Земли Меча и Магии. Корпус Смерти (СИ) - Корнев Сергей

Подошвы сапогов скользят вниз по холму, истекающему под ногами викингов струйками мелких камешков и земли.

Хильде это все уже не нравилось.

Их всего четырнадцать. А тут потенциально больше сотни отъявленных головорезов, пошедших под знамена еще большего ублюдка. Что кроме отвращения может вызывать человек с кличкой "Отец Монстров"?

Девушка старалась этого внешне не выказывать, но в ней боролись два противоречивых чувства, разрывающие изнутри — брезгливость и едва теплющаяся в сердечной мышце надежда. Тихая ярость от осознания того, что ее как суку привели на случку с человеком, которого она в глаза не видела и за спиной которого тянется кровавый шлейф сломанных судеб. И смутное, засевшее где-то в подкорке мозга желание, чтобы Отец Монстров оказался еще хуже, чем о нем говорят. После той бойни… Хильда поклялась всем известным ей богам — Светлым и Темным, что отомстит за убитых и обесчещенных, чего бы то это не стоило.

А с уроками матери… мужчинами до безумия просто управлять, если ты имеешь нужные для этого физические данные, острый ум и знание о том, какие шестеренки вертятся в их головах. Жратва, бабы и вино. Деньги, слава и власть. Тупые животные…

И ведь это Лорд. Бессмертный, Неумирающий Лорд — это лучше Бьерна, лучше Свана. Это лучше всего, что есть на проклятом Железном острове. Оплести любовными сетями самовлюбленного ублюдка, разыграв перед ним невинную овечку, подмять под себя, сделать своей послушной марионеткой, до последнего считающей что все решения и действия, который он принимает — его личный выбор, а не что-то навязанное извне.

Это будет просто.

Глава 17. А я долбо#б!

Первое правило Анархиста гласило — без баб! Прямо, как и у Гены Букина.

Ибо то, что могут сделать десять высококлассных "крыс", дополненных профессиональными "кротами" и матерыми шпиками от враждующих группировок не сравняются с тем, что наворотит одна истеричная, тупая и склочная баба. Возможно, это было грубо, неэтично и довольно глупо, мести всех под одну гребенку, но сорок три шрама и четырнадцать сломанных костей Анархиста, не считая раздробленных пальцев с вырванными ногтями, были более чем весомым доказательством в пользу подобной политики их отмороженного бандформирования. Только шлюхи — не больше и не меньше, любовь для лохов и трупов, зарытых где-то в лесополосе.

Хильда не знала кто такой Анархист. И понятия не имела, кто такой Гена Букин.

Но уже на входе в лагерь поняла, что это будет нихрена не просто.

Проем шириной с телегу в двухметровом вале. Грубо сколоченные вместе доски мостика, соединяющего в единое целое два куска земли, разделенные рвом глубиной с могилу. Грязь. Мусор. Следы. И человек, с задумчивым видом ковыряющийся в этой самой грязи пальцем, присев на корточки. Поджарое тело, испещренное едва заметно сияющими зеленоватым цветом линиями, довольно привлекательное лицо небогатого дворянина, обрамленное копной черных волос. Совершенно точно не рядовой рубака. Скорее всего неплохой колдун.

Колесо. На жидковатой грязи было выведено немного кособокое колесо.

Мозг Хильды слегка заклинило на осознании того, что рука, которой неизвестный старательно чертил, меньше всего походила на нормальную конечность. Вполне стандартное предплечье, показавшееся под короткими рукавами кожаной куртки, узкое запястье и… чертова клешня, пятипалое наслоение костяных пластин, образующих органического происхождения латную перчатку, оканчивающуюся тридцатисантиметровыми лезвиями.

И то, что сидело рядом с ним…

Нескладное, болезненно-тощее существо. Абсолютно лысое, ростом в метр. Темная щель носа, блеклые глаза. Безгубая пасть тянущаяся широким рубцом до заостренных ушей, усеянная кривыми иголками клыков. Острые когти на птицеподобных лапах. Бледно-бурая шкура, в местах вспухших суставов украшенная явственно проступающими чешуйками и небольшими костяными пластинами. Загнутые колючие наросты по всему ассеметричному черепу и вдоль позвоночника, уменьшаясь ближе к голому крысиному хвосту, оканчивающемуся истекающими тяжелыми каплями белесой жидкости шипами.

Это… это насмехательство над естественным порядком вещей, установленных Матерью-Природой, с почти детским любопытством рассматривало рисунок, пытаясь понять что это такое и зачем оно нужно.

Судорожно сглотнувшей подступившую к горлу тошноту девушке послышалось…

— Это колесо, — у человека с когтями был приятный голос. Диссонанс.

Приглушенное рычание.

— Да. Как нож, только колесо.

Они действительно… разговаривали?..

К демонам все уже привыкли. Это были животные. Опасные, умные, сильные и кровожадные, но в большинстве своем обычные животные, пусть и из совершенно другого пласта реальности. Но это… подобного дерьма еще никто не встречал на Железном острове. А неизвестность пугает. Что если это неказистое существо может положить их всех в одно рыло? Что с рукой этого человека? Это вообще человек? Что он объясняет? И зачем?

В мелкой твари чувствовалось нечто богомерзкое, противоестественное. При взгляде на адскую гончую или разорителя ты понимал что это такое. Но с налетом застывшего ужаса пополам с омерзением смотря на химеру все внутри переворачивалось, от осознания того, что это оружие. Живое, дышащее и размножающееся оружие, которому нет места в этом мире, но тем не менее, вопреки всем мыслимым и немыслимым законам анатомии и физиологии оно находится среди нас. Почти так же смотрят на двухголовых или трехглазых людей, за исключением того, что последние вряд ли вцепятся тебе в глотку при первой же возможности. Что-то неестественное, выбивающее из привычных рамок мировосприятия.

Тварь повернула голову в сторону пришельцев.

Эти глаза… они не имели ничего общего со всем, что родилось под взором богов. Они смотрели равнодушно-маньячески. Хильда не знала такого слова, как "ультранасилие", но теперь… теперь оно чувствовалось в каждом мышечном сокращении и каждом вздохе отвратительной твари. Пока еще оно относительно ничтожно, жалко и не опасно. Но время… утекающее сквозь пальцы время превратит это в нечто поистине пугающее.

"Мост" скрипнул под их ногами. Негромко, как-то сдавленно и даже несколько жалобно.

— Вы к Лорду? — не поднимая взгляда поинтересовался страж прохода.

Мерет чуть вышла вперед, стараясь не смотреть на гоблиноподобное существо, вновь вернувшееся к постижению принципов работы колеса. Она переговорщик и она главная в их группе. Дева битвы и немного маг огня. Кто если не она?

— Д-да.

— Вы похожи на умных людей, но я все равно вас предупрежу. Мой лорд бессмертен и у вас не получится его убить, но если вы попробуете — вас скормят морфам, — дерганый кивок в сторону монстрика, — заживо.

Не угроза. Просто констатация факта.

Морфы. Их зовут морфами.

— Надеюсь мы друг друга понимаем?

— А вы…

— Я Темный и это все что вам нужно знать. Самад договаривался о встрече с Сигурдом или кем-то из капитанов. Вы на них не похожи.

— Мы дети Сигурда, — спокойный тон Темного, его рука и тот факт, что он продолжает рисовать в полужидком месиве слегка выбивали из черепушки заготовленные фразы и шаблоны ведения переговоров.

— Все четырнадцать?

— Только четверо.

— Почему столько, а не один?

— Мы пришли сделать Отцу Монстров предложение…

— От которого невозможно отказаться?.. — прозвучало почти насмешливо.

Мерит запнулась на полуслове.

— Так мы можем войти?

— А кто вас держит? — действительно.

— Отец Монстров?..

— Идите прямо, когда упретесь в кормушку спросите Рорика.

— С-спасибо.

Это могло показаться смешным, как десяток мощных бородатых мужиков в тяжелых доспехах осторожно обходят тихо повизгивающего в грязи морфа, но… лучше не провоцировать. Лучше вообще просто уйти отсюда и никогда не возвращаться.

Они шли по протоптанной сотнями ног дороге, разбитой просто в хлам. Перепрыгивали с доски на доску, своеобразным мостиком разбросанным посреди мутных луж и особо жирных пятен размытой жижи.