Зеркало мира (СИ) - Александр Анфилатов

Ярослав не стал продолжать речь, пока все не согласились с его словами или хотя бы не кивнули.

— Да, Дхоу! — виновато соглашалось большинство. — Понятно.

Только затем продолжил:

— Мы должны обезопасить себя от заразы. Сейчас Зенон и выбранные люди идут и делают карантин. Остальные — каждый сам себе… Вы поняли меня? Каждый изготовит на лицо повязку, чтобы не дышать друг на друга заразой. А Банула Наростяшно сделает ещё и повязку для Горха.

— Почему я? — протянул обиженно он.

— Потому — язык без костей, — зло уточнил Ярослав. — Теперь меньше передвигаемся по кораблю, каждый сидит на своём месте и как можно дальше от товарищей. Ни курс, ни способ движения менять не будем. Так и впредь пробиремся в Риналь навстречу ветру.

К полудню Зенон с товарищами соорудили на палубе носовой надстройки строение с лёгкой руки Ярослава, прозванное карантином. В неё перенесли Горха, но по размерам в будке места хватало ещё на четырёх человек. Она надёжно защищала от солнца, ветра, и не было душно, как в трюме. Большие, затянутые циновками окна, не препятствовали доступу свежего воздуха. У Ярослава не было рекомендаций по лечению, но общеизвестно — болезнь победили с помощью антибиотиков, которые имелись в запасе корабля. Их в большом количестве доставил Олег с Земли. Выбор основательный, с описаниями, почитав которые, Ярослав выбрал подходящие. Имелись таблетки и инъекции, Ярослав предпочёл последние. Уколы делал сам, никому не доверяя и к больному не подпуская.

Беда не ходит одна. К концу дня на корабле уже пятеро больных, включая Горха. Заболели двое агеронцев из команды Зенона, Молчун и Шведов из землян. Можно делать первые выводы. Ярослав быстро сопоставил личности и предшествующие события. Заболели те, кто сходил на берег в Низмесе, то есть и он сам — Ярослав — был одной из кандидатур. Следовало обо всём позаботиться заранее. Вызвал в каюту значимых людей из команды: Зенона, Ибирина, Жигана, Трубу, Наростяшно. Обрисовал ситуацию:

— Потому как я сам был в Низмесе, могу слечь уже сегодня или завтра. Приказываю: после меня власть на корабле переходит по старшинству к Сергею, затем Трубе, Ибирину, Зенону, Наростяшно. Цели всем известны, хотя без индлингов выполнение станет возможно лишь частично. Если нас всех не станет, вам, Ибирин, Зенон, Наростяшно, следует в любом случае добраться до Риналя, продать груз, купить товар и, не ввязываясь в нечто большее, вернуться в Изумрудную долину, доложить обо всем Олегу. Знаю, вы, по слухам, предполагаете, — мы плывём в Риналь ради большего, чем просто торговля. Я своей властью запрещаю предпринимать какие бы то ни было действия против наших общих врагов самостоятельно, без совета с Дхоу Олегом. Только товар и возвращение назад. Остальные распоряжения будут передаваться по старшинству от капитана к капитану, если смерть посетит нас. Сейчас, Зенон, я предполагаю увеличение числа заболевших, поэтому на кормовой надстройке следует построить ещё один карантин на шесть человек, его следует соорудить в течение ночи. Надеюсь, справитесь.

— Сделаем, — уверенно подтвердил Зенон.

— С появлением новых заболевших движение станет невозможным, поэтому завтра к полудню ложимся в дрейф. Кстати, Ибирин, здесь есть поблизости безлюдные острова, где бы мы могли укрыться от непогоды?

— Дхоу наватаро, — с сожалением отвечал Ибирин, качая головой, — нет здесь островов.

— Печально, — согласился Ярослав, — придётся держаться в море. Если подойдём к берегу, команда разбежится, и всё дело пойдёт прахом. И так решено, если будут ещё больные, завтра ложимся в дрейф, если нет, продолжаем движение.

Ночью заболела Юля. Утром она не смогла подняться на палубу. Как и у других, случился жар, озноб и полное бессилие. Ярослав сделал инъекции, потеплее укутал, но не решился поднимать из трюма наверх, в карантин. Помещение могло быть заражено и продолжать там оставаться Ноки и Анне небезопасно. Поэтому Ярослав запретил кому бы то ни было спускаться в сокровищницу, где ящики с серебром продолжали служить постелью Юле. Он сам опасался заражения, потому изгнал из каюты всех девушек, в том числе Анюту, оставшись один. Ухаживая за Юлей, выходил на палубу только за тем, чтобы проведать больных в носовом карантине. Больше никого к ним не допускал. Возможно, боги смилостивились, но до вечера никто не заболел.

Прошло три дня в однообразной, наполненной тяжким чувством близящегося конца, жизни корабля. Как и в предыдущие, «Паллада» лениво маневрировала навстречу ветру. В дрейф так не ложились, потому болезнь прекратила распространяться. То ли карантин помог, то ли действительно боги смилостивились (все на корабле строго находились в повязках, смачивали их водой, стирали ежедневно одежду, драили палубу и все предметы), но Юля стала последней из заболевших. Теперь становилось ясно — зараза подхвачена во время пьянки в трактире Низмеса, потому Ярослав не заболел, да и не все из участников гулянья, а только некоторые. Имея подозрения, он как–то позвал в каюту Бомбу.

— Расскажи–ка мне, дорогой мой друг, всё по порядку, что там случилось в трактире? Кто был зачинщиком безобразия?

Бомба мялся, делая виноватый вид, потому как сам участник, но на вопросы вынужден ответить.

— Ну..у, — протяжно начал он, — с нами была Юля, и она сказала, проходя мимо…

— Что сказала? — подбодрил Ярослав.

— Ну… из трактира шёл такой запах…

— Дальше…

— Что она умрёт, если не съест сейчас мяса.

— Действительно? — удивился Ярослав.

— Да! — подтвердил Бомба. — Она в последнее время всё ест и ест. Всех кур на корабле сожрала. И в этот раз вынь да роди ей птицу печёную с корочкой. Вот и уговорила всех.

Действительно, в последнее время Юля была какая–то задумчивая, сама не своя. К себе не допускала, а уж прожорлива… Если говорить честно, большая часть поголовья кур, взятых на борт перед отплытием, съедена именно ей. И в Низмесе потянуло на жаркое.

«Странно», — подумал Ярослав.

И тут пришла мысль.

— И ела она птицу в трактире?

— А как же…

— А кроме неё?

— Все ели.

— И что давали?

— Что–то вроде перепёлок.

— Хороши?

— Скажешь! — с удовольствием подтвердил Бомба.

— Понравилось?

— Да мне не досталось, — махнул рукой парень.

«Опа–на, — подумал Ярослав, — а я ведь тоже перепёлок в Низмесе не ел! Уж не…»

— А кто ел?

— Дак, почитай все они сейчас… — парень осёкся от пришедшей в голову мысли.

— Ты, смотри, помалкивай пока! — быстро остановил Ярослав. — Позже скажем, а то вдруг ошибаемся. Народ обрадуется, мол, другая зараза. Рано ещё, понял?