Перекресток - Сергей Лисицын

Стены полукруглого ангара смыкались высоко над головами, в темноте, из которой время от времени слетали вниз разноцветные ленты и взрывающиеся голографическими чудовищами праздничные шарики. Установленная на верхней раме стенда для центровки симботов мощная акустическая система выдавала «нейросим» — местное изобретение, в основу которого были положены показания датчиков нейросвязи, пропущенные через музыкальные преобразователи и замиксованные с какой-то густой древней психоделикой.

Сочетание получалось совершенно убойное, и для того, чтобы под это не просто двигаться, а еще и танцевать, требовалась потрясающая координация и молниеносная реакция.

У Вероники и мужика-богомола — получалось. Да так, что остальные танцующие потихоньку останавливались и выходили из круга. Вставали и смотрели с завистливым восхищением.

…Выходя из «Трилистника», Анита крепко взяла под локоток Папеньку, с другой стороны каким-то образом оказалась восторженно щебечущая Мариска, и наставница с воспитанницей грамотно и незаметно уволокли Фрэда в какое-то тихое семейное местечко. О чем мне сообщил Платформа. Так что за них я некоторое время мог не волноваться. А вот давешний мужичок меня беспокоил.

Зачем он так явно провоцировал меня? Именно меня, прокручивая события, я видел это все яснее. Наиболее логичной была версия о прощупывании — Синеглазка хотел знать, что за новый фрукт образовался в компании Платформы. Видимо, наша с Папенькой акция усмирения произвела на него впечатление. И если Папеньку он точно откуда-то знал, то я для него был фигурой новой и непонятной.

Буду надеяться, что это так. Хотя были и другие версии, но совсем уж неприятные. В любом случае происходящее заставляло сильно задуматься — не слишком ли я расслабился и не пора ли вспоминать кое-какие навыки обнаружения к себе повышенного интереса.

— И кто же этот горячий парень? — спросил я наконец нетерпеливо ожидающего моей реакции Кима.

— А в том и дело, что непонятно. Появился он пару лет назад, постоянно мелькает рядом с Синеглазкой, но кто он, что — никто точно не знает. Держится в тени, на рожон до сегодняшнего дня не лез, в общем, темная лошадка. Но есть в нем что-то такое… никто с ним не связывается.

Я промолчал. А что тут скажешь? Информации не хватает. Вот сегодня вечером и получим. От души.

Вероника закончила свой танец под восхищенный рев толпы. Разгоряченная, прорвалась к нам сквозь толпу жаждущих угостить ее элем, коктейлем, бренди и черт знает еще чем, забрала у Кима пиджак и, неожиданно привстав, притянула его к себе и крепко поцеловала.

Толпа снова взревела.

Ну за этих я на сегодня тоже спокоен.

Мы выбрались из ангара.

Улицы Армстронга превратились в стихийный рынок. Здесь торговали всем — биониты навезли безумно дорогих овощей и фруктов, неведомо как выращенных в их собственных зеленоватых куполах. Прилетевшие с «иглы» торгаши вываливали коробки сигар, фирменные фильтры, костюмы и белье прошлого сезона, новые коммуникаторы, батареи и образцы вооружения. Макеты, конечно, но подключенные к системам дополненной реальности, так что посмотреть можно все, что надо.

Между лотками с товаром стоят столики, вынесенные из ближайших кафе, портативные печи, автоматы с элем, пивом и фирменным армстронговским лимонадом «Прилунение». Сидят за столиком теплые компании, бренчит гитара, рядом перешептываются, показывая друг другу что-то на экране древнего комма. Вскакивает из-за столика багровый от злости мужик в черном свитере, на его плечах тут же виснет пара приятелей, за их спинами из ниоткуда появляется помощник шерифа, видит, что все под контролем, и снова исчезает.

А мы идем к месту проведения боев.

Точнее, меня ведут Ким и улыбающаяся Вероника.

Чем ближе схватка, тем отрешеннее я становлюсь.

Звук уже доходит до меня приглушенно, происходящее скользит по краю сознания и растворяется в сером ничто.

А неплохо ребята в Армстронге устроились. Под всяческое развлекалово отведены целые ангары, оборудование разборное, нужно — поставил, разошелся народ — разобрал и спрятал. Вот и бои проводились не абы как, а в центре большого ангара, в котором оттащили к стенам ремонтные стенды, на середину выкатили сработанный местными умельцами восьмиугольник, затянутый упругой прозрачной мембраной. Рядом — два классических боксерских ринга, на которых увлеченно мутузили друг друга крепкие мужички, габаритами напоминавшие легкие танки. Пивные животики не мешали им легко передвигаться по рингу, а удары выходили хлесткими и быстрыми. Зрители радостно комментировали, восхищенно гудели и демонстрировали полное благодушие.

До тех пор пока не появился Синеглазка в сопровождении своих «торпед». Вызвавший меня мужичок тихо шел следом, чуть покручивая шеей, вращая плечами, словом — незаметно разминаясь.

Что, вот так сразу и начнут?

Синеглазка подошел к парню с усиком микрофона и о чем-то пошептался. Тот понимающе кивал, потом посмотрел на меня и помахал рукой, подзывая.

— Вы действительно согласны провести бой?

Я лишь пожал плечами.

— Да.

— Как вас зовут?

— Мартин Зуров.

— Хорошо. — И заговорил в микрофон: — А теперь, уважаемые дамы и господа, схватка в восьмиугольнике! Мартин Зуров против бойца господина Илова!

Вот как… без имени. Просто — боец господина Илова. Синеглазка демонстрирует свой статус и напоминает присутствующим о том, кто он такой. Эффективное решение, но рискованное. Теперь его боец не имеет права проиграть. Вывод: это очень, без дураков, хороший боец. И что это значит для меня?

Что меня будут показательно и в рамках местных традиций уничтожать. Демонстрируя, что против Синеглазки идти нельзя. А еще, и это вполне логично, меня будут прощупывать. По манере ведения боя, по технике знающие люди могут многое сказать о бойце. Что ж, учтем. Все же я молодец. В перерывах между выходами мы с Папенькой оборудовали в углу ангара небольшую тренажерку с простейшими снарядами, настелили маты и регулярно устраивали там дружеские спарринги. Могу сказать, что Фрэд сноровки не растерял.

Я расфокусированно смотрел на своего соперника. Он неторопливо раздевался, отдавая одежду «торпеде» с располосованной щекой, и, поймав мой взгляд, коротко улыбнулся. Нехорошо так, со значением.

— Бой в три раунда по пять минут. Запрещены удары в пах, затылок, горло. Запрещены укусы, удары и давление на глаза. Всё.

Это уже к нам. Киваю. Да, понятно, стандартно всё для такого дела. Сам я уже отдал одежду Киму и теперь разминаюсь перед рингом. И осматриваю зал.

Проклятье… они все здесь. Папенька, Анита, Платформа, за которого уцепилась, как за спасательный круг, Мариска. Стоят в первом ряду зрителей, и вид у них встревоженный. Я улыбаюсь и машу им рукой.

А теперь — всё. Закончили.

Я ступаю на упругий настил восьмиугольника, за мной с чмоканьем смыкается мембрана. В центре огромных размеров мужичина, черный, как сапог, и белозубый до невероятия.

Рефери.

Проверка, последнее напутствие, предложение пожать руки.

Синеглазкин боец игнорирует. Это он зря. Этим он сразу показал, на что настроился, и я уверился в своем мнении — меня будут уничтожать. И драться он будет грязно.

Гонг.

Проклятье, какой он быстрый: уже рядом и бьет прямой в голову. Тут же добавляет удар ногой в бедро. Успеваю развернуться, принимаю… Тяжелый удар сушит ногу. Однако…

Принимаю еще пару ударов, присматриваюсь к манере. Не будет он ждать конца боя. Сейчас постарается вывести меня из себя, вытащить на атаку и забьет. Показательно будет метелить, пока я не упаду и не залью ринг кровью.

Провожу контратаку — короткую и осторожную. Я не гордый, я подожду. Пока получается закрываться, и хорошо. Зачем разочаровывать человека.

Заканчиваю атаку прямым в корпус — и чуть не вою от боли в правой руке. А у мужичка-то усиленный каркас. Не ксеномод, а модифицированная костная ткань. То есть против меня стоит специально выращенный на какой-нибудь закрытой кастовой планетке боец, которого еще до рождения конструировали для ведения рукопашной схватки. Есть и такие чудеса в нашей прекрасной Вселенной.

Вот это меняет дело. Отбивать об него кулаки и ноги пятнадцать минут — вовсе не то занятие, которому стоит посвящать вечер. Уловив мое замешательство, противник снова улыбается, а затем его лицо делается бесстрастным, а взгляд полностью отрешенным, и он атакует.

Он почти не закрывается — он просто не чувствует ударов и наступает, проводя виртуозную серию. Я пропускаю удар в солнечное сплетение и тут же тяжелый удар ногой в голову. Меня сносит в сторону, я врезаюсь в мембрану, отскакиваю, как мячик, и едва успеваю заблокировать страшный удар коленом.

Ох… тяжело. И все же я ловлю его ритм. Он есть. У того, кто работает первым номером, он хотя бы на какое-то время появляется. Синеглазкин боец работает на средней дистанции, потом резко сближается, проводит комбинацию из трех-четырех ударов, отходит и пытается поймать меня на контратаке. Зараза… каждый удар комбинации акцентирован, он лупит в полную силу, удивительно грамотно используя раскачку корпуса.