По Мыслящим Королевствам - Алан Фостер

Северянин кашлянул.

— Сначала лошади, теперь вот цветы… Уж лучше душные муравейники городов, где каждый день встречаешься с головорезами, ворами и честными, откровенными убийцами. Я знаю, как с ними себя вести. А с цветами? — Опустив голову, он несколько раз глубоко вздохнул. — Я уже никогда не смогу с прежним чувством собирать букет для возлюбленной дамы.

— Рад, что ты чувствуешь себя лучше.

— Я тоже, хотя не припомню, чтобы мне когда-нибудь вышибали мозги столь приятным образом. — Симна встал, лишь слегка пошатываясь. В стороне кот разминался и проверял возвратившиеся рефлексы, высоко подпрыгивая и в шутку пытаясь сбить с ветки взволнованных ворон. — Ради Гилареита, погоди минуту. Если я был без сознания, а кот еле двигался, то как я спасся из тех холмов?

— Я тебя вынес. — Эхомба внимательно всматривался в северный горизонт. Впереди местность продолжала подниматься, но несильно. Ни зубчатые откосы, ни островерхие горы не преграждали пути на север. Северянин прищурил глаза:

— Запах на тебя не повлиял?

— Говорю же: вы с Алитой получили более сильную порцию, чем я. К тому же мое обоняние гораздо слабее, чем у каждого из вас. — Этиоль поглядел сверху вниз и улыбнулся. — Я долгие годы пас скот и овец, каждый день жил рядом с ними, и мой нос уже не различает слишком тонких ароматов.

— Ага, предохраняющая сила зловония! — Симна ухмыльнулся и поправил мешок за плечами. — Я тоже привык к тому, что мои противники пахнут, как простыни, которые не меняли полгода, а не как масло камелии.

— В незнакомой и чужой стране человек должен быть готов столкнуться с чем угодно. — Пастух зашагал на север. Трава была низкая и пестрая, земля — твердая и упругая. Кот оставил игру в прыжки, уступив победу выбившимся из сил воронам. — Прежние правила могут больше не действовать. Кажущиеся друзья могут прикрываться ложью, а коварный враг может оказаться просто замаскированным честным человеком.

Стряхнув с себя последние остатки воздействия мощных ароматов, северянин зашагал рядом с другом.

— Да, это не та проблема, с которой человек сталкивается в темном переулке.

Эхомба движением свободной руки обвел окружающий их чистый и бодрящий ландшафт:

— Я бы скорее предпочел оказаться в таком вот месте лицом к лицу с неизвестным противником, нежели в большом городе, где все время приходится иметь дело с людьми.

— Значит, у нас с тобой отличная команда, длинный братец. Я позабочусь о людях, а ты разбирайся с цветами. И я, черт побери, уверен, что моя задача будет полегче!

Ночь они провели в рощице невысоких деревьев, манящей своей тишиной и отсутствием какой-либо деятельности. Это, вне всяких сомнений, были деревья и ничего более, равно как и трава, густо росшая у их подножия, да редкий сорный цветок, добавлявший мазок краски месту, где путешественники разбили лагерь. Над головой в холодном ясном небе, не мигая, сверкали звезды. С тех пор как путешественники взошли на судно, чтобы переправиться через Абокуа, лучшей ночевки у них не было.

По крайней мере для Симны ибн Синда и Алиты. Сон Эхомбы неожиданно потревожили.

Она — то есть видение — была очень высокой, хотя и не такой высокой, как пастух. Ее кожа напоминала слоновую кость и блестела, как тончайший шелк. На него глядели огромные сапфировые глаза, а черные волосы, сверкавшие как бриллианты, обрамляли широкие скулы. Под кружевным темно-красным платьем тело ее было совершенно голым и таким зовущим, словно пуховая перина в студеную зимнюю ночь.

Ее губы раскрылись, и само это движение казалось приглашением к страстной любви, хотя не послышалось ни единого звука. Тем не менее он понимал, что она зовет его, широко раскинув руки в мольбе. Ее глаза и поза, ее руки и поразительное тело под платьем красноречиво говорили Эхомбе, что она обещает ему все, абсолютно все, если он освободит ее из теперешнего заточения.

Смущенный этим одновременно сладострастным и невинным призывом, Этиоль тревожно застонал во сне и начал метаться по мягкой траве. Ее руки потянулись к нему, и длинные легкие пальцы коснулись его щеки, потом шеи, потом груди. Она соблазнительно улыбалась, будто сами звезды приглашали его закружиться вместе с ними в горячем величественном хороводе. Эхомба почувствовал, как его обняли, и во всем теле поднялся жар, словно пар в котелке.

И тут он ощутил присутствие кого-то рогатого, смутно и зловеще вырисовывающегося над ними обоими. Второе видение тоже не могло говорить, однако многое было понятно по пылающим глазам и стиснутым зубам. Потупив глаза, видение прорицательницы отпрянуло, оторванное ужасной невидимой силой. На ее месте возникла угрожающая фигура в шлеме. Она заслонила свет, но были видны два темных облачка, которые крались следом у ее каблуков, жадно обволакивая их.

— Этиоль. Этиоль!

Омерзительная фигура теперь трясла его, ожесточенно толкая туда-сюда, и Эхомба был не в силах остановить ее. Трясла и… Нет, руки на плечах у Эхомбы были твердыми и настоящими и принадлежали царству яви.

Он открыл глаза и увидел над собой озабоченное лицо Симны. Вокруг по-прежнему было темно. Звезды, не способные подолгу оставаться на одном месте, передвинулись. Однако рощица не изменилась, не потревоженная отвратительным вторжением. Поблизости, свернувшись на боку, лежал огромный черный кот и мягко похрапывал.

Северянин сел на корточки.

— Не знаю, что ты там видел во сне, но хотел бы, чтобы мне такое приснилось.

Эхомба приподнялся на локте и обдумал то, что ему привиделось.

— Первая половина была хорошей…

— Ага!.. Значит, женщина. Твоя жена?

Эхомба отвел взгляд.

— Нет. Это была не Миранья.

Обрадованный Симна хлопнул себя по колену, демонстрируя удовлетворение.

— Клянусь Геуваром, ты все-таки человек. Расскажи, какая она?

Эхомба неприязненно посмотрел на товарища.

— Лучше не надо. Мне не понравилась моя реакция.

— Это же был всего лишь сон, братец! — Северянин захихикал над замешательством своего сдержанного спутника. — Мужчина, женат он или нет, не виноват в том, что собственный сон доставил ему удовольствие. Сновидение не является наказуемым деянием — что бы там ни думали женщины.

— Дело в другом. Симна, это была не просто женщина. Это была она.

— Ага… Выходит, это был вещий сон. — Улыбка на лице северянина сменилась мрачной озабоченностью. — И что ты из него понял?

— Практически ничего. Ей откуда-то известно, что мы идем ее спасать. И все. И она еще более восхитительна, чем даже тот образ, который мы видели ночью над костром в степи.

— Такая красивая, — пробормотал Симна, устремив вдаль отсутствующий взгляд. — Слишком прекрасна для простых смертных вроде нас с тобой. — Он снова ухмыльнулся, но уже не похотливо. — Но это не означает, что на нее нельзя смотреть, по крайней мере во сне. Однако в конце ты видел не ее. Ты стонал и метался.