Овидий в изгнании - Роман Львович Шмараков

ход, из него выказались два заинтересованных лица работников эвакуационной службы.

— В эвакуацию, значит, — откомментировали они свое появление, адресуясь к Денису Ивановичу как стороне, нуждающейся в сострадании. — Дан, значит, ей приказ в другую сторону. Ну, провожай, солдат, зазнобу. Старшина, отзынь на сторону, кубатурой работу застишь.

— Мужики! — вдруг решившись на что-то, былинно сказал Денис Иванович. — Значит, не ехать мне больше?

— Не ехать, — охотно согласились люди эвакуатора.

— А как же, мужики, — ведь часу не прошло, выходил я из дому, думая: эх, поеду я… по воле вольной поеду! Так как же, мужики?

— Все под Богом ходим, — оформили общий тезис люди эвакуатора. — Ты гороскоп читал на сегодня, может, тебе там предписано дома сидеть, цветы поливать? А ты зачем-то поехал. Зря.

— Дозвольте же, мужики, на прощанье сигаретку выкурить!

— Отчего ж, — посовещались люди эвакуатора, уловив безмолвное согласие старшины. — На прощанье-то. Выкури, конечно.

И Денис Иванович, в неловких пальцах ероша спичку, то ломающуюся, то гаснущую на ветру, с ужасной медленностью засмолил наконец сигаретку и поднял от ладоней отчаянно-веселые глаза.

— А что, мужики! — публично произнес он. — Ведь жить-то хорошо?

— Как подумаешь, так, конечно, хорошо, — решили мужики. — Мы с этим спорить не будем. Чего ж плохого, как подумаешь.

— А через двести-то лет, глядишь, и еще лучше будет?

— Не исключено, — ответили мужики, не найдя в его смелых прогнозах основания для дискуссии. — То есть очень даже может быть. Сволочь всякую повыведут, и останутся на земле исключительно люди, живущие честным трудом. Ну, и кассиры еще кое-где. Для отчетности.

И тут старшина, ахнув, заметил то, что своими утопическими фантазиями пытался скрыть от них в последние пять минут Денис Иванович, — движущуюся от горизонта точку, которая, увеличиваясь, приобретала казенно-красный цвет и периодически испускала трель, какою дочери Ахелоевы сверлят в неистовстве просторы мирового океана.

— Грузи ее! — завопил он, кидаясь к конфискованной зазнобе Дениса Ивановича. — Давай не стой, заводи живей крюк-то! Подавай, подавай на меня!

— Э, нет! — прогремел оживший Денис Иванович, бросаясь к ним тигриным скоком. — Ярильцын! — одновременно кричал он высунувшемуся из пожарной машины лицу с эпическими усами. — Вовремя! Не жалей ресурсов, рассчитаемся!

— Не впервой, — с удовольствием отвечал Ярильцын. — Концы разбухтовать, — отдал он распоряжение по персоналу. — С огнетушителей шпильку. Лестницу не шевели пока, нечего ей. И не сепети, успеем.

— Успели-таки, — успокоенно сказал Денис Иванович. — Каждый раз, понимаешь, так, — обратился он к бесцельно волнующемуся Сидорово-Выдрину, — всю душу вымотают, их дожидаючись. Я думаю, может, они за ближайшим холмом стерегут для эффекта? Все-таки американский кинематограф портит вкус, особенно людям с высокой двигательной активностью.

— Это чего! — кричал, не слыша его, Сидорово-Выдрин.

— Давай отойдем, — тронул его Денис Иванович за рукав. — С обочины посмотрим.

Люди эвакуатора поняли неладное, и уши синхронно прижались у них к головам, а зубы сверкнули и скрылись. Они прыгнули в кабину и развернулись поперек шоссе, очевидно намереваясь зайти к пожарной машине со стороны крюйт-камеры.

— На детонацию рассчитывают, — отметил Денис Иванович. — Ну, это вряд ли. Против Ярильцына они не в авантаже. Если только скоростью возьмут.

Меж тем машина Ярильцына, ничего решительного не предпринимая, медленно пятилась к придорожным кустам, очевидно рискуя левым бортом.

— Еще в детстве, — оживленно говорил старшине Денис Иванович, — когда я книжки про индейцев читал… Буссенара всякого, Верную Руку — друга индейцев… всегда было интересно: если встретятся эвакуатор и пожарная машина — кто победит? И ведь вырос, а который раз смотрю — насмотреться не могу. Может, поставим по червончику? — предложил он.

— Я не при деньгах, — сухо откликнулся старшина.

— Только заступил, что ли? Ладно, давай так посмотрим. С незаинтересованным наслаждением.

Первый выброс крюка был впустую — Ярильцын сманеврировал с неожиданной юркостью, сопровождаемый аплодисментами коллег и одобрительными выкриками Дениса Ивановича — и когда на эвакуаторе меняли галс, из пыльных кустов, в которые задом подавала пожарная машина, вдруг ударила, настигнув эвакуатор, радужная струя, оперативно поддержанная двумя огнетушителями с крыши.

— Молодец какой, — отметил Денис Иванович. — Игрок со шлангом в секрете — это новация. Хотя я последнее время за их изысками не слежу, а Ярильцын, надо сказать, специальную литературу почитывает. В каком-нибудь ведомственном журнале нашел. Хотя нечто подобное, если я не ошибаюсь, предпринял в свое время капитан Блад при острове Лас-Паломас.

— Нет, там было как раз прямо наоборот, — произнес оживившийся старшина. — Там как: дон Мигель в форте запер ему пушками пролив, а он с «Арабеллы» и «Сан-Фелипе» посылал шлюпки с людьми в прибрежные кусты…

— Погоди! — Денис Иванович схватил его за руку. — Гляди!

Эвакуатор заметался в перекрестных струях, и тогда его взяли в клещи вторым шлангом, ударившим в лоб. Вопль поражения поднялся над эвакуатором вместе с идиллической радугой в дробящихся брызгах. Колеса просели и лопнули, из них потянулась ядовитая повилика, оплетая оси. Лобовое стекло оплыло ряской, руль булькнул и пошел концентрическими кругами, борта рассыпались и свесились безвольными космами ивы. Наконец крюк затрепетал и ударил кверху высоким стволом сосны, отрясающим с подножья черную омертвелую кору. Люди эвакуатора синхронно выпрыгнули высоко вверх, свиваясь спиралью, в какой-то неуловимый момент превратились в огненных саламандр и, сверкнув оранжевыми пятнами на маслянистом теле, штопором ушли в землю.

— Каждый раз забываю кинокамеру взять, — сказал Денис Иванович. — Как все-таки красива природа, захочешь потом пересказать — не получится.

И, насвистывая «Смерть Ермака», он пошел расплачиваться с Ярильцыным. В наступившей тишине старшина рассеянно подошел сорвать белый цветок повилики. Со стороны Дениса Ивановича доносилось: «Две недели назад это было дешевле. — А срочность? Вы нас со второй степени сорвали… горельцы стукнут теперь… премии не будет как минимум месяц… если только на той неделе военторг будет гореть, так там отличиться… А новаторское исполнение работ? — Да, твое исполнение я оценил, ты это где выкопал? Неужели сам дошел? — В реферативном журнале „Пожар и пожаротушение“. Довели, конечно, с ребятами до ума. Эти теоретики, они же на боковой ветер поправки не вводят. — Ладно, двести пятьдесят я накину тебе за конструктивную мысль, а насчет твоей ангажированности на пожарах — этого, извини, в нашем уговоре не было. Я общественных бедствий не спонсирую. — Ну, хорошо. Давайте, я разменяю… Бывайте, Денис Иванович. — Счастливо. До встречи…» Старшина вставил повилику в петлицу.

— Поехали, — сказал подошедший Денис Иванович. — Дело есть.

Лишенный рычагов вменения, Сидорово-Выдрин не возражал.

— Я думаю, — говорил по дороге Денис Иванович, — тебе не хватает общественной востребованности. Поэтому ту сомнительную власть, которая тебе отведена, ты используешь с какой-то, извини меня, судорожностью, унижающей в конечном счете обе стороны. Сюда вот заедем, — остановил он на городской окраине перед угрюмым магазином «Домашний рыболов». Дверь магазина, обычно