Молодость Людовика ХIV - Александр Дюма

князь Фарнезе, которого и избавляю от очень дорогих путешествий во Францию, так как не женюсь на принцессе Маргарите, будет так скуп, что не даст вам обещанных ста тысяч ливров, то вы получите их от меня.

Шар. О, государь!

Кор, Что с вами?

Шар. Страх, волнение, радость так на меня подействовали, что я, право, не вижу двери… (Король ведет ее к выходу.) Но как же вы можете знать..?

Кор. Позвольте мне возвратить вам поцелуй, который вы мне дали этой ночью на оранжерейном дворе. Я ничего не желаю оставлять у себя принадлежащего г-ну Бушавану.

Шар. О, Господи! (Дверь отворяется. Входит Мазарини. Шарлота отступает. Мазарини делает несколько шагов вперед. Она проходит за ним и исчезает г держа голову обеими руками.) О, Господи, Господи!

ЯВЛЕНИЕ 12-е.

Король. Мазарини.

Кор. Еще двое счастливых! Из-за них я почти что забыл о собственном горе.

Маз. (с удивлением озираясь вокруг себя.) Ваше величество посылали за мной?

Кор. (вздыхая,) Да, кардинал, да.

Маз. Ваше величество изволили получить миллион?

Кор. Да, Бернуэн мне его передал.

Маз. То-то… А я испугался, узнав, что король зовет меня…

Кор. (гордо.) Я вас призвал, чтобы переговорить с вами о разных важных делах, касающихся управления государством, а также нашей внутренней и внешней политики.

Маз. Что вы сказали?

Кор. Вас, кажется, это удивляет, кардинал? Вы не привыкли, чтобы я таким образом говорил с вами. Но есть дела, которые так близко касаются моих прав, как короля, или моих чувств, как человека, что меня всегда удивляет ваша решимость предпринимать их без моего разрешения.

Маз. О чем вы говорите, государь?

Кор. Я говорю, сударь, о вашем отказе принцу Конде вернутся во Францию и о вашем приказании моему двоюродному брату Карлу покинуть Венсен.

Маз. Ваше величество знаете?

Кор. Я знаю, что Гено вчера вечером уехал в Брюссель, а от Карла II-го потребовали, чтобы он немедленно выехал из Венсена.

Маз. Ого!

Кор. Отчего же мне, сударь, не знать? Ведь знаю же я верную цифру вашего состояния! Вы меня понимаете — я говорю о 39 миллионах двухстах шестидесяти тысячах ливров.

Маз. Браво, ваше величество, браво! Я сам слишком ловкий человек, чтобы не оценить ловкость в других. Но, так как король, по-видимому, ставит мне в укор и отказ, данный принцу Конде, и требование предъявленное его величеству Карлу II, то я постараюсь оправдаться в двух словах.

Кор. Избавьте! Только слово «оправдаться», я желал бы заменить словом «объясниться».

Маз. Во первых, государь, я не отказал принцу Конде в просьбе вернуться во Францию; я только отсрочил это возвращение.

Кор. Да, до полного его выздоровления, при чем назначили ему двухмесячный срок.

Маз. Государь, я вполне уверен в тех людях, которые мне служат, так что ни Гено, ни Бернуэн и никто другой из моего дома, конечно, вам ничего не сказали. Вы как-нибудь случайно узнали о том, что произошло. Но вы все-таки узнали, а это главное. Так вот что я вам скажу: я удержал принца Конде за границею потому, что вполне отдавал ему справедливость, как полководцу, и вместе с тем опасаюсь его характера, как политического деятеля. Принц Конде при дворе, вместо того, чтобы находиться при армии, принц Конде, лишенный возможности выигрывать сражения за или против вашего величества, принц Конде займется интригами… Он захочет вас женить и не по вашему вкусу или по требованиям политики, но следуя своим собственным желаниям и интересам. И признаться, доколе король не женат или, по крайней мере, не принял неизменно решения касательно своей женитьбы, я предпочитаю, чтобы принц Конде оставался в Брюсселе и отнюдь не приезжал сюда.

Кор. В этом отношении я вполне с вами согласен и даю вам слово, что свадьба моя будет решена еще до приезда принца в Париж.

Маз. Тогда все препятствия исчезнут, Гено поспешит вылечить принца и ваше величество получит возможность призвать его к себе.

Кор. Перейдем к королю Карлу II.

Маз. А! Что касается до короля Карла II, это другое дело, и ваше величество сейчас же согласится со мной о невозможности терпеть его присутствие не только в Венсене или Париже, но и во Франции.

Кор. Я когда-то сам был изгнан и несчастлив, как он, а потому на желаю иметь от вас объяснения. Возможно ли допустить, чтобы министр мог приказать королю немедленно покинуть владения двоюродного брата и союзника? Так поступают только с частным человеком.

Маз. Во-первых, государь, развенчанный король в одно и тоже время — и более и менее, любого частного человека. Иногда такой король очень неудобен; полезен он не бывает никогда, а скорее опасен. Во вторых, что король Карл II ваш двоюродный брать, в этом и не сомневаюсь; но вы ошибаетесь, говоря, что он ваш союзник. Ваш союзник, государь, это Ричард Кромвель, протектор Великой Британии. А если ваш двоюродный брат все еще в изгнании и нищете, как вы сами когда то были, то это происходит от того, что, к несчастию, при нем никогда не было кого-нибудь вроде Джулио Мазарини; а найдись такой человек, и король не стал бы скитаться по большим дорогам, а давно бы опять сидел на английском престоле.

Кор. Не напоминайте об этом, я очень хорошо знаю, как много я вам обязан и, конечно, никогда об этом не забуду. Отдаю полную справедливость вашему гению, возвратившему мне и покой, и трон, и могущество. Но этот гений, как бы велик он ни был, или дурно судить о положении, или ошибается. Я союзник Ричарда Кромвеля? Первый раз слышу! Может быть союз с новым протектором подписан вами без моего ведома? В таком случае мне нечего возражать, так как, я по собственной беспечности и слабости допустил вас до таких деяний.

Маз. Государь! Вот уже 30 лет, как и занимаюсь политикой и занимался ею с величайшим усердием и умом. Усердие было у меня особенно в молодости, а ум всегда. Я позволяю себе так говорить потому, что это главный упрек моих недоброжелателей. Признаюсь вам, государь, что моя политика, иногда была не совсем честною, но никогда — опрометчивою. А та политика, по которой мне пришлось бы следовать, чтобы снова посадить короля Карла на престол, была бы одновременно и опрометчивою, и бесчестною.

Кор. Бесчестною?

Маз. Да, раз вы заключили трактат с Кромвелем отцом.

Кор. И даже в этом трактате он написал свое имя выше моего!

Маз. А!.. Вы же сами виноваты, ваше величество;