Флейта и ветер - Дмитрий Янковский

– Подержи. – попросил я, протягивая бутылочку.. – Пойду возьму пистолет от шакалов.

Я перемахнул через перила и достал из своей тумбочки кобуру с пистолетом. Конечно это был не грозный многозарядный «семилетник», машинка подешевле, а значит попроще. Не было в нем вращающегося барабана и капсюль заряжался только один, его надо было выдувать после выстрела и быстро вставлять новый под взведенный курок. Но в частых мальчишечьих войнах я научился делать это так быстро, что скорострельность моего пистолета почти не отличалась от многозарядок друзей. Особенно, когда они вынуждены были вытряхивать и перезаряжать свои барабаны. И еще у него было одно достоинство – когда наступал вечер, из его ствола при выстреле вырывалась трехсантиметровое пламя, вызывая восторг и зависть обладателей более дорогих и более безопасных игрушек. Я надел пояс с кобурой поверх шортов и бросил в карман неначатую пачку капсюлей, спрыгнул с балкона в траву и мы отправились дальше.

Минут через пятнадцать дошли до дороги. Одним концом она упиралась в город, а другим раздвигала барханы и убегала в даль, размазанную дрожащим маревом жаркого воздуха. Мама говорила, что она ведет в другой город. Дойдя до пальмовой рощи, мы отдохнули в тени. Это был такой ритуал, здесь было наше место и именно здесь мы назначали разведчиков, хотя за этот край они ходили редко. В пустыне не было почти ничего интересного, только однажды Лешка нашел увязший в песке у дороги асфальтоукладчик с целыми рычагами. Но это было интересно нам, а не девочкам, и не хотелось зря рисковать, гораздо полезнее было пробраться в город и найти во дворе настоящий фонтан, в котором можно было купаться без разрешения.

Барханы отсюда были совсем не далеко, жаркий ветер иногда приносил самые мелкие песчинки с верхушек.

– Жаль, что не на всех пальмах растут финики. – посмотрел я наверх.

– Тебе же нельзя. – нахмурилась Танечка. – Опять объешься и будешь ходить с перевязанными коленками.

Она была права – в прошлый день рождения я объелся финиками так, что следующий месяц у меня под коленками рубцевалась диатезная корочка. Чесалось ужасно, даже теперь иногда, хотя остались лишь розовые подушечки шрамов.

Мы оставили пустые бутылки возле лохматых стволов и неспеша пошли дальше. Не потому, что спешить было некуда, а потому, что жизнь на краю раскаленной пустыни приучила к особому, экономному ритму шагов.

Скоро сандалеты стали проваливаться в песок – мы зашли гораздо дальше, чем я до этого был.

– И как вы запоминаете дорогу? – на всякий случай спросил я у Танечки, пока мы еще окончательно не забрались в барханы.

Мне было тревожно, но меньше всего хотелось казаться трусом.

– По приметам. – загадочно сказала она и, сощурившись, посмотрела на солнце.

Я знал зачем, потому что все разведчики определяли направление по солнцу, но уже понял, как это глупо, смотреть на него впрямую – тени указывали гораздо точнее.

Мелкие барханы мы проходили прямиком, а на большие не лезли – тяжело. Но скоро я заметил, что горы песка все больше мельчают, превращаясь сначала в длинные насыпи, похожие на хвосты динозавров из книжки, а потом и вовсе рассыпаются в почти ровное песчанное плато с крохотными волночками.

– Здорово! – не сдержался я.

Вид окрывался к далекому дрожащему горизонту у которого торчали крохотные зонтики пальм.

– Теперь правее. – довольная эффектом Танечка пошла первой.

Мы пересекли ровное плато по диагонали, и если бы ступни не тонули в горячем песке, идти было бы одно удовольствие. Один раз нам даже попался кусочек растрескавшейся асфальтовой дороги, оба края которой уходили в песок. Уже оттуда было видно, что справа плато обрывается куда-то вниз. Мы ускорили шаг и подошли почти к самому обрыву.

– Закрой глаза. – попросила Танечка.

– Это еще зачем? – нахмурился я.

– Такое место. Когда Ксюша привела меня сюда в первый раз, я тоже глаза закрывала.

Я честно сожмурил веки и дал ей руку. Она повела меня через раскаленное марево, дрожащее на коже лица, но в тот момент я думал лишь о том, как приятно держать ее за руку.

– Осторожно, тут спуск. – предупредила она.

Мы спустились на корточках, стараясь чтобы песок не попадал в трусики.

– Открывай.

Я открыл глаза и замер. Мы с ней находились в таком странном месте, настолько не похожем на каждодневную реальность, что я оторопело помотал головой. Во-первых, тут было не так жарко, как среди барханов и даже прохладнее, чем во дворе. Во-вторых, нас окружала густая пальмовая роща, расчертившая песок широкими полосами теней. И еще тут была вода – много воды, просто огромное количество. Озерцо, размером больше нашей квартиры, обрамляли заросли из пучков стреловидных листьев, стайка маленьких длинноногих птиц бродила возле самого берега, ковыряясь клювами в жидкой грязи.

– Ну и ну… – уважительно протянул я.

– Не ждал, да? – рассмеялась Танечка. – Это тебе не фонтан с банановой кожурой, какие находит Лешка! Ай-да купаться! Здесь вода гораздо холоднее, чем в фонтанах.

Я расстегнул ремень с кабурой, стянул шорты, сандалии, сбросил кепку и с визгом вломился в воду. Птицы недовольно взлетели и расселись на пальмах.

Танечка осторожно перешла через заросли и только потом сняла панаму и бросила на песок.

– Осторожно. – предупредила она. – Тут возле берега есть места, где засасывает.

Никто из нас не умел плавать, но этого и не требовалось – вода едва доходила выше пояса, была прохладной и довольно чистой, не смотря на грязь возле берега.

– Фухх! – Я становился на четвереньки и пыхтел, как бегемот.

Танечка просто сидела на корточках и играла руками с водой.

– Здорово, правда? – спросила она.

Мы резвились долго, совсем не замечая течения времени, потом вылезли и разлеглись на песке.

– Хорошо, что Леха не знает про озеро. – сделал я вывод. – А то бы начал командовать. Как ты думаешь, Ксюха ему не скажет?

– Скажет скорее всего. – грустно сказала Танечка. – Они же любовники. Помирятся и будут здесь целоваться без нас.

– А они что, уже целуются?

– Можно подумать, ты никогда не видел.

– Нет. – честно ответил я.

Мы полежали еще немного и снова полезли в озеро. Плескались, смеялись, вообще было здорово. Мне вздумалось попробовать воду на вкус, но пить ее было нельзя – солоноватая и сильно отдавала болотом. Я уже собрался выходить на сушу, когда что-то скользнуло под ногой. Я зажмурил глаза, нырнул и нащупал руками небольшой, но очень тяжелый камень.

– Смотри что я нашел! – вынырнув, окликнул я Танечку.

– Что это? – Она внимательно осмотрела находку.