Все ведьмы – рыжие - Елена Звёздная

И только после этого я закричала:

– Свищу!

Дверь заметно дернули – подсвечник устоял.

– Да свищу же я! – заорала во все горло.

Из противоположного помещения, как ошпаренный, выскочил Стужев. Как ошпаренный, но довольный – в руках какой-то свиток.

Дверь за моей спиной дернули повторно! Князь мгновенно оценил обстановку, бросил на меня очень благожелательный взгляд и стремительно указал на дверь входа прислуги. Я метнулась туда, Стужев за мной, после чего дверь была закрыта, и мы бросились бежать. Шагов через двадцать позади раздался грохот, а потом весь дворец сотряс рык:

– Грашшар!

Стужев вырвался вперед, ухватил меня за руку, и мы помчались раза в три быстрее.

Задыхаясь, я все же спросила:

– Чего он орал?

– Стража, – перевел Князь, сбегая по ступеням на немыслимой скорости.

Внизу я споткнулась, он удержал, и мы побежали дальше в абсолютной мгле. Распахнув дверь, выбежали во двор, а после Стужев меня схватил, перебросил через плечо и помчался значительно быстрее, чем мог бы бежать даже олимпийский чемпион! Мне же была предоставлена возможность увидеть, как весь замок вспыхивает огнем факелов, как раскрываются огромные крылья огненного дракона, как из центрального входа выбегает ураг… все никак не вспомню его имени… а потом передо мной возникла та же замшелая каменная стена, и я поняла, что мы выбрались с территории темных.

Однако бежать не перестали. Князь несся еще минут пятнадцать, и лишь после меня, у которой от тряски уже болел живот, поставили на ноги и вскинули руку. Я проследила за ладонью Стужева и увидела, как на нее струйкой спускается тонкий зеленоватый дымок. Дымок обвил руку, спустился ниже и вскоре спиралью обвил нас, дышащих с трудом, а я так еще и постанывала. В следующее мгновение нас вдруг потянуло вверх…

Быстрее, быстрее, еще быстрее, так что ветер свистел в ушах. Я схватилась за Князя, тот крепко обхватил свободной рукой меня, и теперь мы мчались как Супермены, правда, исключительно вверх.

Я продрогла насквозь, просто трясло от холода, а мы все мчались, мчались и мчались. Мои руки ослабели совершенно, и если бы не рука Стужева, сомневаюсь, что получилось бы удержаться. Но он держал крепко и уверенно, а еще казался совершенно спокойным.

А потом полет прекратился. Глаза я закрыла сразу как взлетели – они слезиться начали, и вот сейчас открывать стало страшно.

– Стоять можешь? – прозвучало сверху, и на мою спину легла вторая князевская ладонь.

– Не знаю. – Зубы стучали, ответила я с трудом.

– Ох, Ильева, – прошипел Стужев, подхватывая на руки.

Замерзла я жутко. Меня просто трясло, и было такое ощущение, что из меня самой холод выходит.

Приоткрыв глаза, увидела, как меня пронесли через полдома, потом внесли в спальню, положили на кровать, и Князь тут же укрыл одеялом. Сам, раздеваясь на ходу, ушел в помещение за стеклянной раздвижной дверью, вскоре оттуда послышался шум воды, а полуголый ворюга артефактов вернулся ко мне.

– Дрожишь? – насмешливо поинтересовался он, подойдя. – Раздевайся, Маргош.

– Чтттттто? – Такое ощущение, что мне только холоднее становится.

– Раздевайся, – с самой похабной ухмылочкой повторил Стужев, – у нас с тобой будет интим… в джакузи.

Вошел Генри. Один взгляд Князя, и Генри тут же вышел. Остались я и парень без тормозов.

– Ссслушшай, Стттттужев… – начала я.

– Ладно, раздену сам, – весело отозвался Князь, медленно склоняясь над замотанной в одеяло мною.

Я заорала, попыталась вырваться… Меня перехватили и начали разматывать. В процессе были предприняты следующие действия – пятка в живот, локоть туда же, классика в виде пощечины и истерика на тему: «Сволочь, только посмей!» Сволочь, сопровождая все гомерическим хохотом, лишила меня одеяла, шедевра компании «хендмейд энд клей продакшн», кроссовок, носков, шорт, майки и даже бюстгальтера, после чего совершенно невредимый после моих попыток к сопротивлению перекинул через плечо и уволок в ванную. Орущая и визжащая я была бережно помещена в теплую воду с пышной пенной шапкой. И орать перестала.

– Маргош, ты нечто, – посмеиваясь, произнес Князь, нагнулся, чмокнул в кончик носа, развернулся и вышел.

Я осталась сидеть в пене и вытирать слезы, которые таки были.

– Гад! – заорала ему вслед.

– Мне вернуться? – послышалось насмешливое из спальни.

– Нет! – поспешно ответила я.

Стужев издевательски расхохотался – это мелочи, главное, что не вернулся.

Согрелась я почти сразу. Вода была теплой, пузырьки, поднимающиеся со дна, – приятными, струи воды – массирующими кожу, от чего все тело охватывала расслабленность. Откинувшись на спинку, осмотрела ванную. Красиво – белые стены, расписанные под японский стиль веточками сакуры, большое зеркало во всю стену напротив меня, меня же и отражало, и 3D-пол, изображающий пруд с кувшинками столь достоверно, что казалось, встанешь на него, и тут же нога провалится под воду и ощутит гладкие камешки, устилающие дно.

Осторожный стук в двери и следом:

– Леди Маргарита, я могу войти?

В зеркале отчетливо было видно, что у меня в поле зрения оставались только плечи, все остальное пена скрывала, и потому я устало сказала:

– Входите, Генри.

Скелет величественно вступил на территорию ванной, держа в костлявых пальцах поднос с бокалом глинтвейна. Сквозь граненое стекло были видны кусочки яблока, апельсиновой цедры, залитые темно-красным вином, а в воздухе тут же принялся витать запах корицы.

– Вам нужно согреться, – сказал Генри, располагая бокал на обнаружившейся в джакузи подставке.

– Спасибо, правда, я уже и так согрелась.

– Несколько глотков совсем не помешают, – заверил череп, и сквозь глазницы я отчетливо увидела проходящий при движении челюсти свет.

Бедный, бедный Йорик.

– Не буду мешать. – Генри чуть склонил голову и покинул меня, унося поднос.

Кто бы знал вчера, чем закончится день сегодня! Да и чем начнется. Взяв бокал обеими руками, я отсалютовала собственному отражению и выпила половину с ходу. Вино было чуть горячеватым, я обычно чай такой температуры люблю, но как оказалось, глинтвейн товарищ скелет готовил вкусненький. Еще пару глотков сделала по инерции, потом выловила зубами кусочек яблока… В итоге допила все, закусила еще одним яблочным кубиком и, вернув бокал на подставку, откинулась на спинку. Мне было тепло, а теперь еще и хорошо, и вообще чувство расслабленности охватило. И отступил ужас от пережитого, и тревога, и стало так замечательно, легко и потрясающе… А еще пузырьки эти…

И, закрыв глаза, я просто расслабилась.

– Маргош, – голос Стужева, казалось, донесся откуда-то издалека, – спать в ванне опасно, существует возможность утопления.

– Мм… угу, – невразумительно ответила я.

– Маргарита-а-а… – протянули совсем рядом, но мне было все равно.

И как-то не было сил возразить против широкой ладони скользнувшей по плечу, руке… мягко перебазировавшейся на грудь, после чего принявшейся последнюю поглаживать!

– Стужев, ты охренел?! – Я распахнула глаза.

– Что-то не так? – нагло поинтересовался он, убирая руку… и перемещая ее на вторую грудь.

– Стужев! – заорала я и, пытаясь прекратить беспредел, вцепилась в его руку обеими своими в надежде убрать похабную конечность. – Ты кобель, Стужев!

Руку Князь убрал. И теперь я сидела, прикрывая грудь и гневно глядя на него, а он вдруг выдал:

– Маргош, а ты меня заводишь, оказывается.

Его взгляд скользнул по линии подбородка, опустился ниже, и слегка охрипшим голосом Стужев продолжил:

– Надо же, не ожидал…

Он посмотрел в мои глаза и совсем хрипло выдохнул:

– Прости, детка, ты влипла.

– Что? – испуганно переспросила я.

Князь медленно поднялся с бортика ванной. На его губах играла хитрая, лукавая и очень пошлая ухмылка. А потом Стужев неторопливо потянулся к застежке на брюках, и это при том, что не отрывал от меня взгляда… очень выразительного взгляда.

– Слушай, ты, яой отечественный, не смей, понял! – прошипела я.

Молния была плавно расстегнута. Пуговка следом за ней.

– Стужев, я тебя кастрирую! – срываюсь на визг.

Весело подмигнув, Князь стянул с себя штаны вместе с бельем. Моему взгляду представилось поле деятельности собственно для кастрации! И это поле деятельности находилось отнюдь не в спящем состоянии.

– Стужев! – заорала я. А потом еще громче: – Генри!

Князь удивленно вскинул бровь, а скелетон заявился в тот же миг и, стоя в дверях, вежливо осведомился:

– Что-то еще, леди Маргарита?

– Ага. – Я отплыла подальше от края, где стоял голый Стужев. – Вынесите вот это, пожалуйста, я интим не заказывала.

Скелет повернул голову и посмотрел на Князя. Глаз у Генри не было, но вот то, что он уставился ниже пояса Стужева, я точно видела, впрочем, у дворецкого хватило выдержки безучастно вопросить: