Целитель - 9 - Валерий Петрович Большаков

а вот летучему хаму поплохело — «Морской орел» зарыскал, теряя высоту.

Иван будто слышал скороговорки, что отзвучали только что: «Две воздушные цели! Предполагаю атаку!» — «Параметры целей?» — «Высота четыреста, скорость восемьсот, пеленг не меняется». — «Сопровождаю!» — «Приготовиться к отражению воздушной атаки!»…

Мичман злорадно усмехнулся. То-то же! Родимая БЧ-7 не оплошала, накрыла самолет ха-арошим импульсом! Вряд ли пожгла всю электронику разом… Хотя кто его знает? Техника новая, Гирин и сам еще толком с нею не разобрался. Радиоэлектронное подавление! Это вам не шуточки…

Вихляя в воздухе, F-15 драпал на юг.

— Морская курица! — фыркнул Иван, и глянул на часы. Минут двадцать до вахты. Можно и кофию испить.

«По-вьетнамски!»

Посмеиваясь над своим детским позывом, Гирин ссыпался по трапу в твиндек и зашагал к камбузу — у Иваныча найдется и стаканчик, и кипяточек, и кофеёчек со сгущенкой…

Пятница, 28 декабря. День

Московская область, объект «В», п/я 1410

— Юбилейный заброс, — пробурчал я. — Сотый образец!

Сказать это небрежно у меня не получилось — всё равно поджималось что-то внутри. Аккуратные, отшлифованные слиточки металла с клеймами уходили в будущее на дистанцию в две с половиной минуты — таяли, исчезали, чтобы материализоваться вновь.

Ужас и восторг.

Однако будняя текучка смазывала позитив — путешествие во времени для образцов кончалось нехорошо. Их внутреннюю структуру корежили неведомые силы — кристаллические решетки сдвинуты, а то и скручены, смяты в аморфный беспорядок.

Как мы только не варьировали поля, пробовали даже запускать инжектор в импульсном режиме. Стало только хуже — прибывающие брусочки крошились, как мои любимые ванильные сухарики…

— Вот забросишь в тысячный раз, тогда и будешь ворчать, — назидательно сказала Лена. — И чем ты недоволен? Тебе же Киврин русским языком сказал: число деформаций уменьшилось на четверть!

— Мало, — буркнул я. — Контрольная проверка установки!

— Всё работает штатно, — моментально ответила Браилова.

— Эмиссия!

— Запущена!

— Энергия…

— Есть выход на полную энергию. Есть включение баланса энергии!

— Стабилизация канала!

— Канал стабильный. Тахионный пучок локализован! Конфигурация поля близка к расчетной. Мелкие флуктуации в пределах нормы.

В принципе, проговаривать все эти фразочки было совсем необязательно, но нам с Ленкой ужасно нравилась вся эта прелюдия эксперимента.

— Готовность к забросу.

— Есть готовность!

— Дистанция три минуты десять секунд!

Низкий, утробный гул ускорителя рушился с верхних этажей, забивая все звуки. За толстыми стеклами хронокамеры заиграло зеленое сияние, то трепетно голубея, то опадая до красных оттенков спектра.

Брусок металла, обведенный белой чертой, словно заключенный в магический круг, истаял неожиданно быстро, почти сразу.

— Параметры! — выдохнул я.

— Параметры зафиксированы.

— Отлично…

Утомление, что копилось всю последнюю неделю, стекло с меня, как дождевая вода. Поднял голову азарт. Неужто подфартило?

Три минуты с хвостиком тянулись невыносимо долго, но вот замигали нулики, и образец возник в хронокамере, словно выпрыгнув из подставки.

— Отнесешь? — вытолкнул я.

— Так точно! — браво ответила Лена. Блеснув хулиганской улыбочкой, она скрылась в техотсеке, только халат махнул белой полой. — Не фонит, температура обычная, — глухо донесся девичий голос.

— Скажешь Володьке, чтоб занялся вне очереди!

Браилова затормозила, держа в руках увесистый брусок.

— Думаешь… получилось?

Я, как правоверный атеист, старательно постучал по столу.

— Там столешница из пластмассы, — ехидно улыбнулась Лена. — Лучше по голове!

— Брысь!

Хихикая, девушка взбежала по пандусу, и скрылась за дверью. А я тщательно проверил все параметры — напряженность и конфигурацию поля, плотность потока и далее по списку. Хоть бы вышло что-нибудь путное! Чем не подарок на Новый год?

Напевая, вернулась Ленка.

— Ну, что? — встрепенулся я.

— Рано еще, рано, — успокоительно заворковала девушка, и потянула: — Правда…

— Прибью когда-нибудь! — мой голос прозвучал очень душевно.

— Правда, Володька удивился весу образца, — улыбнулась Браилова. — Ни малейшего дефекта массы, сошлось до тысячных миллиграмма!

Я сделал глубокий вдох, и выдохнул.

— Ладно… — пробормотал, и нервно потер руки.

Ленка неожиданно погладила меня по рукаву.

— Всё будет хорошо, — ласково сказала она, — вот увидишь. Пойдем лучше пообедаем, а то, пока дождешься…

— Ты права! — решительно встал я, и прислушался. Слабый отгул донесся от ускорительной секции. — Пойдем…

* * *

Не сказать, что я вел себя наподобие ученых из комедий, рассеянно намазывающих на хлеб горчицу вместо джема. Нетерпение я кое-как унял, да и аппетит мой не страдал недостаточностью. И суп с сайрой умолол, и макароны с котлетой, и румяный кексик схомячил, выдув кружку крепкого чаю.

Отяжелел, но и подобрел, успокоился чуток. В конце концов, что такого произошло? Да ничего! Если повезло, затеем новую серию экспериментов, будет, чем в январе заняться. Ну, а коли везение не на моей стороне, продолжим нудные опыты, нарабатывая горы статистики, чтобы, к весне поближе, перекрутить гигантский объем скучных, сухих цифр — и отжать пару капель истины…

— Привет, жрун! — за наш с Леной столик присел встрепанный Киврин. — Леночка, хватит его откармливать! Смотри, округлился как — щеки из-за спины видать…

— Убью… — пробормотал я. — Ну?!

Володька откинулся на спинку, довольно ухмыляясь.

— Прорыв, старик, прорыв! — выразился он с чувством, и прижмурился, будто кот, которому за ушком почесали. — Ни единой деформации на срезе! Уж мы над образцом поизгалялись… расчленили и вдоль, и поперек. А ничего! Нормальный металл. Сравнили с исходником — один к одному! Наташка химанализ не закончила еще, но это так, перестраховка…

— Отлично! — пробормотал я, веселея. — Ну-у… Тогда начнем новую серию! Готовь органику — дерево, кожу, кость…

— Есть у меня одна заготовочка, — покивал Володя. — Из слонового бивня! Дров и так полно… Слу-ушай… Тут баба Валя грозилась, будто у нее в морозилке китовое мясо завалялось — кубики такие, по два кило. Помнишь, в «Океане» продавались? Может, их тоже спробовать?

— А чего ж не спробовать? — хмыкнул я, благодушествуя. — Спробуем… Эх, спрыснуть бы радость!

— Обмыть еще один «маленький шажок для человечества»? — засмеялась Лена, и вкрадчиво мурлыкнула: — Коньячок сойдет?

Мы с Кивриным переглянулись, и кивнули спевшимся