Южной Америке, в Австралии или в Евразии. Встречали его в Южной Сибири, на Тянь-Шане, в отрогах Гималаев, на Алтае и на Кавказе. Ну, пожалуй, еще на Урале. Кроме того, остается Северная Америка, но и там снежного человека видели в разных местах, за исключением Аляски. Обрати внимание, везде, где обитает бурый медведь или его сородичи – гималайский и гризли, – встречали снежного человека.

– А причины мутаций? Что-то ведь послужило толчком к подобным изменениям?

– А ты не привязывала места встреч к карте? Так вот, я посмотрел в свое время: везде, где люди видели йети, был повышенный природный фон радиоактивности либо выходили на поверхность урановые руды. Это может говорить только об одном: причины мутаций в радиации.

– Но откуда здесь взялись медведи? – Эльза зябко огляделась по сторонам. – Я никогда не думала, что так близко от Киева есть места, где обитают эти звери.

– А ты помнишь, что сказал Тарас? Он сам встречал мишек еще в восемьдесят третьем, а, насколько я помню, появились они в этом районе раньше, впервые их зафиксировали неподалеку отсюда в восемьдесят первом.

– Слушай, Казимир, откуда ты все это знаешь?

Он по-детски усмехнулся:

– Просто интересовался всякой ерундой. Ты ведь тоже помнишь множество различных сведений, которые неизвестно когда могут пригодиться.

– А как ты собираешься использовать камеру?

– Закреплю на карабине, постараюсь совместить оптическую ось с линией прицела и буду наблюдать происходящее на мониторе.

– У меня остался всего один комплект батарей, его просто не хватит на ночь.

– А мне не нужно на целую ночь, я уверен, что почую Тварь. Включу камеру всего на три, максимум на пять минут.

– Ты будешь это снимать?

– Тебе это нужно? То есть, я хочу спросить, ты хочешь, чтобы я это снял?

– Если только это будет возможно.

– Хорошо, я сделаю все, что ты хочешь. Эльза задумалась:

– Но ведь ты будешь рисковать жизнью, Казимир!