Магический укус - Илона Эндрюс

Я слушала клятву. Дерек обещал защищать меня ценой своей жизни, если это потребуется. Он обещал быть со мной в опасности и мире так долго, как этого требуется Стае. Он обещал поддерживать честь Стаи в целом и его Клана Волков в частности. Я не получала телохранителя. Я получала вторую тень, и, если кто-то косо на меня посмотрит, эта тень почтет за честь порвать его на кусочки.

Он стоял, морщась все больше и больше, потерянный и несчастный. Я повернулась и быстро вышла из комнаты в затененный коридор. Воздух был холодным, с едва заметным запахом лимона. Подумать только! Я прислонилась к стене и закрыла лицо руками, закрываясь от мира на некоторое мгновение. Должно пройти время, чтобы клятва крови вступила в силу, а Дерек встал на мою сторону на долгое время, иначе его обещания будут бесполезными. Он должен будет спать в моей квартире, ужинать со мной и ходить со мной в казино… Казино. Уф.

— Слабый желудок, — сказал Карран рядом со мной.

Я не подпрыгнула. Это было больше похоже на маленький подскок, правда.

— Ты делаешь это не просто так, так ведь?

— Что?

— Не бери в голову.

Я потерла лицо, но усталость не ушла. Просто вернулся адреналин. Еще пара минут, и я буду как новая.

— Тебе это не по плечам.

Нет, черт возьми.

— Я, действительно, не слишком хорошо справляюсь со всем этим, правда?

— Нет, — сказал он. В его голосе не было симпатии.

Я хотела попросить повторить попытку. В этот раз я бы была более сдержанной. Менее болтливой. К сожалению, в реальной жизни ты редко получаешь второй шанс.

— Отсюда я направляюсь в казино. Мне нужно знать, могу ли я взять Дерека с собой. Натараджа любит «трахаться» со мной. Если Дерек станет волком, то все испортит. — Преуменьшение года.

— Ты знаешь что-нибудь о Кодексе?

— «Кодекс — это Путь», — процитировала я Кодекс Мысли. — «Это Порядок среди Хаоса; это здравомыслие среди беспамятства». — Он посмотрел на меня. Удивлен, Ваше Величество? Да, я его читала. Много-много раз. — Без Кодекса оборотни теряют свое равновесие. Зверь завладевает ими, заставляя убивать и поедать своих жертв. Потребление человеческого мяса вызывает катаклизмы в гормональном фоне. Склонность к насилию, паранойя, сексуальное влечение превращаются в перевозбуждение, и оборотень дегенерирует до бешеного животного — психопата, который будет участвовать в любом извращении, включающее в себя кровь и секс, таком, что человеческий разум не может постигнуть. Человек не может представить себе даже маленькую долю этого безумия.

Я явно устала. Медленно сползла и села на пол. Хрен с ним, если он хочет стоять надо мной, так тому и быть.

— Я была в Мозес Крик, когда Гильдия арестовала шайку Сэма Бьюкенена, — сказала я.

Подобно слуге, который хочет очень быстро обслужить, мой мозг доверился памяти прежде, чем я успела его остановить. На переднем дворе уклоняющийся Бьюкенен, минующий траншеи, грязные стены, откуда его безумная шайка стреляла в нас из дробовиков. Помятая трава, усеянная трупами волков; детский надувной бассейн, голубой с желтыми утками, полный крови; комки внутренностей и женщина, голая и вся в крови, с черными дырами там, где были глаза. Вытягивая руки перед собой, она натыкается на трупы, для поддержки хватается за ствол сосны и зовет, ее голос едва слышнее шепота: «Меган! Меган!» И мы — два десятка наемников в боевом снаряжении — не можем сказать ей, что маленькое темноволосое тело подвешено в петле на ветках дерева, за которое она цепляется.

Я стиснула зубы.

— Плохие воспоминания? — спросил Карран.

— Ты даже не представляешь, — сказала я сипло и вспомнила, кому я это говорю. — Хотя, вероятно, представляешь.

Я потрясла головой, сбрасывая воспоминания, словно мокрая собака отряхивается от воды. Это было мое третье задание с Гильдией. Мне тогда стукнуло девятнадцать, а ночные кошмары до сих пор живы. А Бьюкенен ушел, убежал в лес, пока мы превращали его обезумевших волков в месиво. Мы никогда не поймаем его. И знать это было хуже любого кошмара.

Карран смотрел на меня. Я открыла рот, чтобы спросить его, почему он ничего не сделал с этим бешеным волком, а потом вспомнила, что Джексон Каунти запретил Стае вмешиваться. Это было шесть лет назад. Теперь они не осмелятся.

— Что они должны сделать с Дереком?

— Родители Дерека были сепаратистами Южных Баптистов. Он был старшим сыном, и ему можно было ходить школу. Какое-то время, пока его отец не ушел в религию с головой. Он помнит, как сжигались во дворе книги, доктора Сьюз и Сендака.

Я кивнула. Уход «с головой в религию» не был чем-то необычным. Половина горных деревушек уходили «с головой» до того, как движение «жизнь с Богом» подарило им новую догму.

Карран потер шею, бицепсы зашевелились под рубашкой.

— Когда ребенку было четырнадцать, они поехали на край света в палаточный поход, и отец принес домой вирус ликантропии.

Он сел рядом со мной.

— Он не знал, что это за хрень и как с этим быть. Он даже не знал, к кому обратиться за помощью. Он становился волком. А волки заразны до черта. Мать Дерека убила себя сразу после того, как заразилась и оставила своего бешеного мужа одного с семью детьми. Пять из них были девочки.

Я проглотила жесткий ком в горле.

— Как долго?

— Два года, — лицо Каррана было зеленым. — Они убили случайного ликантропа в середине первого года, и Дерек нашел на его теле Кодекс. Это происшествие и голод держали его в здравом уме.

— Как все закончилось?

— Как обычно. Ребенок стал сражаться за женщин, и отец пытался его убить. У ребенка была хорошая звероформа, и он мог держать ее в узде.

Звероформа — это форма воина, все лучшее от животного и человека. У большинства оборотней первого поколения были проблемы с ней, они не могли удерживать ее больше, чем несколько секунд. Они практиковались, но это занимало годы проб и ошибок.

— Дерек убил своего отца?

— И сжег дом.

— Что с другими детьми?

— Умерли. Двое — от голода, трое — от отцовской привязанности, последний сгорел. Мы разгребли завалы и похоронили кости.

— И теперь вы отдаете его мне? Почему, Карран? Я не могу отвечать за него, я занимаюсь низкооплачиваемой работой, чтобы содержать себя.

Его взгляд содержал достаточно презрения, чтобы утопить меня.

— Дерек может сам о себе позаботиться. Я не допускаю потери контроля. Он был протестирован и не теряет самообладания при запахе крови. На твоем месте, я бы заботился больше о собственной заднице.

— Но ты не на моем месте, — я встала на ноги. Пора идти.