Тот, кто следовал за мистером Рипли - Патриция Хайсмит

Том заверил Фрэнка, что ему понравится аэропорт Тегель. Самому Тому он был симпатичен потому, что имел вполне нормальные пропорции — никаких тебе излишеств, никаких эскалаторов, тройных уровней, слепящих хромированных покрытий; простой желтоватых тонов холл с круглым кафе-баром в центре и туалет, до которого не нужно было топать целый километр. Том задержался возле стойки бара. Увидев Фрэнка, он ему кивнул, но мальчик, помня о наставлениях, сделал вид, что не замечает его, и тогда Том воскликнул:

— Надо же, какая встреча!

— Здравствуйте, сэр, — улыбнулся наконец Фрэнк.

Тем временем большая часть пассажиров уже покинула здание; из сорока осталось не более двенадцати, что тоже было приятно!

— Сейчас узнаю насчет гостиницы, — сказал Том. — Останься здесь, постереги багаж.

Он подошел к телефону, нашел у себя в записной книжке номер отеля «Франке» и снял трубку. Однажды ему довелось навещать в этом средней руки отеле своего знакомого, и он записал на всякий случай адрес. Том заказал на свое имя два однокомнатных номера и предупредил, что их двое и они прибудут через полчаса. Те немногие из пассажиров, которые еще не успели разойтись, выглядели настолько безобидными, что Том даже решился при них сесть в такси вместе с Фрэнком. Отель располагался на Альбрехт-Ахиллештрассе, неподалеку от главной магистрали — Курфюрстендамм. Вдоль шоссе сначала потянулись бесконечные пустыри, ангары, поля и сараи, постепенно город стал заявлять о себе: мелькнуло несколько только что отстроенных зданий, окрашенных в светлые, бежево-кремовые тона; то тут, то там поблескивали металлические полусферические тарелки спутниковых антенн. Они въезжали в город с севера, и Томом незаметно овладело довольно неприятное ощущение оторванности от всего остального мира этого «кармана», именуемого Западным Берлином: ведь вокруг него находилась территория, контролируемая Советской Россией. Правда, существовала Берлинская стена, а присутствие французских, американских и английских солдат тоже внушало уверенность в безопасности — во всяком случае, на данный момент.

При виде одного старого, сильно пострадавшего от обстрела здания сердце Тома учащенно забилось, что удивило его самого.

— Смотри — Гедахтнискирхе[10]! — и Том чуть ли не с гордостью собственника указал Фрэнку на знаменитую кирху. — Это очень важное историческое здание. Как видишь, оно сильно повреждено, но его специально решили оставить в таком виде.

Фрэнк жадно смотрел по сторонам, можно было подумать, что перед ним Венеция; что ж, Берлин в своем роде был не менее уникален.

Когда разбитый кирпично-красный купол кирхи уже остался позади, Том сказал:

— Тут все кругом было разбито до основания. Здания, которые ты сейчас видишь, возведены совсем недавно.

— Да-а, полный капут! — вмешался в разговор немец-водитель. — Вы туристы? Поразвлечься приехали?

— Ну да. Как тут у вас с погодкой? — спросил Том, довольный, что водитель попался не мрачный.

— Вчера лило, сегодня — сами видите.

Погода хмурилась, но дождя, похоже, не предвиделось.

Они выехали на Курфюрстендамм и притормозили на красный свет возле площади Ценин.

— Обрати внимание — магазины здесь сплошь новые. Улица хоть и главная, но мне она не нравится.

Ему вспомнилось, как в свое первое посещение Берлина он одиноко бродил взад-вперед по этой прямой длинной улице в тщетной попытке уловить особую атмосферу города Это оказалось невозможно, потому что здесь все было банально новое — нарядные витрины, киоски, сверкавшие стеклом и белым металлом, где торговали фарфором, часами и сумочками... Трущобный район Кройцберг, теперь заселенный турецкими рабочими, в то время представлялся ему куда более интересным: тогда он еще сохранил дух старой Германии.

Шофер свернул на Альбрехт-Ахиллештрассе. Они миновали пиццерию на углу, которую Том хорошо помнил, потом справа мелькнуло здание уже закрытого супермаркета. Отель «Франке» был расположен на левой стороне в том месте, где улица делала плавный изгиб.

В холле они заполнили небольшие белые карточки, обозначив имена и номера паспортов. Их комнаты оказались на одном этаже, но не смежные.

Том не захотел селиться в более фешенебельном «Палас-отеле» оттого, что однажды уже останавливался там. Он опасался, что его могли запомнить и сообразить, что мальчик — ему не родственник. В принципе ему было все равно, кто, где и что подумает, видя его вместе с Фрэнком. Важно было другое: в такой скромной гостинице, как «Франке», было куда меньше шансов, что опознают Фрэнка Пирсона, чем в «Палас-отеле».

Том повесил в шкаф брюки, затем отогнул покрывало на постели и бросил пижаму на то, чем в Германии с древних времен принято было закрываться: вместо одеяла — перина в застегнутом на пуговицы пододеяльнике. Из окна открывался скучнейший вид: унылый двор, еще один шестиэтажный корпус под углом к тому, где находился их номер, да верхушки нескольких деревьев вдали. Неизъяснимое чувство свободы и радости вдруг охватило Тома. Чувство мимолетное, зыбкое, и все же... Он засунул поглубже в чемодан паспорт и бумажник с франками, захлопнул крышку и вышел из номера, заперев за собой дверь. Он предупредил Фрэнка, что зайдет к нему минут через пять.

— Ну, как дела, Бен? — входя к нему в номер, спросил Том с улыбкой.

— Вы видели эту фантастическую кровать? — воскликнул Фрэнк, указывая на перину, и они оба весело расхохотались.

— Пойдем прогуляемся. Где у тебя паспорта?

Убедившись, что новый паспорт Фрэнка лежит не на самом верху, Том убрал второй, тот, что принадлежал Джонни, в белый конверт и упрятал его на самое дно — с тем, чтобы, как он объяснил, Фрэнк в спешке не перепутал их, если кто-нибудь придет с проверкой. Том пожалел, что они не оставили паспорт Джонни в Бель-Омбр: Джонни уже наверняка приобрел себе новый взамен похищенного.

Они вышли из номера и направились было к лестнице, но Фрэнку захотелось лишний раз прокатиться в старинном лифте. На Курфюрстендамм Фрэнк разглядывал все подряд, глазея даже на вывешенное для проветривания постельное белье. Зашли в угловую пиццерию, взяли чипсы, пиво и с огромными кружками пристроились за столиком, где уже сидели две девушки, уплетая пиццу.

— Завтра двинем в Шарлоттенбург, — сказал Том. — Там много музеев и прекрасный парк. Потом — в Тиргартен.

Впереди у них был еще нынешний вечер и вся ночь, а ночью в Берлине было на что посмотреть. Том заметил, что Фрэнк не забыл замазать гримом родинку, и одобрил его старания.

Полночь застала их в диско-баре «Роми Хуго». После четырех выпитых кружек пива Фрэнк заметно опьянел. На входе в пивной зал они позабавились метанием колец, и у Тома в руках оказался выигрыш — маленький коричневый медвежонок, символ Берлина. Этот диско-бар Тому запомнился по предыдущему визиту, туристов здесь бывало немного, но совсем поздно ночью тут показывали шоу трансвеститов.

— Почему бы тебе не потанцевать? — предложил Том, показывая глазами на их соседок. В это время они оба стояли у бара. Перед девушками были бокалы с напитками, но взгляды их были устремлены на танцевальную площадку в центре зала, над которой медленно вращался серый шар, отбрасывая на стены светлые и темные блики. Этот крутящийся шар размером не больше волейбольного мяча и сам по себе довольно безобразный выглядел как реликвия догатлеровских тридцатых годов и странным образом притягивал взгляд.

Фрэнк смущенно потупился: ему явно не хватало смелости.

— Это не проститутки, — уверил его Том.

Фрэнк вышел в туалет, а когда появился снова, то мимо Тома прошел прямо к танцевальной площадке. На какое-то время Том потерял его из виду, а когда отыскал, то он уже танцевал с блондинкой под самым вращающимся шаром среди дюжины таких же пар и нескольких одиночек. Том улыбнулся. Фрэнк резвился и высоко подпрыгивал, ему явно было весело. Музыка играла без перерыва, но вскоре Фрэнк вернулся к нему с победным видом.

— Я подумал, что, если не приглашу девушку, вы подумаете, что я струсил.

— Как девушка? Милая?

— Очень! Только она зачем-то все время жевала жвачку. Я даже сказал ей Guten Abend и Ich hebe dich — это я знаю из песен. Она решила, что я пьяный, и очень смеялась.

Фрэнк действительно нетвердо стоял на ногах, и Тому пришлось придержать его за локоть, пока он садился на высокий табурет.

— Не пей больше, тебе хватит.

Барабанная дробь возвестила о начале ночного шоу. На эстраде появились трое крепышей в розовом, белом и желтом платьях до полу, с декольте, открывавшими пластиковые груди с красными сосками. Их приветствовали восторженными овациями. Они спели что-то из «Мадам Баттерфляй», после чего исполнили несколько куплетов, из которых Том не понял и половины, однако публика их явно одобрила.

— До чего смешные костюмы, — пытаясь перекричать шум, крикнул Фрэнк в самое ухо Тому.